День без смерти (сборник)
Шрифт:
И это был жуткий, ужасный момент, сами должны понимать, потому что вот был у меня капитан — и нет моего капитана, нет его уже, не уберегся, да и возможно было уберечься под таким ливнем, и только бесформенно сплющенный скафандр, как спущенный футбольный мяч, висит за бортом рядом с искалеченной батареей неподалеку от воздушного шлюза.
Ах ты собака, думаю я про метеорит, ах ты сволочь, ах ты мерзавец!
Сам сижу как парализованный, ничего не понимаю, и в мозгу у меня одна только идиотская мысль: “Ах ты мерзавец, ах ты сволочь!” — будто этим чему-нибудь поможешь.
А ты, думаю я потом. Ты — сумасшедший. Какого лешего полез ты за борт? Потому что у тебя была уверенность? Так где же теперь твоя хваленая уверенность?
Вон она, думаю я, плавает там за бортом вместе с тобой, будь ты проклят, хоть и очень нехорошо так думать.
Сам-то я тоже хорош, думаю я. Ведь был момент, когда я ему чуть не поверил…
Потом, спустя некоторое время, я все же пришел в себя, подремонтировался и направился прямо к Земле, а не в район Холодных Солнц, как намечалось в программе. На кой мне теперь эти Холодные Солнца?
Да, чуть не забыл — когда я сидел в рубке после всего этого кошмара и голову мне бороздили всякие глупые мысли, я увидел то, о чем мне рассказывали все, кто до меня летал с Никитиным, — космический мираж. Это был корабль, такой же, как наш, и он висел в пространстве совсем недалеко от нашего. Действительно, он был точь-в-точь наш — вплоть до опознавательных знаков. Самое странное, что от него на экранах радаров шел сигнал, как от нормального корабля.
Прямо чертовщина какая-то, честное слово.
ПУХОВ Михаил Георгиевич.
Родился в Томске. Окончил Московский физико-технический институт. Автор нескольких фантастических книг. В настоящее время работает зав. отделом в редакции журнала “Техника — молодежи”. Произведения Пухова М.Г. переводились на многие иностранные языки.
Евгений Дрозд
Тень над городом
День первый
Когда Раст впервые увидел нависающую над городом тень, он не осознал, насколько это событие перевернет всю его жизнь и как это скажется на судьбах других жителей Хэйанко — Города Мира и Спокойствия.
Увидев тень, он просто послал мысленный импульс своему напарнику, смотри, мол. Напарник посмотрел вверх и ответил удивленным мыслеимпульсом: “На что смотреть?”. “Ну как же, — заволновался Раст, — вот, неужели не видишь, там над нами какая-то тень в небе”. “Над нами только небо”, — ответил напарник, и теперь его мыслеимпульс был окрашен тонами подозрительности и раздраженности. Он не видел тени. Раст был так поражен, что не находил слов. Он-то видел тень отчетливо!
“Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь!” — достиг их головных антенн повелительный мыслеимпульс. Дюжинный Стад вмешался очень вовремя. Раст и его напарник взвалили на плечи бревно и потащили к месту, где остальные члены дюжины трудились на отведенном им участке, возводя очередной внешний купол Хэйанко.
В этот день Раст уже не пробовал ни с кем говорить о тени, лишь изредка подымал глаза, чтобы убедиться: она все еще там, она там, хотя никто другой, казалось, не видел ее.
Все это следовало хорошо обдумать, но время для размышлений появилось только вечером, когда он вернулся в свою комнату-келью в четвертом кольцевом коридоре восьмого уровня.
В келье, как обычно, уже приготовлена была свежая подстилка из растительных волокон и вечерняя пища в корзинке из сочных, съедобных листьев. На отдельном листочке — кучка янтарных кристалликов, вызывающих приятные грезы. Поглощая пищу, Раст привычно размышлял, кто же ее приносит, кто меняет подстилки. Говорили, что такими делами занимаются деклассированные сервы, но Раст их никогда не видел. Все это происходило, пока он был на работе.
Кристаллики для приятных грез он обычно проглатывал после ужина и быстро засыпал, сегодня же решил с этим повременить.
Он валялся на подстилке, глядел в потолок и размышлял. Он видел тень над городом. Больше ее не видел никто. Большинство ошибаться не может — значит, лгут его чувства. Значит, с ним что-то не в порядке, он ненормален. Раст пару раз сталкивался с ненормальными ари, которые по каким-то причинам плохо работали и нефункционально себя вели. Ненормальных забрали стражники, и больше их никто не видел. Что с ними делают, Раст не знал. Слухи ходили всякие. Может, они становятся сервами. Должен ли он донести о своей ненормальности дюжинному? Но ведь то, что он видел тень, не мешает ему правильно функционировать и выполнять свою работу. Раст гордился своей работой, он не хотел становиться деклассированным сервом. Зачем он только задрал голову? Зачем глядел в небо? Зачем вообще глядеть в небо?! Проклятая тень как бы заклеймила его, отделила от других ари. А для ари нет худшего., чем стать непохожим на всех.
Мысли ползли по кругу, становились вялыми, тяжелыми… Раст незаметно заснул.
Ночь первая
Тень не оставила его и ночью. Она бесконечно долго падала на Раста и не могла упасть, она несла с собой темный ужас и гибель, не было вокруг ни города, ни других ари, он был один против тени и ничего не мог сделать, а она охватывала его со всех сторон и давила, давила… Кроме того, из Тени, из самой черной ее глубины, приходили мыслеимпульсы; они были чуждыми, их странность таила Угрозу. Эти импульсы казались чудовищно могучими и бесконечно далекими в одно и то же время. Темны мыслеформы сплетались в невиданные узоры и путем многоступенчатых трансформаций преобразовывались в оглушительные акустические колебания, грохочущие, будто огромные валуны по деревянному настилу. Раст непонятно откуда знал, что эти звуки — тоже речь. В Хэйанко никому бы и в голову не пришло общаться таким образом. В Хэйанко всегда царили мир, покой и тишина. Звуки издавала дикая природа: выли, визжали, рычали звери, шумели под ветром деревья, ревели ураганы… Но сейчас Раст ощущал общение двух невидимых и неведомых, скрытых во мраке, там, наверху.
— … следует четко различать рассудок и разум…
— …мне казалось — это одно и то же…
— …что вы, это разные вещи. Рассудок оперирует уже готовыми правилами, шаблонами. Но не он формирует эти шаблоны и не он устанавливает правила. Он подобен тупому школяру, выполняющему только то, чему его обучили. Он наделен несомненным здравым смыслом, но пороха не выдумает. Новые правила устанавливает разум, он добывает новые знания о мире и решает новые, ранее не встречавшиеся задачи — делает то, на что рассудок не способен. Разум — это интуиция, озарения, пламенный прорыв в новое, неведомое; отчаянный прыжок в пустоту непознанного. Разум открывает новые истины; рассудок же их упорядочивает, придает им логическую, доказательную форму, превращает в истины расхожие и избитые, в стереотипы мышления, в затертые штампы, среди которых он дома…