День академика Похеля (сборник)
Шрифт:
— Японская древняя поэзия! — с чувством произнесла Фокси Рейнард. — Какая прелесть! А еще, а еще?
— Вам правда нравится? — обрадовался Брэдрол. — У меня есть еще!
— Прочтите, пожалуйста! — воскликнула Фокси Рейнард. — Жаль только, что я не все слова разбираю. У вас очень слабый передатчик.
— Я могу подойти ближе, — предложил Брэдрол. — И если вы не спешите, прочту еще?
— Вы меня очень обяжете, — сказала Фокси Рейнард.
Брэдрол запустил маневренные сопла, подъехал ближе к корпусу лайнера и произнес в эфир как можно громче:
Быстрый— Восхитительно! — с чувством произнесла Фокси Рейнард. — Да у вас еще и голос красивый!
— Да уж, такой у меня голос! — сказал Брэдрол.
— Пассажиры нашего лайнера выражают восхищение!
— Они тоже слышали?! — оживился Брэдрол.
— Разумеется! Я включила трансляцию на весь салон. Они аплодируют, слышите?
— Не слышно отсюда, — сказал Брэдрол. — Но это очень приятно.
— Вам надо декламировать в студии, — продолжала Фокси Рейнард. — Записываться на качественную аппаратуру. А у нашего лайнера такая экранированная обшивка, что внешние радиоволны долетают как из консервной банки.
— Очень жаль, — сухо сказал Брэдрол. — Что у вас такой лайнер.
— Речь понять легко, а вот тонкие модуляции вашего голоса…
— А нельзя ее содрать?
— Наружную обшивку? — удивилась Фокси Рейнард. — К сожалению, это никак невозможно. Конструкцией не предполагалось. Хотя… Ведь я могу приоткрыть створки трюма, верно? Может быть, тогда вы услышите и аплодисменты пассажиров? Если бы вы приблизились к хвостовой части…
— Я уже иду! — сказал Брэдрол, и маневренные сопла вспыхнули веселыми огоньками.
Как только створки приоткрылись, Брэдрол подошел вплотную к трюму, направил передающую антенну внутрь и начал декламировать:
Хорошие бравые парниУ планеты Логос в секюрити…Закончить Брэдролу не дали. Из темных недр трюма высунулась пара мощных манипуляторов, они цепко схватили его за бока и втащили внутрь. Брэдрол и опомниться не успел, как сбоку появился третий манипулятор и ловко отсоединил подпространственную дюзу, а затем сопла — ходовые и маневренные.
— Что это значит?!! — возмущенно крикнул Брэдрол в эфир.
— Это значит, голубчик, — проворковала Фокси Рейнард, — что ты в розыске уже третьи сутки. Тебе придется вернуться к своим хозяевам в созвездие Гончих Псов, а заодно пройти курс лечения у районного киберпсихолога.
— От чего лечения?! — возмутился Брэдрол.
— От самоуверенности, Колобок, от самоуверенности.
И створки трюма назидательно захлопнулись.
19 марта 2002, Москва
Ошибка 2000 года
Мой юный друг, спросивший о странице!
Неумолимо время и былых
Страниц теперь уж нет на тех местах,
Где ранее цвели, подобно хмелю.
Мелкiя белыя снежинки падали на булыжникъ Страстного бульвара, по которому неторопливою походкою гуляли два старыхъ господина. Одинъ изъ нихъ былъ печаленъ и усатъ, одетъ в драповое пальто сераго цвету и лисью шапку. Второй был толстъ и одетъ в волчiю шубу.
— Вотъ, Егоръ Qедоровичъ, — продолжалъ беседу толстякъ, — и дожили мы с вами до двадцатаго веку. Хе-хе-хе.
— Не скажите, Владимiр Пантелеевичъ, — уныло отвечалъ тотъ. — Еще дожить надобно.
— Отчего жъ вамъ не дожить до послезавтра, голубчикъ Егоръ Qедоровичъ?
— А то не дожить, что Нострадамусъ предсказывалъ конецъ света.
— Хе-хе, полно вамъ, вечно эти немцы чудятъ.
— Французъ онъ.
— А пусть и французъ, все одно чудакъ. Хе-хе-хе. Вы вотъ что, Егоръ Qедоровичъ, приходите къ намъ встречать Новый годъ! Елисавета Петровна будут рады, а наша Марфа такъ славно готовитъ гуся… — Толстякъ крякнулъ.
— Благодарствую вамъ, Владимiр Пантелеевичъ, только я ужъ лучше въ церковь. Ежели что — такъ ведь грехъ конецъ cвета встретить безъ Бога. А супруге вашей передавайте низкiй поклонъ.
— Право, чудакъ вы, Егоръ Qедоровичъ! Можетъ, спуталъ вашъ французъ, а конецъ света настанетъ только черезъ сто летъ. Хе-хе-хе. Приходите къ намъ, а ужъ, дастъ Богъ, мы съ вами въ церкви двадцать первый векъ встретимъ!
И тутъ даже Егоръ Qедоровичъ улыбнулся шутке, отогнавъ мрачныя мысли.
— Черт возьми! Это здесь-то? — громко воскликнул Боб Гест, глава мировой корпорации программного обеспечения, глядя на экран ноутбука, где синело окошко с надписью: "Для выполнения операции мало памяти".
Обычно Боб даже дома был сдержан и не ругался вслух, но в эти последние дни декабря нервы расшатались окончательно. Безумно раздражало все — и домашний кабинет, и вид из окна 107 этажа, и крутящееся кресло из кожи тапира, и раскрытый ноутбук на коленях. И эта ошибка, выскакивающая уже третий раз за последние полчаса. И когда на экран вышел маленький чертик в костюмчике, деловито свернул синее окошко в трубочку и унес его под мышкой куда-то за грань экрана, Боб поначалу решил, что сходит с ума. Но уже в следующую минуту схватил телефон.
— Роджер, вы можете объяснить, откуда у меня вирус в личном ноутбуке?
— Простите?
— Не прощу! Чьи это идиотские шутки? Всех уволю к чертовой матери!
— А что произошло? — невозмутимо спросил Роджер.
Эта невозмутимость всегда импонировала Бобу, именно поэтому Роджер и стал главным управляющим. Но сейчас этот спокойный тон еще больше разозлил Боба. Он хотел крикнуть: "Ничего не произошло! Вышел черт с рогами и унес ошибку памяти!", но понял, как это глупо звучит, и промолчал. Вежливо выждав паузу, Роджер продолжил: