Демоны в Ватикане
Шрифт:
И я в этом не одинок. Одного-единственного взгляда вниз хватило, чтобы убедиться в силе индульгенции папы. Гвалт, не прекращавшийся много часов, стихает. Люди замирают и обмякают, обмениваются растерянными взглядами. Какая-то женщина в ужасе завопила, глядя на собственные окровавленные руки. К бесноватым возвращается разум.
Виднеющаяся за городской чертой армия шатиров тоже не осталась равнодушной. Нет, они не превращаются в людей. Этих обратно уже не вернуть. Но они утратили всякое сходство с организованным войском. Шатиры впали в дикую панику, даже
Я посмотрел на Папу Римского. Смеющегося и плачущего одновременно. Перевел взгляд вниз – на приходящих в себя людей. Устремил глаза вверх – к ясным голубым небесам, все еще хранящим отзвуки чудесной мелодии, хранящим неземной благословенный свет.
Кажется, я говорил, что на помощь никто не придет?
Я ошибался.
– Лаларту!!! – донеслось до меня с другой стороны.
Так, расслабляться не время. С одной проблемой закончили, но другая никуда не делась. Пазузу все еще здесь – и разъярен вдесятеро против прежнего. По-моему, у него сейчас выступит кровавая пена на клюве.
– Лаларту, ты испортил мне все веселье!!! – проревел Пазузу, скрючивая пальцы. – А я уже столько веков не развлекался по-настоящему!!!
– Извини, – коротко ответил я, уходя в крутое пике.
Раздалось басовитое гудение. Меня накрыло волной чудовищного жара. Словно задело звездным протуберанцем. Я потерял равновесие, истово замахал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.
Однако меня тут же отпустило. Воздух задрожал, пропуская через себя демонический удар.
Двумя секундами спустя улица внизу превратилась в ад кромешный. Дюжина домов взорвалась так, словно их обстреляла дивизия минометчиков. Вверх взметнулись тучи щепок, пыли, каменного крошева. Добрая сотня людей в одно мгновение превратилась в изуродованные трупы.
Я сглотнул, понимая, что Пазузу целился не по мне. Точнее, и по мне в том числе, но главной целью был все же не я.
– Чего ты добился, скажи?! – страшно взревел Пазузу, резким сжатием кулака взрывая следующий квартал. – Тебе не понравилась моя эпидемия?! Не понравилось, что я заставляю человечье семя истреблять друг друга?! Так я истреблю их сам!!! Мне нетрудно!!! Я архидемон, в конце концов!!!
Я расправил крылья, замедляя ход. Развернулся и внимательно посмотрел на бушующего Пазузу. Пожалуй, это мой лучший шанс. Надо попробовать сейчас, пока он в таком невыразимом бешенстве. Может, и прокатит.
Несусь прямо на него, бешено вихляясь туда-сюда. Так в меня труднее прицелиться. Особенно сейчас, когда у Пазузу широко распахнут клюв и сильно топорщится перьевой веер. Крохотные крылышки на ключицах колотятся так, словно тоже пытаются принимать участие в полете.
– Лаларту!!! – прорычал архидемон, резко выбрасывая вперед руку.
Черт. Я здорово просчитался, полагая разъяренного Пазузу легкой добычей. Кажется, реакция у него даже улучшилась. Один-единственный точный выпад – и вот я уже бессильно болтаюсь, схваченный за бошку. Как куренок в руке повара.
Пазузу торжествующе заскрежетал, сдавливая мне голову. Хитин затрещал, с трудом выдерживая такое чудовищное давление. В деснице архидемона столько силищи, что хватит поднять авианосец. И сейчас он стискивает клюв все плотнее и давит, давит, давит…
Тело охватила невероятная слабость. От взъярившегося архидемона исходит страшное излучение, поглощающее силы. Руки судорожно подергиваются, движения нелепые и беспорядочные.
И тут издалека, мучительно издалека донесся чуть слышный голос:
– «При захождении же солнца все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему, и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их. Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий»!
Хватка Пазузу разжалась. На лице архидемона отразилось нешуточное страдание – его задергало, как в лихорадке. Я выпал из когтистой лапищи и камнем полетел вниз… но превозмогая боль, все же расправил крылья, опять устремляясь к врагу.
Пазузу даже не посмотрел в мою сторону. Сейчас он поглощен другим. Крохотной фигуркой Папы Римского, указующего в его сторону перстом. Лицо Его Святейшества спокойно, взгляд без страха обращен к клокочущему демону, уста шевелятся, читая строки Писания.
И Пазузу это явно не нравится. Он не черт, не дьявол, а демон Лэнга. Ему не страшны христианские молитвы, он не боится креста и святой воды. Но он все равно нечисть. Святая благодать в такой высокой концентрации для демона – что раскаленный нож, вошедший прямо в мозг. Пазузу крючит, он сучит пальцами, яростно шипит, глядя на папу.
Однако этого все же недостаточно, чтобы уничтожить архидемона. Какой-нибудь мелкий бес тут же бы и рассыпался прахом, но Пазузу – это все-таки Пазузу. Он преодолел натиск, зло клацнул клювом и резко взмахнул крыльями, устремляясь к вершине колокольни. Магию использовать даже не пробует – демоническая сила здесь бессильна.
Но когти всегда остаются когтями.
Папа не двигается с места, бесстрашно читая молитву. Пазузу несется на него, как разогнавшийся поезд – сейчас врежется, разорвет в клочья, разметет в пыль вместе со всей колокольней!
– Стой, – слабо произнес я, выжимая из крыльев все, что там еще осталось. – Стой. Стоять, [цензура] такая!!!
Пазузу даже не чихнул в мою сторону. Плевать он на меня хотел. Ему сейчас нужно только одно – расплющить источник раздражения. Убрать боль из головы. Или где он там чувствует дискомфорт.
Не успеваю. Черт его дери, я никак не успеваю догнать Пазузу. Счет идет даже не на секунды – на доли секунды. Он несется к цели кометой, а я… я с каждым мгновением только больше отстаю.
Меня накрыло жгучим гневом. Наверное, никогда и никого еще я так не ненавидел в жизни, как сейчас этого здоровенного урода. Крылья исступленно колотятся о воздух, едва только не вылетая из суставов. Перепонка раскалилась так, что вот-вот лопнет.
– Стой… – прохрипел я, теряя сознание от страшного перенапряжения.