Демоны римских кварталов
Шрифт:
– Вот это меня больше всего и волнует. К нему липнут посторонние люди. Это напоминает снежный ком. Слишком многих придется убрать… Дай мне пистолет!
Дать ей пистолет? Это уже безумие. Она сняла все тормоза и мчится к власти изо всех сил. Это надо остановить.
Но если бы он знал, как остановить!
– Пистолет!! – громче повторила мать Анисья и протянула руку со страшным, гниющим ожогом на ладони.
ГЛАВА 28
Настроение у Джакомо резко изменилось. Он всем своим видом показывал, что гости ему надоели до чертиков
– Вы меня утомили, – сказал он, демонстративно ложась на диван и кое-как натягивая на себя край одеяла. – Я должен спать, чтобы бодрствовать ночью.
– Дружище, так не пойдет! – возмутился Адриано. – Раз сказал «а», то скажи и «б».
– Бэээ, – проблеял Джакомо.
– Ты же обещал рассказать нам о наследстве Пилата, которое досталось Сенеке, – обиженно произнесла Мари.
– Я обещал? – вытаращил глаза Джакомо и стал взбивать подушку. – Ничего я не обещал. И вообще, я уже все вам рассказал. И занимайтесь своими делами сами, не впутывайте меня в эту историю. Мне ничего не надо, я всего лишь перевожу тексты и могу ошибиться в переводе. Дайте мне дожить до старости и умереть естественной смертью.
– Джакомо, – присоединился к общей просьбе Влад. – Вы ведь уже сказали главное. А слово – не воробей. Если вы не разъясните нам все подробно, то мы можем неправильно истолковать ваши слова, а последствия могут быть тяжелыми и для вас тоже.
Это была плохо скрытая угроза, и она подействовала. Джакомо оторвал голову от подушки и посмотрел на Влада так, как смотрит кабан на капкан, в который угодил копытом.
– А что я сказал? – пробормотал он.
– Что Пилат вывез из Иудеи два неразрывных сокровища, – подсказала Мари.
– Неужели я мог такое сказать? – пожал плечами Джакомо.
– Мог! – ответили все хором.
Джакомо поморщился и кинул настороженный взгляд на дверь.
– Если вы мне обещаете, что не будете орать, как орангутанги, страдающие диареей… В общем, я излагаю только свои догадки. Безусловно, глупые, псевдонаучные и даже вредные предположения… – Джакомо перешел на полтона ниже. – На эти… ну, скажем так, сокровища на правах властителя претендовал император Калигула – кто-то ему шепнул, что Пилат привез из Иудеи весьма редкостные сувениры, которые принадлежали бунтарю, называвшему себя Сыном Божьим. Сенека, посвященный в эту тайну святым Павлом, тоже не хотел упускать добычу, считая ее своей. Не могу осчастливить вас деталями того давнего дележа, но мне кажется, что хитрость Сенеки и могущество Калигулы схлестнулись в равном поединке. И в результате тайна покончившего с собой прокуратора досталась в равных долях и поэту, и императору. Но это не принесло удовлетворения ни одному, ни другому, как если разделить между мной и Адриано автомобиль: ему колеса и трансмиссию, а мне двигатель и кузов.
– Весьма удачное сравнение, – мрачным голосом отозвался Адриано. – И, главное, актуальное.
– Калигула требовал от Сенеки, чтобы тот возвратил ему вторую половину. Сенека отказывал и лихорадочно строчил трактаты, во многих из которых есть намеки на те события. Тогда Калигула решил убить поэта, его с трудом отговорили и сказали, что старый и немощный Сенека и
– Императора сгубила уверенность в том, что так оно и будет, – вставил Влад. – Ждал, ждал и дождался, пока его самого не убил военный трибун Кассий.
– Может быть, вам известна официальная причина казни Калигулы, этого светлейшего события в истории человечества? – спросил Джакомо.
– Разговаривая с вами, я невольно вспоминаю школьные годы, экзамен по истории… – признался Влад. – Считается, что Калигула уж слишком сильно раздражал сенат своей безумной жаждой власти и совершенно дикими выходками.
– Правильно, именно считается! – шевельнул перстом Джакомо. – Но то был лишь повод для убийства. А причина была именно в тайне Понтия Пилата, которая досталась Калигуле и на которую положил глаз Кассий. В результате Кассий получил то, что хотел.
– Вы претендуете на сенсационное открытие, коллега? – спросил Влад.
– Боже упаси! – замахал руками Джакомо. – Повторяю: моя версия абсолютно идиотская.
– А что же стало с Сенекой, который владел второй частью тайны? – с нетерпением спросила Мари.
– Правильной дорогой идешь, девочка, – закивал Джакомо. – О римских правителях лучше почитайте в библиотеке, о них писано-переписано тысячи раз. А меня спрашивайте о Сенеке, ибо кто еще знает этого ловкого словоблуда так хорошо, как знаю я. Что стало с Сенекой? А его начал третировать Нерон, самовлюбленный деспот, выросший буквально на руках поэта. Нерону тоже захотелось познать Тайну Сына Божьего.
– И к какому выводу подводит ваша абсолютно идиотская версия? – улыбаясь, спросил Влад. – Нерон получил, что хотел?
– Безусловно, коллега! Нерон не стал повторять ошибку Калигулы и дожидаться естественной смерти Сенеки. Он просто приказал поэту покончить с собой, а потом присвоил себе то, чем владел Сенека.
– Посмотрите, что получается! – необыкновенно взволнованно воскликнула Мари. – От Понтия Пилата потянулись как бы две колонны, и каждая несла потомкам свою часть тайны: с одной стороны, Калигула, Кассий, а с другой – Сенека, Нерон. Это напоминает эстафету, правда?
Какое совпадение, подумал Влад, с удовольствием рассматривая профиль девушки. Она почти слово в слово повторила то, что сказал Влад Сидорскому, делясь с ним впечатлениями о книге «Формула власти». Влад тогда сказал профессору: начиная с Пилата по императорским династиям эстафетой передается некая тайна… «Антинаучный бред! – воскликнул на реплику ученика Сидорский. – Вы докатились до того, что смешали библейский персонаж с научной историей!»
Нет, не бред. Сидорский пытался скрыть вывод, который сейчас проявлялся в сумрачной и душной комнате чудаковатого переводчика с латыни.
Но в «колоннах» Сидорского фигурировало еще одно имя… Кто же это был? Профессор упомянул еще одного императора, посвященного в тайну Богочеловека.
Влад вдруг почувствовал, что задыхается. Он подошел к окну, отдернул штору, поднял голову, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха, струящегося через распахнутую форточку.
Марк Аврелий! Профессор упомянул Марка Аврелия.
– Надеюсь, – произнес Влад, оборачивая бледное лицо, – римские библиотеки работают без обеденного перерыва?