День империи
Шрифт:
Проклятое местное светило! Весь этот климат: такой жаркий и влажный словно способствовал процветанию всевозможных органических вирусов. Все кто обитали на этой планете, без всякого сомнения, являлись вирусами, начиная от простейших одноклеточных организмов и заканчивая людьми. Как я всё это ненавижу: эту планету, этот вероломный и дикий народ, этот город, этих мелких животных, скрывающихся в развалинах, эти высокие безобразные растения, называемые пальмами, эту хаотичную культуру и всю эту тупиковую цивилизацию. Я немного изучал их историю. Я знаю - весь их, с позволения сказать, "прогресс" построен не на служению старшему, государству или Императору, а лишь на удовлетворении
Лишь на миг, представив себе социальную структуру, существовавшего здесь до их общества, Якус тотчас с отвращением поморщился. Может он и был ужасным преступником и последним негодяем во всей вселенной, но он по прежнему оставался фаталоком, то есть высочайшим и недосягаемым венцом эволюции.
Неожиданно сам для себя он почему-то с особой, горькой тоской вспомнил Нагу. Вот он где - идеальный мир. Мир чётких линий и геометрически точных форм, мир гармонии и миллионов неотличимых друг от друга прямоугольных зданий. Мир безупречный и мир величественный в своей аскетичной простоте и функциональности. Как счастлив я был там и как несчастлив здесь. Как жаль, что я, похоже, не вернусь туда больше никогда.
Внезапно его размышления были прерваны громким хлопаньем открывающейся двери. Из бывшего Дворца земного правительства наружу вышел генерал Сириул в сопровождении нескольких своих высших офицеров. Этот новый губернатор Провинции Земля неторопливо осмотрелся по сторонам и почему-то затем надолго остановил свой взгляд на рабочем, устанавливающем очередную автоматическую турель на перекрёстке.
Почувствовав на себе внимание этих пристальных и словно проникающих в самую глубину сознания глаз, Якус вздрогнул.
"Прошу тебя, отвернись в другую сторону, папа. Каждая секунда, что ты смотришь на меня - это опасность для твоего клон-сына быть раскрытым и вновь преданным суду".
Сириул подозвал к себе одного из офицеров и о чём-то тихо спросил, указывая в его направлении.
"Неужели он что-то заподозрил? Только не сейчас. Я знаю, меня всё равно когда-нибудь обязательно раскроют. Это неизбежно, ведь ещё никому и никогда не удавалось уйти от фаталокского правосудия. Но пускай это случится чуть позже. Я буду самым незначительным звеном твоей великой армии. Мое лицо - оно ведь такое же как и у всех остальных (лица фаталоков после "второго рождения" вообще теряют все свои индивидуальные отличия). Я буду мало говорить, чтобы никто не узнал мой голос и я буду мало думать, чтобы никто не смог на расстоянии прочитать мои эмоции. Я буду послушным и покорным автоматом готовым к любой работе, только оставьте меня все в покое. Как ни ужасна моя жизнь, смерть я знаю будет ещё гораздо хуже".
Через мгновение Сириул отвернулся в другую сторону и тут же Якус сам, против своей воли, поднял голову и посмотрел ему в затылок. Сила и власть притягивают, но здесь было, похоже, ещё что-то. Ненависть и страх, смешанные с уважением, завистью и безнадёжным стремлением быть похожим на него. Как странно - ещё недавно я воспринимал себя почти как равного с тобой, а сегодня я похож на жалкое насекомое, которое не может оторвать взгляда от огромного великана.
Из здания Дворца Правительства вышел ещё один офицер и прямиком направился к Сириулу.
– Генерал, нам только что пришло сообщение с орбиты. Они подготовили солнцезащитный купол для Центраполиса.
– Давно пора. Местное светило уже начинает нас потихоньку убивать.
Резким движением офицер раскрыл перед ним чемоданчик, в стенку которого был вмонтирован экран с движущимися по нему несколькими светлыми точками.
– Капсула с плёнкой находится на расстоянии десяти километров от поверхности. Мы только что отправили к ней сигнал о начале плавного торможения.
– Когда она достигнет цели?
– Через двадцать минут и три секунды.
Якус насторожил свои слуховые сенсоры и до него издали начали доноситься обрывки этого разговора. Офицеры что-то говорили о солнцезащитном куполе над городом. Он раньше кое-что слышал о таких вещах. Их иногда устанавливали на захваченных планетах в местах большого скопления фаталокских войск. С помощью этих дорогих и сложных устройств можно было оградить достаточно внушительную территорию от яркого света, так ненавистного его соотечественникам и превратить день в сплошную ночь. Похоже, это было первой хорошей новостью за всё последнее время. Может быть, сейчас эта проклятая планета станет, наконец, хоть чуть-чуть похожа на его родную Нагу.
– Генерал, капсула полностью остановилась на уровне семи с половиной километров над поверхностью. Внешние зонды начинают постепенно натягивать плёнку.
Сириул поднял глаза вверх и первым заметил на небе едва различимую маленькую чёрную точку. Стоящий рядом офицер внимательно сверился с многочисленными столбиками цифр на экране и затем продолжил своим ровным монотонным голосом:
– Купол раскрылся на одну целую и восемь десятых процента. Отклонений от нормы не обнаружено.
– Сильные атмосферные колебания в этом регионе не смогут навредить ему?
– На этот случай существует специальный центр гибкого дистанционного управления зондами, который находится на одном из наших кораблей.
– Что произойдёт если связь между кораблём и куполом по каким-то причинам будет прервана?
– Купол полностью разрушится в течении получаса.
– Такое никогда не сможет произойти,- Сириул посмотрел вдаль и его правая кисть тотчас сжалась в крепкий кулак,- надеюсь я контролирую всё на этой проклятой планете.
Купол постепенно увеличивался в своих размерах. Из маленькой точки он превратился в обширное пятно, затем это пятно выросло до размеров огромной чёрной тучи, закрывающей своей тенью половину города и, наконец, эта туча вскоре полностью заслонила собой всё небо. Последние лучи света, словно навсегда прощаясь с этой несчастной землей, вырвались из-за горизонта, сверкнули напоследок где-то там вдали и быстро исчезли.
Центраполис погрузился во мрак. Фаталоки, стоящие неподалеку, как по команде сняли свои солнцезащитные маски и все вместе подняли свои глаза к небу. В темноте из массивных, неповоротливых статуй они словно преобразились в быстрые и неуловимые тени. Они любили темноту также как и люди любили солнечный свет. Темнота была их естественной средой обитания и родной стихией на протяжении вот уже многих и многих тысяч лет.
Якус вместе со всеми посмотрел вверх, но тут же после мгновения радости его снова охватила печаль. Как жаль, что я не могу наслаждаться всем этим как равный среди равных. Он закрутил последний зажим на, только что установленной им, турели и уже собирался перемещаться на следующую рабочую точку, когда до его слуха вдруг донеслись странные звуки. Какой-то тихий шорох вдали, возможно за развалинами длинного, углового дома в двухстах метрах к северу. Раньше он, скорее всего, не обратил бы на это никакого внимания. Когда-то он ничего не боялся, но теперь, когда среди своих соотечественников он начал чувствовать себя словно загнанный зверь, каждый звук приобрёл для него особое значение. Каждый звук он разбирал на многие составляющие и затем долго и тщательно анализировал. Там вдали ползком передвигалась группа аборигенов. Их было несколько десятков и их целью был Дворец Правительства.