Демоны, одетые в людей
Шрифт:
— Однако, все это бессмысленно, ведь для получения желаемого обязательно нужно отдать что-либо взамен. Безвозмездно помогать никто не станет, даже всепрощающий Бог. С дьяволом же, дела обстоят разительно иначе. Он поможет, но возьмет взамен желаемую вещь, оставив человека один на один со своим деянием. Тьма требует разума и внутренней силы, Ксюша. Лишь сильный человек, который искренне хочет добиться желаемого, сможет отдать свою душу или пойти по головам. Слабые же, будут продолжать питать наивные надежды и чего-то ждать, не желая действовать своими силами, надеясь на чужую помощь. Сейчас, люди стали сильнее и разумнее, от чего и Дьявол оказался ближе.
Его голос убаюкивал и успокаивал, сладко обволакивая уши и нервную систему. Мне не хотелось прерывать эту
— Ангелы всегда несли идею о воздержании, но стоит ли воздержание человеческой жизни? В каждом, даже самом хорошем человеке, присутствуют сакральные, по-настоящему темные желания. Такие люди носят все в себе, подавляя истинные потребности. Мы же, в свою очередь, помогаем им исполнить подобные желания, взращивая ту тьму, что хранится глубоко за сердцем.
— Вы ведь не давите на людей? — сонно поинтересовалась я. — Они же сами принимают свое решение?
— Несомненно, принцесса… — ласково ответил Гронский, наклоняя меня к полу. — Люди саморучно выбирают, что им делать и за кем следовать. В каждом есть и добро, и зло, которые развиваются в зависимости от внутренних решений человека, общества и жизненных ситуаций.
— А если человек искренне не хочет взращивать свою тьму? Вы делаете это насильно?
— Человек сможет жить в гармонии лишь в том случае, если примет свою темную сторону и научится ей управлять, — улыбнулся демон, подтянув меня к себе. — В случае воздержания тьма не исчезнет, а только продолжит гноиться внутри болезненной язвой, отравляя токсинами и без того несчастную душу.
— Я так и думала… — прошептала я, прикрыв глаза. — У плохого тоже есть хорошие стороны, как и у хорошего плохие…
— Кажется, кто-то хочет уйти в Царство Морфея? — усмехнулся Гронский, прислоняя меня к себе. — Твоя постель на втором этаже, доберешься?
— А я остаюсь у тебя? — отстранившись, проснулась я.
— Я знаю, что тебе некомфортно в своей дряхлой коммуналке, в рассуждении сего предлагаю пожить у меня, пока все не разрешится. Ты не будешь против такого предложения, meine Seele?
Ничего не проси и все у ног возляжет. Я не стану отказываться. Когда еще я смогу пожить в столь роскошном месте, рядом с таким мужчиной?
— Я не против! — улыбнулась я, — Главное, что постель мягкая.
Гронский подхватил меня на руки, и я невольно охнула, хватаясь руками за широкие плечи. Его сердце билось странно, не по-человечески. Между ударами проходило минимум тридцать секунд. Дыхание же было холодным, как северный ветерок, вызывающий мурашки.
Через пару минут, мы уже были в просторной спальне, в которой стояла широкая кровать и небольшой туалетный столик. Массивные шторы были закрыты, из-за чего в помещении стоял синеватый мрак. Гронский оставил меня на кровати и пошел к выходу. Остановившись в дверном проеме, он обернулся и добавил:
— Косметика для снятия макияжа и ухода за кожей находится в ванной, первая дверь слева. Чистые полотенца для волос и тела лежат на столике рядом с кроватью. Вставать завтра рано, оттого страшных снов, принцесса!
— Страшных снов… — зевнула я.
— Кажется, в шкафу кто-то прячется… — ухмыльнулся демон, прикрывая дверь. — Советую не высовывать ноги из-под одеяла.
— Гронский! — крикнула я, в закрытую дверь. — Зачем?!
— Gute Nacht! — послышался смешок из коридора.
Я мигом бросила взгляд на старинный шкаф, украшенный резной лепниной из темного дерева. В таком действительно может кто-то жить… На мрачных стенах засияли ужасающие тени. Мне стали мерещиться несуществующие монстры и я быстро юркнула под одеяло, позабыв об уличной одежде и макияже. Холодная постельное белье из атласной ткани окутало меня со всех сторон. Убрав конечности под одеяло, я прикрыла глаза и провалилась в сон.
Глава 22. На волоске
На дрожащих не то от страха, не то от волнения ногах, Иоанн бежал вверх
— Высший мой, Бог мой, — зашептал он, — я взываю тебя, приди ко мне, подскажи мне путь!
Глаза Иоанна приобрели ослепительно-белый оттенок. В комнате подул холодный ветер, и старая оконная рама предательски застучала. Огоньки пламени засуетились и окончательно потухли, оставляя Иоанна в одиночной темноте.
— Боже, подскажи, что мне делать! — продолжал шептать ангел. — Подскажи!
На лопатках Иоанна стали появляться рваные раны, из которых тут же хлынула бордовая гуща. Вместе с ней, разрывая плоть, из спины начали вырастать взмокшие от крови крылья. Во тьме послышался скользкий хруст. Ангел закрыл рот рукой и завопил немым мычанием, не в силах сдержать приступ оглушающей боли. На щеках появились глубокие царапины от собственных ногтей, которые заболели еще сильнее от потока горьких слез. Сгорбившись, Иоанн схватился рукой за дряхлые листы и расправил крылья, задевая стоящий на полу стакан, который тут же покатился под кровать, издавая разрывающий тишину грохот. Вздрогнув, ангел затолкан книгу под стол и отполз назад, оставляя за собой кровавый след. В коридоре послышались тяжелые шаги, что направлялись уверенной поступью к двери. Иоанн вжался в стену и вскрикнул от боли, которую причиняли свежие раны.
— Нет! — шептал Иоанн в свою ладонь. — Только не сейчас!
Скатившись на пол, Иоанн принялся глядеть на дверь, за которой таилась пара белых туфель.
— Что у тебя там происходит, Иоанн? — прохрипел за дверью голос Мирослава.
В дверь постучали, но ангел не сдвинулся с места. Стук усиливался с каждой секундой, а Иоанн лишь сильнее вжимался в стену, закрывая уши кровавыми руками.
— Открой мне! — закричал приближенный. — Открой, сейчас же!
Сглотнув тяжелый ком, Иоанн махнул рукой и дверь распахнулась. В темноте ночного коридора показалась худощавая фигура Мирослава, глаза которого горели белым светом, как у обезумевшего зверя.
— Что ты делаешь? — недовольно гаркнул Мирослав, переступая порог. — Что ты натворил?
Иоанн убрал руки от лица и поставил их на пол, склоняясь в дрожащем поклоне. Мирослав зажег свет и огляделся. Пол был измазан смесью из крови и мелких перьев. От потухших фитилей тянулись тонкие струйки дыма. Сморщив лицо, Мирослав подбежал к Иоанну и схватил того за горло, пачкая пепельные пряди в крови.
— Кто разрешил выпускать крылья?! — заорал он, сжимая лежащую на горле ладонь. — Что ты тут проводил, гаденыш?!