Демоверсия
Шрифт:
Аня нервничала – до срока сдачи заказа оставалась неделя, а Петр как сквозь землю провалился.
Маша стояла над столом непривычно тихая.
– Ань, че там с заказом?
– Ничего…
– В смысле?
– Не могу до Петра дозвониться. Две недели завтраками кормил, а три дня назад сказал, что все готово и завтра привезет, а потом пропал. На звонки и сообщения не отвечает.
– Мне тоже.
За последние полчаса Маша совершенно не продвинулась в изготовлении образца. Вот и сейчас она просто стояла и молча водила пальцами
– Может, что-то случилось?..
Аня отбросила в сторону кусок розовой пленки и подошла к Маше.
– Слушай, детка, а может, витраж сдадим – и ну его на фиг?.. К чему такие страдания? По нему же видно, что он такое… Твои идеальные губы нуждаются в соответствующем оформлении.
Маша улыбнулась одним уголком рта. Она опустила голову над столом и запустила пальцы в короткие черные кудри. На стекло упала слеза.
– Так… – Аня оторвала немного бумаги от стоявшего на столе рулона и вытерла Маше лицо. – Сморкайся.
Маша улыбнулась.
– Да не буду я сморкаться, у меня нет соплей.
– Сморкайся, я тебе говорю. Тут и без лишней сырости затхлость, а так стены плесенью пойдут.
Маша высморкалась, не то смеясь, не то плача.
Зазвонил телефон.
– Да, здравствуйте! Все в порядке, скоро заказываем стекло… Да, я знаю, что прошло уже больше месяца… К сожалению, задержки иногда случаются… Да, возник небольшой форс-мажор, но мы делаем все возможное.
Вдруг Маша резко оторвала руки от образца, приложила их ко рту, наклонилась к урне и скорчилась.
– Я так понимаю, задержки у нас не только с витражами?.. – сказала Аня, положив трубку.
Маша выпрямилась, вытерла рот рукой и тихо вышла из подвальчика.
Лиля несла тарелку с супом, медленно-медленно, боясь пролить.
– Мама, смотри – я будто море тащу.
Ей было девять с половиной лет, и ее ноги и руки будто росли быстрее других частей тела. Она донесла тарелку и поставила на стол.
Аня сидела рядом, склонившись над счетами для оплаты.
Их было много. Она разложила бумаги по всему столу, пытаясь сообразить, может ли она что-то закрыть сейчас. От напряжения болела голова, из туалета доносился запах кошачьей мочи. Надо было оторваться от дел хотя бы ненадолго, заняться домом – хотя бы поменять коту туалет и постирать.
– Влад, погуляй с детьми, пожалуйста! – крикнула она из кухни. – Мне нужна тишина!
Он не ответил, и Аня продолжила разбирать бумаги.
Счет из сада. Счет из школы. Счет из музыкалки. Счет из налоговой. Счет за коммуналку. Счет за мастерскую. Счет за коммуналку мастерской. Счет за материалы. Распечатанный счет за кредитку.
Счет. Счет. Счет.
Аня и раньше ненавидела математику, сейчас же все эти цифры прыгали перед глазами, будто какие-то отвратительные существа, вроде персонажей из фильма ужасов. Что-то типа «Зубастиков». Они прыгали с листа на лист, со счета на счет, а потом сбивались в кучу и начинали ползти один за другим, ровным строем, по ее рукам, вверх, выше и выше, по локтям, по груди, по шее. Цифры лезли в шепчущий полуоткрытый рот и забирались в гортань, цифры тихо входили сквозь белки глаз прямо в голову, в мозг, и начинали кусать ее изнутри. Нет, не кусать: грызть.
Влад вошел в кухню.
– Сегодня придет Женька.
– В смысле?
– У него днюха. Посидим, выпьем.
– Давай не сегодня.
– Давай сегодня.
– Слушай, у меня проблемы на работе, я…
– Ну это же у тебя проблемы, при чем тут мы?
Аня смотрела на мужа, раскрыв рот. Он рассмеялся.
– Ладно, чего ты. Я сейчас погуляю с детьми. Только потом ты потерпишь нас с Женькой.
– Почему вы не можете посидеть где-то в другом месте?
– Да откуда у нас деньги на это?
– Ох… Хорошо. А что ты ему подаришь?
– Подарю? – На лице Влада появилось недоумение. – Зачем?
Вскоре он собрал детей, и они наконец вышли из квартиры. Аня сложила счета стопкой и легла на нее щекой. Бумага была теплой, пахнущей свежей типографской краской, и этот запах действовал успокаивающе. Аня заснула. Ей казалось, что она совсем маленькая и сейчас просто задремала, читая книжку перед сном.
В тот вечер Аня подумала, что если даст мужу спокойно выпить, то сможет уговорить его помочь с работой. Влад выпьет, станет добрым и поймет сложность ситуации. Да еще и Женька – он вообще художник-декоратор, вполне может поучаствовать. Это стоило того, чтобы потерпеть еще одну бессонную ночь. Тем более что завтра суббота, можно немного отоспаться. Ну неужели они все вместе не придумают, как сделать этот проклятый монтаж, и не снимут шаблоны?
На тот момент она обзвонила уже двадцать организаций – никто не хотел связываться. Такие заказы бывают: это вроде того, пару лет назад, в стеклорезке, с фацетами. Кроме них не согласилась ни одна «витражка», это сам клиент рассказывал. И они знали, что так и есть. Это и было главной причиной, почему нынешние клиенты так терпеливо ждали и до сих пор так вежливо разговаривали. Но Аня понимала, что в любой момент они могут потребовать возврата аванса, а она уже пустила его на закупку материала и оплату счетов. Точнее, одного из счетов. А их было значительно больше. Еще недавно она надеялась, что Петр объявится и скажет, что все в порядке, но…
Аня приготовила ужин и отложила все дела, чтобы вовремя уложить детей и поздравить Женьку, а заодно и попытаться решить свои проблемы.
Она как раз купала Иду, когда позвонила мама.
– Привет, Анечка.
– Баба! Привет, баба!
Мама говорила громко, и связь была хорошей, так что Ида прекрасно слышала весь разговор.
– Ай, кто там так звонко кричит? Дай-ка трубочку!
– Мам, она в ванной, не надо сейчас.
– Баба! Я сегодня хорошо кушала! Дашь подарочек?