Демоны Вальхаллы
Шрифт:
– Поймать бы этого твоего Сунь-цзы и отправить в наряд, – вздохнул сержант. – Он тут же перестал бы всякие глупости придумывать! Так, погрузка закончена, так что вперед, срань Господня! Занимайте места!
Через десять минут огромная туша флайера оторвалась от земли. Для Первого Ударного Полка начался путь на войну. Для некоторых его бойцов – во второй раз.
За пределами звездолета легионеров встретили холодный ветер и дождь. Из несущихся над самой землей туч хлестали потоки воды, и огромный корпус космического
– Ну и погодка, клянусь четверкой, – пробормотал Вильям, пытаясь хоть что-то разглядеть через стекающую по щитку шлема воду.
Из пелены дождя выступали приземистые здания космодромных служб, массивные, нацеленные в небо конусы РКДД, многоствольные установки ПРО. За оградой из колючей проволоки замерли стоящие рядком транспортеры на гусеничном ходу, похожие на разъевшихся пятнистых жаб. Брезентовые тенты громко хлопали на ветру.
Благодаря дождю или собственной резвости погрузились за рекордный срок. Вильям перелез через задний бортик и с облегченным вздохом бухнулся на жесткую лавку, когда машина уже завелась и рокоча, как страдающий несварением желудка кит, сдвинулась с места.
– Добро пожаловать на Новый Орегон, – проговорил оказавшийся напротив круглолицый веснушчатый тип в длинном плаще и шлеме старого образца. – Я – сержант Нил О'Нил, строительные войска. Из сопровождающих, так сказать.
Вильям назвался, пожал протянутую ладонь.
– Как тут у вас дела? – спросил он.
– Да ничего, – круглая рожа О'Нила расплылась в улыбке. – Уж пять месяцев сражаемся. Атаку с орбиты хоть с трудом, но выдержали, а потом они высадились и решили нас с земли взять. Но пока никак не могут…
Транспортер неторопливо полз по грунтовой дороге, видно было, как летит из-под гусениц коричневая грязь. Чуть дальше блестела тупая морда следующей машины, по броне стекала вода.
– А вот, – О'Нил, пользуясь тем, что дождь несколько ослабел, махнул рукой в сторону пейзажа. – Тут по обочинам дороги все видно. Следы войны, так сказать.
Дорога вилась между холмами, поросшими негустым лесом. Среди мокрой, ярко блестящей зелени четко выделялись круги и полосы черного цвета, сквозь аромат растений пробивалась горелая вонь. Кое-где рядами торчали пеньки, словно тут прошлась гигантская пила, местами виднелись глубокие ямы, окруженные кучами выброшенной земли.
– Где деревья снесены, – судя по довольной роже, роль гида-ветерана доставляла О'Нилу немалое удовольствие, – это от векторного прочесывания. Мы его называем гребенкой. Где все сгорело – там точечный проектор память о себе оставил, выжигалка, так сказать.
– А ямы? – нервно сглотнув, поинтересовался Олег Соболев, один из легионеров последнего набора.
– А это от самых обычных снарядов, – О'Нил улыбнулся так добро, словно рассказывал детям сказку на ночь. – Они у ящериц тоже есть, вернее были, поскольку в последнее время они что-то стрелять перестали. Запасы, должно быть, закончились.
– Понятно, – Вильям облизал губы. – Весело, клянусь четверкой.
– В
Вдали родился тонкий, едва слышный свист. Вильям вздрогнул, ощутив острое желание оказаться где угодно, но только не в кузове транспортера.
– Святая Дева! – воскликнул рядом Арагонес, в его глазах, ставших как плошки, застыло изумление.
– Куда? Стоять! – гаркнул сержант, но легионеры один за другим прыгали через задний борт. Вильям, сам не понимая, зачем это делает, соскочил тоже, под ногами плеснула вода.
Не обращая внимания на дождь, метнулся к обочине, рухнул под пышно разросшиеся кусты и вжался в землю. Рядом, звучно проклиная непонятно кого, шлепнулся Гаррисон.
Свист стал оглушающим, череп пронзила боль, и тут же по транспортеру словно пришлось невидимое и очень острое лезвие. Верхнюю часть кабины и тента срезало, они с грохотом отлетели назад. Взревел мотор, тяжелая машина пошла в сторону, с треском повалила толстенное дерево и встала.
Следующий транспортер зацепило чуть-чуть, вскрыв как консервную банку. Он взревел мотор и резко затормозил.
Свист утих.
– Что это было? – из придорожной канавы, вытирая с лица грязь, выбрался лейтенант Радукану, командир второй роты. Темные глаза его дико блестели, а губы заметно тряслись.
– Гребенка, сэр, – ухитрившийся выжить сержант О'Нил улыбался, как ни в чем не бывало, – векторное прочесывание. Вот только как ваши ребята почуяли, куда оно угодит?
– Повезло, – без особой уверенности сказал лейтенант. – Хренова интуиция сработала.
"У всех?" – подумал Вильям, вспоминая чувство, заставившее его покинуть обреченную на гибель машину. Это был не страх, не паника, а четкая, мгновенно возникшая уверенность, что в этом месте находиться опасно. И, судя по всему, ощутил подобное не только он один.
– Хватит стоять, по машинам! – приказал Радукану. – Места на всех хватит.
Дождь, словно только и ждавший этого момента, припустил с новой силой.
С поверхности военная база "Александр Македонский" выглядела как огромный пологий холм, заросший лесом из страшной сказки. Десятки уродливых "стволов" стояли так тесно, что кое-где между ними с трудом протиснулся бы и заяц.
Верхушку занимали "стволы", призванные находить опасность для базы, а чуть ниже, замыкаясь в кольцо, те, чьей обязанностью было эту самую опасность уничтожать.
– Святая Дева, – пробормотал Арагонес, когда транспортер въехал в широкие стальные ворота и по сторонам потянулись бетонные стены, кое-где украшенные тусклыми осветительными блоками. – И мы тут будем жить?
– Не тут, а ниже, на жилых уровнях, – жизнерадостно объяснил О'Нил.
Выгружались в огромном темном зале, похожем на пещеру с низким потолком.