День Гнева
Шрифт:
Саша бросила на него недовольный взгляд — все, даже он, считают ее малышом! Успокаивают, как маленькую, говорят: «Не бойся, деточка, привидений не бывает!» Но она же чувствует злую ауру исходящую от странной тучи. Чувствует, что что-то страшное должно случиться этой ночью! Вот только она не знала, как передать эти чувства взрослым, как облечь их в слова.
Еще через час на Луговушку опустилась ночь. Пожалуй, самая темная, какую помнили старожилы. Солнце на несколько минут выглянуло из-за черной тучи, заслонившей небо и быстро юркнуло за горизонт, оставив людей без единого проблеска света. Ни луны, ни звезд… Все заслонила черная небесная громада.
В доме Угольниковых теперь воцарилась томная сонливость. Темнота удручающе действовала на всех членов семьи, и вскоре все они завалились спать, надеясь, что к утру черная туча разразиться дождем. Уснула и Саша. Уснула тяжелым беспокойным сном полным сновидений, состоявших из череды жутких и непонятных образом и загадочных картин. То она видела свою семью — всех по отдельности, и в то же время вместе. Все они спали, мерно посапывая… Затем сон показывал ей лишь спящую мать, по щеке которой полз громадных размеров таракан. Вот он остановился, шевеля усами, повел головой в разные стороны, словно ощутив ее незримое присутствие, и деловито засеменил дальше. Мать не почувствовала его, хотя, Саша знала это абсолютно точно, всегда спала очень чутко, просыпаясь от малейшего дуновения ветерка, и до смерти боялась насекомых. А вот по полу, возле кровати, прошмыгнула мышь. Так же, как и таракан, замерла в изголовье и, удостоверившись что все в порядке, побежала дальше. За ней тем же маршрутом пробежала еще одна, за ней еще и еще — с десяток мышей перебежали комнату, исчезая в щели у плинтуса.
«Куда они бегут? Словно мы на корабле, которому не суждено более вернуться в свой порт!»
Саша провалилась в черную темноту, за которой пришло новое видение, подтвердившее ее догадку. Она видела стену дома, и небольшую трещину в ней у самого фундамента, из которой одна за одной выбегали мыши, скрываясь в ночи.
Снова темнота и снова, как вспышка света, видение: корова в стайке лежит на земле, широко раскрыв свои большие черные глаза. Губы ее шевелились так, как будто она продолжала пережевывать свою традиционную жвачку… Панорама изменилась — теперь Саша видела ее с расстояния не более метра. И без того обычно грустные глаза животного сейчас светились безграничной вселенской тоской, а с губ, казалось, готовы были сорваться слова.
Саша вся обратилась в слух, силясь уловить, что та хочет ей сказать, но тут же сама себя упрекнула в глупости. Что за чушь! Коровы, ведь, не умеют говорить! И тогда, движимая каким-то, до тех пор неизвестным ей инстинктом, она одним движением распахнула свой разум и ощутила, как вырывается из оков собственного видения, покидая и его и свою телесную оболочку. Ей открылись мириады шорохов и звуков, недоступных восприятию обычного человека, а так же мириады голосов окружавших ее живых существ.
— Беги! — кричали они вразнобой, то ли ей, то ли друг другу, — Опасность! Спасайся!
Саша подняла глаза к небу и отпрянула назад, силясь слиться с землей, чтобы спрятаться от наблюдавшего за ней с небес черного лица. Глаза его теперь горели мерцающим алым огнем, а рот искривился в жуткой ухмылке, в разрезе которой то вспыхивали, то гасли молнии.
— Кто ты? Чего ты хочешь от меня! — мысленно крикнула она черному небу, и на этот раз небо отозвалось на ее слова глухим раскатистым басом, ворвавшимся в ее сознание.
— Ты такая же, как ОН! ОН ищет тебя и тебе подобных, чтобы с вашей помощью сокрушить МЕНЯ! Но Я умнее вас всех! Грядет время битвы… Нет, не моей — у НЕГО будет другой враг, куда слабее меня. Но я внесу в нее свою долю!.. Внесу!.. И тогда ОН пожалеет о том, что встал у меня на пути!
— О чем ты говоришь? — в отчаянии закричала Саша, пятясь к стайке, — Кто ты?
— Я ФАРИУС! — эхом разнеслось вокруг, от чего предупреждавшие об опасности голоса умолкли, видимо ощутив ее совсем рядом. — ФАРИУС ВЕЛИКИЙ! ФАРИУС НЕСОКРУШИМЫЙ!
Позади Саши ярко вспыхнула молния, и могучий раскат грома сотряс землю.
— Беги! — прошептал кто-то совсем рядом, — Беги, пока у тебя есть шанс. Не думай ни о ком — спасайся сама!
Саша повернулась в сторону, откуда доносился шепот и встретилась взглядом с полными грусти глазами коровы. Ее губы шевелились, но те слова, что слышала Саша, срывались не с них. Теперь она могла слышать не только то, что можно облечь в звук и передать посредством колебаний воздуха…
— Прощай! — прошептало животное, и в ту же секунду небо вновь разверзлось, выпуская из своего чрева гигантскую молнию, ослепительной вспышкой рассекшей небо и стрелой вонзившуюся в крышу стайки, перед которой стояла Саша.
Голубые волокна электрических разрядов на секунду опутали строение, впиваясь в древесину, а затем исчезли, уступая место язычкам пламени, вырвавшимся из бревен и стремительно набиравшим силу. Но большая часть заряда ушла не в землю, или само строение, как можно было предположить — сотни тысяч маленьких молний, на которые разбилась небесная гостья, вонзились в тело коровы, отчего оно конвульсивно забилось на земле. У Саши перехватило дыхание от увиденного, но она продолжала смотреть, не в силах отвести взгляда от того, как несчастное животное, отчаянно мыча, сгорает заживо, запертое в тесной пылающей коморке.
Хохот черного лица над ее головой отрезвил ее, заставив оторваться от страшного зрелища, и перепуганная девочка, сама того не осознавая, заставила себя вернуться в свое тело, молясь о том, чтобы страшный ночной кошмар, наконец, закончился. Чтобы родители вошли в комнату, услышав, как она бьется под одеялом, и разбудили ее, избавив от страшных грез. Но в глубине души она знала, что этот кошмар реален и, не смотря на то, что сейчас она спит, она видит то, что на самом деле происходит за дверью ее дома, как знала и то, что ее родители сейчас крепко спят, как и все жители деревни, зачарованные каким-то колдовством демона, парящего над деревней.
Сон не отпускал ее, с фотографической точностью воспроизводя перед ней картины происходящего…
Две молнии бьют в амбар, в котором хранится сено, и легко воспламеняют его.
Очередь из молний, наверное, штук пять или шесть подряд, поджигают забор возле дома по всему периметру.
Еще одна бьет в загон со свиньями.
Еще одна — в крышу дома…
Другая, третья — черное чудовище методично бомбит дом Угольниковых, швыряя в него молнию за молнией…
Дворовые постройки уже пылают — в стайке продолжает изгибаться в предсмертных конвульсиях истлевающая корова. «Красный петух» взмывает по стенам дома на крышу, где уже гуляет его собрат, сотворенный ударившей молнией… Все вокруг пылает! Еще минута, и огонь заберется в окно спальни, чтобы полакомиться пищей, о которой он так давно мечтал. Человеком!