День империи
Шрифт:
– Нет,- перед глазами Якуса поплыли красные круги. Он искал в строю офицеров Сириула, но не мог найти его и почувствовать его поддержку. Даже совершенная автоматическая система защиты мозга была не в состоянии в тот миг справиться с недопустимым кровяным давлением. Его захлестнул порыв эмоций. Вся техноплоть вдруг начала дрожать, а голос сорвался на дикий и истерический крик,- Чего вы все здесь от меня хотите! Неужели вы не видите - я всего лишь ребенок. Я только несколько месяцев назад стал фаталоком.
Голос судьи в противовес ему был необычайно спокойным и холодным.
– То есть вы хотите сказать,
– Мне просто не повезло.
– Император по этому поводу говорил: "Нет злого рока, есть только лень и слабоумие". Вы только что перед всеми, без всяких на то оснований, принизили способности генерала Сириула Сицилау, неужели вы теперь ещё и хотите поставить под сомнение слова самого Высшего Разума?
– Нет...
Якус судорожно обвёл взглядом ровный строй пехотинцев. Он не мог видеть их, перед ним были только их слабые и размытые силуэты. Но он мог их чувствовать. Он словно читал их мысли, в которых было лишь презрение самой высшей степени. Его вдруг охватила невероятная жалость к самому себе. Моя судьба предрешена. Моя жизнь закончилась. А я ведь так хотел раньше стать великим генералом и прославить своё семейство. Глупец. У меня никогда не было будущего. Какая то ужасная ошибка, какое то скрытое уродство было во мне с самого моего рождения и ждало своего времени. Я недостоин носить великое имя фаталока. Лучше бы уж мне навсегда оставаться животным или беспомощным калекой, чем всего несколько минут терпеть такой страшный позор. Хватит...когда же всё это, наконец, закончится.
– Вы хотите сказать что-то еще, офицер?
– Уже нет,- Якус опустил голову вниз,- Я виновен. Делайте со мной все, что пожелаете нужным. Присяжные обернулись к нему спиной. Затем они долго о чём-то переговаривались между собой и, наконец, спустя некоторое время, один из них снова шагнул в его сторону. Якус боялся и вместе с тем ждал наступления этого рокового момента.
– Обвиняемый, по нашему общему мнению вы являетесь абсолютно неспособным к военной специальности. Чтобы хоть частично компенсировать затраты государства на ваше обучение, а также на создание и ремонт вашей техноплоти, вы будете направлены в одну из добывающих систем Империи, в качестве рабочего низшего десятого социального статуса без права карьерного роста. Также вы будете навсегда лишены вашей фамилии и любой принадлежности к роду Сицилау, а вместо имени вам в самое ближайшее время будет присуждён личный порядковый номер.
Якус закрыл глаза и с силой сжал кулак своей единственной работоспособной руки. Судья выждал короткую паузу и затем продолжил всё тем же ровным, безжизненным голосом:
– Но поскольку планета, на которой состоялся данный суд, пока ещё находится на военном положении, приговор присяжных может носить только рекомендационный характер. В нашем случае главное слово остаётся за командующим армией и губернатором этих территорий.
Все взоры в один миг обратились на Сириула. Подождав несколько секунд, он затем подошёл вперёд и остановился всего в метре от своего сына.
– Итак, генерал, вы подтверждаете наше достаточно гуманное решение по отношению к осуждённому?
– Нет.
Судьи переглянулись.
– И какой же в таком случае будет ваш личный приговор?
– Ликвидировать преступника.
По рядам прошёл приглушённый ропот. Второй присяжный снова сменил Первого. Он поднял правую руку, призывая соблюдать тишину, а сам внимательно посмотрел на генерала, пытаясь уловить в нём растерянность или эмоции. Но это было напрасно. Старый солдат в этот миг, как ни странно, был абсолютно спокоен и невозмутим.
– В таком случае, когда вы прикажете начинать операцию казни?
– Незамедлительно. Как только у нас появятся для этого все необходимые технические возможности.
Сириул сделал ещё один шаг вперёд и с высоты посмотрел на того, кто ещё совсем недавно был его самым способным и самым любимым клон-сыном.
– Видеть тебя больше не могу, ничтожество.
Герой ничем не храбрее обычного человека, просто его храбрости хватает на пять минут дольше.
Ральф Вальдо Змерсон.
Солнечная Система. Планета земля. Одна из станций метрополитена Центраполиса. Второй день войны.
Виктору снился сон. Второй сон за ночь, в котором он уже не был перепуганным подростком, потерявшим своих родителей. Он вырос. За одно мгновение повзрослеть почти на двадцать лет можно было только во сне. То, что он видел уже не было столь чётким и реальным как прежде. Никакого смысла - одни ощущения. Чертовски приятные, кстати, ощущения. Он ощущал рядом с собой женский образ неземной красоты; со светлыми волосами и мягкими чертами лица. До чего же теперь не хотелось просыпаться и покидать этот мир.
Виктор открыл глаза. Сон улетучился. Где это он вообще? Его окружали унылые серые стены, сплошь изрисованные граффити. А ещё тут были люди. Сбившись в кучки, они сидели и лежали на длинных скамейках. Кто-то кричал, кто-то метался из стороны в сторону, не находя себе места. Совсем рядом орал грудной ребёнок, неподалёку, обхватив лицо руками, тихонько плакала убитая горем немолодая женщина. Что это вокруг за безумие такое? Почему они не идут домой? Что они вообще все здесь делают? Виктор поднялся на ноги и осмотрелся. Он был на станции метрополитена.
Теперь он вспомнил. Неожиданно в памяти пронеслись взрывы, разрушенный Центраполис и война. ВОЙНА!!! На поверхности сотнями тысяч гибнут люди и плавится бетон. Неужели всё это случилось на самом деле. Ему вдруг стало не по себе. Почувствовав внезапное головокружение, Виктор присел на край скамейки. Страшная реальность со всей её болью, негативом и безысходностью навалилась на него. Стало так холодно и жутко. Что будет со всеми этими людьми? Неспособные прожить и дня без своего привычного комфорта, изнеженные, страдающие постоянными депрессиями из-за плохой погоды, испорченные цивилизацией и извращённые современной поп культурой, многие из них просто вымрут без своих кондиционеров и служб доставки товаров на дом. Выживут единицы. Скорее всего, кто и до войны привык ночевать в разрушенных зданиях и картонных коробках.