Демоны Людей Леса
Шрифт:
Похоронил я дядю и тетю, навестил разок слабоумного родственничка в психлечебнице и стал работать дальше. Дачка отошла ко мне по наследству, и я передал её на временное пользование своему другу – председателю местного общества охотников. Навещал, не скажу что часто, но навещал дачу. Шашлыки, отдых на природе. Особенно не заморачивался по содержанию дачи – эта территория попадала под застройку городского онкологического диспансера.
Приехал я оформлять документы на компенсацию – сносили мою дачу. Раздал по знакомым нехитрые пожитки, собрал фотографии, отобрал с десяток книг, что пришлись по душе. У Шеверовых богатая библиотека была. Погрузил всё на машину и вспомнил, что не осмотрел подвал. В подвал вели два входа –
Сергей Григорьевич, вынул из портфеля ещё одну папку, и развязав тесемки, стал выкладывать новые фотографии.
– Это я потом все отснял, когда более внимательно и детально обследовал этот тайник. Вот эта дверь.
Ничего примечательного, деревянная дверь, только вот изнутри обшитая толстым слоем войлока.
– Фонарь мне не понадобился, электроэнергию ещё не отключили и лампочка под потолком осветила комнату довольно приличных размеров. Первое, что бросилось в глаза – массивный деревянный стол, обитый оцинкованным железом. К ножкам стола, сантиметров на тридцать ниже, были приделаны кольца, с которых свисали цепи. На стене напротив стола – две деревянные маски. Ярко раскрашенные, с выпученными глазами, сверкая белоснежными зубами, две образины взглянули на меня. Рядом, на широкой деревянной доске, закреплены несколько топориков, три кривых ножа, разных размеров, две изогнутых пилки, кусачки и ножовка по металлу. Прямо над столом свисали две лампы в абажурах. Потом я нашел и выключатель от них. Можно сказать, что больше ничего не было, кроме небольшого журнального столика, сиротливо приютившегося в углу. На столике стоял плоский белый ящик. Подошел, распахнул. Вот это да! Сразу показалось – набор хирургических инструментов. Присмотрелся – нет, скорее всего, набор для патологоанатома. И знаете, запах, – бывший следователь, хотя чего это я заладил? Бывший, да бывший? Вот как все раскладывает по полочкам!
– Запах там был такой специфический! Сначала он мне напомнил запах мясной лавки, только вот более тяжелый, затхлый, с таким настоявшимся душком тлена и какой-то гнили, что даже холодок непонятного ужаса пробежал по спине! Стены этой комнаты, были выкрашены голубенькой краской, но во многих местах её прорезали замысловатые трещины, в которых так разрослась плесень, что они стали похожи на лианы. Пол так же был покрыт слоем зелени, которая, казалось, тихо шуршала под ногами.
Осинцов торопливо достал несколько фотографий:
– Это вот маски, а это топоры… Вот стол, а это – ящик с медицинскими инструментами.
Холс, брал одну фотография за другой, внимательно вглядывался. Фото с изображением стола он даже перевернул.
– Сергей Григорьевич, вы не находите что кольца на концах цепей, внутри несколько потерты. Я бы предположил, что сюда продевались ремни или толстые веревки.
– Вы угадали! Вот на этом снимке, стол со стороны стены. На крючках, приделанных к перекладине стола, висели четыре ремня с пряжками. Оказались – ошейниками для собак.
– Вот вы сказали, что сначала приняли эту комнату за лавку мясника. А что вы подумали про стол? – Холс взяв лупу, внимательно рассматривал фотографию
– Пытки! Стол для пыток! – следователь, снова взял пузырек с лекарством, но повременил с приемом его, а только потер ладонью левую сторону груди.
– Болит? – участливо спросил Холс.
– Ноет. Как разволнуюсь, дает о себе знать! Ничего, я почти закончил, осталось рассказать вам о ещё более странном случае. А сейчас позвольте пояснить вам, что удалось мне выяснить по поводу этой комнаты…,
– Комнаты пыток? – не выдержал я.
– Увы, это так, комнаты пыток! В тот день я смог сделать только фотографии этого без всякого сомнения места преступления. У меня была мысль привлечь к осмотру и сбору улик самых лучших специалистов. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что буду работать один. Причин было много, но главная – в этом деле замешаны мои родственники!
За месяц с небольшим собрал я весь материал по этой комнате. Самое важное – тут были следы крови. А они были везде, на ремнях, на столе, топорах, ножах и даже стенах!
В этой папке, – Осинцов положил руку на пухлую папку с документами, – акты экспертиз, фотографии, акты сравнения характерных травм и орудий, которыми они были сделаны.
И уже под конец обследования этого места, без сомнения, большого количества преступлений, когда я обследовал пол и стены с помощью металлоискателя, мне удалось найти главную улику. Вот, взгляните, что я нашел под слоем плесени и пыли!
Четкая фотография двух обломков пилы по металлу и ещё одна легла сверху. На ней два обломка соединились вершинами, и низ замкнул небольшой треугольный осколок.
– А вот это чрезвычайно интересно! – встрепенулся Холс, – это же тот осколок, что был найден в могиле семнадцать, по-моему? – он взглянул на схему захоронений.
– Да, это тот самый осколок! Он-то и замкнул круг – все жертвы, что были закопаны на поляне, попали туда из этого подвала!
– Итак, вопрос о том, как они попали туда, в этот подвал и кто творил с ними такие злодейства, остался открытым? – детектив зачем-то померял составленное полотно ножовки и, порывшись в кучке фотографий, вынул одну – стола для пыток.
– Немного не согласен с вами, – запротестовал следователь прокуратуры, – круг подозреваемых для меня был ясен. Три человека могли и должны были иметь доступ в подвал! Сам Вячеслав Михайлович Шиверов, его жена Ольга Андреевна Шиверова и Геннадий Гордиенко. Правда, с последним у меня осталось множество вопросов. Что касается жертв, прошедших через этот страшный подвал, то тут истина не только ничуть не проявилась, а ещё больше запуталась! Анализ следов крови на столе, стенах и инструментах, показал странные результаты – не было ни одной четвертой или даже третьей группы! Только первая или вторая! Причем, второй группы было всего чуть больше тридцати процентов!
– А вот это уже интересно! Выходит, все жертвы жили в изолированном анклаве?! – настала очередь изумляться мне.
– Или тысяч десять – пятнадцать лет назад, – мой шеф схватился было за трубку, но передумал и указал на папку, – акты экспертиз здесь?
– Да, здесь все документы, кроме одного, – Осинцов вынул из портфеля общую тетрадь. Синяя обложка была потрепана, уголки загнуты и захватаны грязными руками.
– Вот эта тетрадка, точнее записи в ней, и есть ключ к разгадке не только тайны подвала, но и страшной поляны могил! – он не спешил передавать тетрадь. – Размышляя над этими двумя делами, я не сомневался, что все это – звенья одной цепи. Если улики прямо связывали подвал пыток и поляну, то результаты экспертиз порой не только противоречили, этим уликам, но и заводили все дело в тупик. Двадцать восемь лет я упрямо выстраивал логические цепочки, двадцать восемь лет я пытался понять, откуда взялись все эти юные жертвы, и только год назад ко мне попала в руки эта тетрадь. Этот дневник несчастной жертвы слабоумия, это дневник убийцы. А может и судьи, а также и палача супруг Шеверовых. Это дневник Геннадия Гордиенко!