Демоны райского сада
Шрифт:
– Знаю, – хмуро проговорил Скряба. – Кто их пришил?
– Понятия не имею. Но, судя по показаниям свидетелей, Ольга сбежала одна. Села в машину и уехала. Быть может, кто-то прикрывал ее бегство, но точных сведений на этот счет у меня нет.
– А у полиции?
Корсак усмехнулся:
– И у полиции тоже.
– Это точно?
– Абсолютно.
Скряба хмыкнул.
– У тебя и там есть связи?
– У меня везде есть связи, Семен. Это одно из преимуществ моей профессии.
– Знаешь, Корсак, ты мог бы стать богатым человеком, если бы распоряжался
– Спасибо, что проявляешь заботу о моем благополучии, Семен Иванович! Но я и так не бедствую.
Скряба отключил связь и задумался.
Глеб Корсак был темной личностью. Обычно при его образе жизни люди долго не живут, а он жил припеваючи, меняя женщин как перчатки и просаживая (хотя чаще выигрывая) в карты огромные суммы денег. То ли у него были могущественные покровители, то ли он относился к тому редкому разряду счастливчиков, которых даже пули облетают стороной. В любом случае Скряба уважал подобных людей – живучих, как кошки. Глядя на них, он обретал уверенность в том, что в мире действуют не только разрушительные силы, но и те, что отвечают за созидание и жизнестойкость. Из этого следовало, что в мире есть силы, которые постоят и за него самого.
– Пока все наши неприятности замыкаются на Марате Гарееве, – сказал он Лизе после паузы. – Думаю, пришло время нанести ему визит.
– А если он не захочет встречаться? Но даже если согласится – вряд ли он нам что-нибудь расскажет.
– Ну, значит, я попробую его разговорить.
Скряба поднялся из-за стола.
– Ты поедешь к нему прямо сейчас? – спросила Лиза.
– Да.
– А что делать мне?
– Дождись моего возвращения.
Губы Лизы дрогнули.
– Я устала быть затворницей. Можно мне выйти в город?
– Это опасно.
– Семен, я схожу с ума!
Он помолчал, подумал, затем сказал:
– Знаешь что… На первом этаже нашего офисного здания есть фитнес-клуб, сауна, бассейн и парикмахерская. Здание надежно охраняется. Думаю, там ты будешь в безопасности.
Лиза улыбнулась бледными губами и тихо сказала:
– Это мне подходит.
– Вот и хорошо! Одевайся, я завезу тебя в офис по пути.
Майор Любимова поймала губами соломинку и с наслаждением сделала первый глоток из бокала с безалкогольным коктейлем мохито.
– Ну, как? – спросил Стас Данилов, который потягивал из кружки пиво, заедая его солеными орешками.
– Класс! – сказала Маша.
Он подождал, пока она сделает еще пару глотков, и сказал:
– Марусь, ты мне наконец расскажешь, что это за чертовщина?
– Легко. Но начну я издалека. Пока наши демократы первой волны в начале девяностых «свергали» тоталитарный строй, за их спинами группа людей проворачивала серьезные дела. Вольский был одним из этих серьезных людей. Его противники – тоже.
– Под «серьезными делами» ты подразумеваешь дележку наследства, которое оставил после своего развала Советский Союз?
– Можно сказать и так. В ту пору, как ты помнишь, буквально за считаные дни сколачивались миллиардные состояния. Роман Родионович Вольский получил свою часть пирога. Он стал хозяином металлургического комбината, а также пары довольно крутых банков, через которые проходили деньги от нефтянки. Его состояние оценивалось в пару-тройку миллиардов долларов. Но потом он имел неосторожность вступить в криминальную войну с конкурентами.
Маша отпила мохито и облизнула сладкие губы.
– У Вольского пытались отнять металлургический комбинат, но он поступил жестко: собрал своих недругов под одной крышей, устроив «переговоры», затем приказал заблокировать двери дома, в котором проходила встреча, пустил туда взрывоопасный газ, а потом поджег дом.
Стасис присвистнул.
– Вот это да!
– Вместе с конкурентами Вольского в огне погиб и его партнер, с которым он вместе вел бизнес. Его звали Андрей Николаевич Спасский. Для друзей – просто Спас. Вольский избавился от него сознательно, поскольку подозревал в тайном сговоре с конкурентами.
– Вот сволочь!
– Это еще не все. В тот день Спасский приехал на дачу к Вольскому не один. С ним были жена и десятилетний сын. Они сгорели вместе со всеми, кто был в доме.
Данилов помолчал, после чего мрачно спросил:
– Доказать вину Вольского, конечно же, не удалось?
– Это были девяностые. Пожар объявили результатом несчастного случая – якобы взорвался баллон с газом. Вольский вышел сухим из воды.
Маша отпила глоток коктейля, вздохнула и добавила:
– Думаю, Вольский к этому моменту был уже совершенно больным человеком.
– Параноидальная шизофрения?
– Угу. После этого паранойя Вольского получила дополнительный стимул. Он боялся мести со стороны тех, кто мог выжить. Или со стороны их друзей и родственников. Дважды Вольский ложился в больницу и проходил курс лечения седативными препаратами и гипнотерапией. Но каждый раз после выхода из больницы страхи возвращались.
– Тогда ему и пришла в голову эта дикая мысль с поджогом собственного дома?
Маша поймала губами соломинку и кивнула:
– Угу. – Сделала глоток, после чего продолжила: – Он купил в какой-то анатомичке два детских скелета и один взрослый, женский. Но с инсценировкой что-то пошло не так. Видимо, во время пожара у Романа Родионовича случился психический срыв. Ну, или полноценный припадок. В общем, непонятно, что там конкретно произошло, но жена Вольского и одна из его дочек погибли в огне.
– Одна?
– Да, – кивнула Маша. – На пожарище были обнаружены останки пяти человек.
– Жена, дочь и три скелета из анатомички?
– Угу. Дело было запутанное. Его довольно быстро закрыли, объявив жену и дочек Вольского погибшими. Сам он был доставлен в больницу с сильными ожогами. Потом было расследование, медицинское освидетельствование и тому подобные вещи. В итоге Вольский загремел в психушку. Но, несмотря на лечение, болезнь прогрессировала, и ему везде стал мерещиться мстительный призрак Андрея Спасского, которого Вольский сжег вместе с женой и сыном.