Демоверсия
Шрифт:
– Ну… Так как это каганат, то, конечно, там в основном степи. Но при этом много холмов, лесов и скалистых гор. Что-то среднее между Монголией и Уралом.
– Красиво, наверное…
– Бардзо [26] . Очень красиво.
– Хотя я не была ни там, ни там.
Ян садится на постели, сажает Аню к себе на колени и рассказывает:
– Представь себе степь с высокой-высокой травой. Местами сочно-зеленой, местами – с золотым отливом. Повсюду и часто растут сильные, красивые цветы.
26
Очень (польск.).
– А какие?
Аня сидит
– Ружнэ [27] . Тюльпаны, астры, пионы, ландыши…
– А огоньки есть?
– И огоньки есть. Ружнэ [28] . И по этой степи свободно гуляют лошади и олени. Солнце там никогда не жарит слишком сильно, поэтому они гуляют целыми днями, иногда только спускаясь к водопою.
– К реке?
– К реке. Река там широкая и совершенно прозрачная, сквозь которую просвечивает дно, усыпанное камнями, среди которых минералы и самоцветы, кораллы и жемчужные раковины. И воды ее полны жизни: туда-сюда снуют рыбы и разные подводные твари, которые обычно обитают не только в реках. Там вообще водоемов полно. Холодные ручьи в горах, водопады и озера. Все они очень чистые и холодные. И все каких-то необыкновенных цветов, каждый водоем – своего, потому что в каждом собственная жизнь…
27
Разные (польск.).
28
Всякие есть (польск.).
Ян замолкает на какое-то время, глядя куда-то вверх, а потом говорит:
– Там так красиво, что я хожу и плачу. От красоты.
– Есть от чего…
– А еще там скалы. Когда я зол, я цепляюсь за уступы и лезу вверх, иногда несколько дней подряд… Пока злость не уйдет.
– И злость уходит?
– Завшэ [29] . Там особого рода воздух. Такой, что, когда появляется человек, несущий в себе злобу и гордыню, сам собой образуется воздушный поток, мощный ветер, вырывающий из рук человека зло и скидывающий это зло вниз, со скал. Поэтому внизу, у их подножия, растут колючие кустарники и ядовитые растения, и спускаться туда небезопасно. Это вообще возможно только в одном случае – если ты хочешь спасти чью-то жизнь.
29
Всегда (польск.).
Ян целует Аню в макушку, потом захватывает ее волосы в горсть и медленно рассыпает.
– А если появляется человек, не желающий расставаться со своей злобой и гордыней, тогда ветры не могут вырвать их из рук. Человек так крепко держится за привычные чувства, что предпочитает упасть самому, но не отдать то, к чему так привык.
– И разбивается?..
– Овшэм [30] . И питает собой ядовитые растения.
– Жестоко…
– Там много своих жестоких законов. И людей, в общем-то, довольно много. Каждый занят своим делом, каждый точно знает, чем он должен заниматься именно сейчас. Всегда знает. Люди почти не пересекаются, только ради конкретного дела. И все дела там вершатся в абсолютной тишине.
30
Конечно (польск.).
Ян помолчал. Аня укрыла ему плечи одеялом и стала водить руками по его груди.
– Ты хочешь запомнить меня на ощупь? – спросил он с улыбкой.
– Нет. Просто любуюсь.
Ян поднял Анино лицо за подбородок, делая его на одном уровне со своим, внимательно посмотрел на нее, а потом лег, привлекая к себе.
– Моя главная беда – в том, что я вру. В каганате Тишина я честен и прям, як стшала [31] . Чистый и моцны [32] . Там все всегда молчат, потому и соврать невозможно. А кто скажет слово – умрет страшной смертью.
31
Стрела (польск.).
32
Сильный (польск.).
В квартире было очень тихо, только где-то на кухне тикали часы.
– А еще там нет женщин. Поэтому всегда все просто и понятно.
Аня слегка приподнялась и сказала, глядя Яну в глаза:
– Прости. Но теперь есть.
– Мамочки, какой у вас красивый кот!
Маша протянула руки к Пуху, но он немедленно спрыгнул с кухонного диванчика и убежал.
Аня с Владом не так давно переехали в новую квартиру, двухкомнатную, и надеялись в скором времени сделать ремонт. У девочек теперь была отдельная комната, а у них – спальня. Кухня наконец-то стала просто кухней, и диван, который стоял в ней, был именно кухонным. Маленький, обтянутый зеленым дерматином, он вмещал только двоих. Причем взрослым было на нем довольно тесно, только дети могли разместиться свободно – если там не было Пуха, который любил это место и разваливался на все сиденье.
Пух был огромным и очень пушистым. Всего за пару лет он вырос из крошечного голубоватого котенка, подобранного на улице, в кипучую серую массу весом в восемь килограммов. В каждом госте он вызывал подобострастное восхищение, и каждого предупреждали:
– Это Пух, и лучше его не трогать, он не ручной.
А гости такие:
– Ах, Пух!
Поэтому Аня иногда в шутку звала его Ахпухом, порой спонтанно сокращая до Апуха.
– Он совсем не ручной, – развела руками Аня.
– Ха, это его не портит, – констатировала Маша.
– Кися!
– Ида, не трогай кисю. Картошку будешь?
Аня раскладывала еду по тарелкам.
– Снял твой Петр шаблон?
– Да, а теперь предлагает отметить. Вот и познакомитесь.
– Ну, отмечать я никогда не против, ты же знаешь, – улыбнулась Маша.
– Тогда приходи в мастерскую завтра вечером. Влад, сможешь завтра с Идой посидеть?
Влад приподнял одно ухо наушников.
– Чего?..
– У нас завтра корпоратив. Посидишь с Идой вечером пару часов?
– Ага.
– Пасиб! – И Аня послала мужу воздушный поцелуй.
Когда Аня была беременна Идой, перед родами никак не удавалось заснуть. Живот был таким огромным, что никак не получалось устроиться поудобнее, несмотря на кучу подушек вокруг.
Влад ложился очень поздно, а потом долго спал, иногда до трех часов дня. Аня старалась не обращать на это внимания, ей просто хотелось тепла и покоя. Решение не делать аборт было идентично решению остаться с мужем – хотя они еще и не были расписаны. И раз уж она решила все ему простить, то и пожениться по-настоящему тоже было нужно. Да и Влад убедил ее, что любит, что все наладится и надо попробовать еще раз, сначала. Правда, пока ничего не менялось, и по вечерам Аня бродила мимо Влада ноющей тенью.
– Посиди со мной… Посиди со мной…
Он вставал из-за компьютера и садился рядом на кровать, чтобы совершить ритуал: погладить Аню по животу, приложить ухо, поцеловать ее в лоб, сказать: «Ну, все?» – и вернуться за компьютер.
Когда Влад наконец ложился лицом к стене, Аня обнимала его со спины, насколько позволял живот. Ей приходилось почти согнуться пополам, чтобы уткнуться носом в его макушку. Он спал, и она не хотела его будить: спящий Влад казался мужественным, красивым и любящим, поэтому Аня старалась дышать как можно медленнее и тише. Из-за этого дыхание сбивалось и становилось прерывистым, получалось только громче, и Аня тяжело, неуклюже переворачивалась, досадуя на себя. И тогда просто прижималась к нему поясницей, и спине становилось тепло, хорошо, хорошо становилось и Ане, и она наконец засыпала.