День империи
Шрифт:
Вот прямо на перекрёстке двух улиц под пулемётными очередями полёг целый батальон пехоты, тут же валялись остатки десятка фаталокских солдат, а в самом центре, словно памятник всему этому безумию, возвышался горящий тяжёлый танк. Немного справа в земле дымилась огромная воронка, даже не воронка, а целый катлаван, вырытый в асфальте несколькими залпами Драконов, а совсем рядом виднелись обломки, только что рухнувшего небоскреба, похоронившего под собой четыреста добровольцев ополчения - всё взрослое мужское население, рекрутированное Зигфридом в одном из пригородов Центраполиса.
Вот уже почти три часа продолжалось это чудовищное противостояние и ни одна
Брошенные на левый фланг танки на свою беду попали под точный шквальный огонь и вскоре почти все были уничтожены. После этого настало время для ещё одного тяжёлого удара. Вычислив, наконец, местонахождение Драконов, фаталоки тотчас бросили против них свои малые бомбардировщики. Несколько коротких минут и люди навсегда потеряли всю свою тяжёлую артиллерию. Положение становилось всё более безнадёжным и вскоре Зигфриду пришлось отправить в бой свою последнюю надежду.
До этого элитные гренадёры всё время находились в резерве. Их словно берегли для решающей схватки, но, похоже, теперь они остались единственными кто ещё мог сражаться за знамя некогда великой Земной Федерации. Первый их удар был достаточно внушительным. От этой яростной и отчаянной атаки фаталоки готовы были дрогнуть, вот только, к сожалению силы, к этому времени были уже слишком неравны. Оказавшись один на один против всего многотысячного корпуса Сириула, ряды этих лучших солдат Земли таяли как тает снег под ярким, весенним солнцем.
И всё-таки люди не думали отступать. Отступать в этой ситуации было уже просто некуда. Они с обречённым упорством дрались с превосходящим противником и кое-где даже смогли пробить несокрушимую оборону фаталоков. На одном из участков, ценой больших потерь, фронт был, наконец, прорван и несколько сотен гренадёров вышли прямо на Центральную Площадь города. Бой теперь уже закипел у самых стен бывшего Дворца Правительства. Цель казалось была так близко и в то же время так далеко. Укрывшись в прочном и обширном здании, фаталоки поливали огнём из пулемётов кучку оставшихся в живых людей. Даже сам Сириул в те минуты вместе со своими самыми приближёнными офицерами принимал участие в обороне, лично уложив нескольких гренадёров на ступенях, у самого парадного входа.
Примерно через пол часа атака захлебнулась. Весь центр города был просто устелен трупами, оставшимися после этой ужасной мясорубки. Случилось то, что и должно было случиться в итоге таких тяжёлых неудач - армия Зигфрида потеряла свой грозный боевой дух. Здесь не было места панике и трусости, просто люди, наконец, поняли, что они проиграли это сражение. Исчезли тот азарт и надежда на победу, которая казалось вот-вот должна была свершиться. Солдаты не дрогнули, они просто ушли в оборону и словно зверь, загнанный в угол, думали лишь об одном - подороже продать свои жизни, перед тем как навсегда покинуть эту землю.
В то же время противник уже окружал их со всех сторон. Фаталоки к концу сражения уже успели подавить почти все остальные очаги сопротивления в городе и теперь могли спокойно бросить все силы к центру. Остатки армии оказались в железном кольце. С флангов и тыла наступали закованные в тяжёлую броню пехотинцы и патрули, а с воздуха их вовсю утюжили малые бомбардировщики. Бой подходил к своей окончательной стадии. Земля рвалась на части и посреди всего этого невообразимого хаоса никто даже не обращал внимания на высокую и стройную фигуру Зигфрида Кларка. Без головного убора, весь испачканный пеплом и кровью с оружием в руках, под градом пуль он, как и любой "серый солдат" лишь спокойно и незаметно вместе со своими подчинёнными удерживал переднюю линию обороны.
Стрельба и бомбёжки продолжались ещё почти полтора часа. Затем всё закончилось. Полностью сравняв с землёй городские застройки площадью в несколько квадратных километров, фаталоки теперь уже лишь, не спеша, зачищали эту территорию, добивая на ходу раненных и разворачивая обломки зданий в поисках уцелевших.
После адского грохота и взрывов как-то сразу наступила жуткая и мёртвая тишина, нарушаемая лишь скрежетом техноплоти да редким стрекотанием пулемётных очередей. А затем с неба пошёл дождь. Это был невероятно сильный и холодный ливень, заливающий водой пожары и смывающий с асфальта лужи крови. Такого дождя здесь не было уже может быть сотни лет. По разрушенным улицам вперёд неслись целые потоки вперемешку с песком и кусками бетона. Природа словно таким образом надеялась скрыть все следы недавней трагедии. А может быть это сама планета хотела сама уничтожить Центраполис, сделать на его месте море, чтобы этот великий город, бывший долгое время величайшей жемчужиной в короне Земли исчез навсегда, но никогда не достался жестокому и ненавистному врагу.
Странный это был дождь. В нём чувствовалась сила, но не было жизни. Вода просто лилась сверху словно из огромного ржавого душа. Дождь всё шёл и шел. Он оставлял на лице грязные полосы и оставался на губах соленым, металлическим привкусом. Казалось весь дым и пепел, что сегодня поднялись в воздух, вдруг разом хлынули обратно на землю вместе с тоннами испарившейся воды.
Виктор уже почти целый час неподвижно сидел на краю воронки и пустующим взглядом смотрел куда то вперед. Он весь промок и озяб от ледяного ветра. Почему в небе не восходит солнце? Почему так долго длится эта проклятая, холодная ночь? Почему нет ни звёзд ни луны и всё вокруг словно затянуто непроницаемой чёрной пленкой? Или может быть я просто медленно схожу с ума.
Потоки воды проносили рядом окоченевшие трупы. Сколько их здесь было...Сколько человек погибли сегодня, защищая свой мир. А ведь ещё до войны проповедник секты "Очищение" Жей О'Жей говорил, что человечество безнадёжно испорчено. Что на всей огромной планете не найдётся и двух десятков истинных патриотов. Какой идиот! Кто же тогда были все эти несчастные, тела которых сейчас десятками проплывают мимо? Среди них, по татуировкам и длинным волосам Виктор различил немало бывших антицивилизалов. Общая беда, наконец, смогла объединить человечество в одно целое, вот только сейчас, похоже, это было уже слишком поздно. После сражения в Центраполисе его мир просто перестал существовать.
Сквозь шум дождя откуда-то издали послышался топот шагов. Это был топот человеческих шагов, тихий и приглушённый. Тот кто двигался по видимому из осторожности старался производить как можно меньше шума. Их было двое. Заметив, издали сидящего на земле Виктора, они остановились и начали о чём-то перешептываться. Лишь короткие обрывки фраз могли долететь до чуткого уха, но даже из этих нескольких слов можно было уловить смысл всего разговора.
– Что это за бродяга сидит там посреди улицы?