День империи
Шрифт:
– О нет!!! Неужели тебя больше нет с нами,- сидевшая в одиночестве, Фиона медленно поднялась со своего места и от горя закрыла лицо руками. По тонким и изящным пальцам потекли первые крупные и солёные слёзы,- Милый мой, что же ты наделал... Как же мы будем жить дальше? Без тебя мы все здесь погибнем.
– Неужели всё закончилось? Всё, что я делал теперь напрасно,- Плелеклаул долго стоял на одном месте, словно вслушиваясь в тишину и всматриваясь в бесконечную, небесную даль,- У элиан больше не осталось шансов на победу. Так не должно было случиться. Почему история пошла именно этим путём, а не тем, что я предугадывал раньше? Всё погибло. И человеческий
– Что-то словно оборвалось внутри меня,- уродливый горбун Квазимода вздрогнул во сне, после чего поднялся и глупо уставился в исцарапанную собственными когтями, гладкую, стальную стену камеры,- Как будто, в один миг я потерял что-то очень важное. Как будто я остался одинок. Я не знаю, что это, но я боюсь... очень боюсь, что эта потеря окажется для всех нас слишком тяжёлой.
– Король мёртв,- Валькирия сидела на краю своей белоснежной, кружевной кровати и с грустью смотрела куда то вдаль,- Я знаю точно - Виктора больше нет среди живых. Похоже, я должна радоваться, но вместо этого внутри себя я чувствую только одну сплошную пустоту...
Однажды в старом, глухом лесу встретил великан на своём пути маленького ребёнка. И решил уже было великан, что перед ним лёгкая добыча, но ребёнок не бросился бежать, а лишь без страха смотрел ему в глаза, ибо был он ещё так мал, что не знал пока, что такое страх. И было у ребёнка единственное оружие - деревянная флейта и решил он, напоследок, сыграть так, чтобы его песню услышали все обитатели этих земель.
И услышали эту чудную мелодию четверо великих титанов. И вылетел на зов из жерла вулкана огнедышащий феникс. И поднялась из глубин морских мудрая сирена. И очнулось от вечного сна могучее каменное дерево. И спустился с небес на землю благородный грифон. И обуглились листья на ветвях. И нахлынули волны на морской берег. И задрожала земля от тяжёлых шагов. И налетел ужасный ураган от взмахов огромных крыльев.
Увидев, что за сила движется на него, убежал великан в свою нору. И сошлись четверо в одном месте и хотели они, уже было, схватиться между собой в жестокой схватке, так как были они между собой заклятыми врагами. А малыш всё играл и играл. И замерли титаны, не смея прервать эту его неземную песню.
Десять дней ребёнок играл на флейте. Десять дней слушали они его, затаив дыхание. А на одиннадцатый день старые соперники, наконец, помирились. И в благодарность отдали они ему каждый по своей частице. И получил в подарок ребёнок силу и мужество феникса, ум и хитрость сирены, прочность и несокрушимость каменного дерева и возвышенность и благородство грифона. И бродил затем долгих тридцать лет странник из одного селения в другое, обучая местных жителей ремёслам и защищая их от опасных врагов. В пути ребёнок стал юношей, а юноша - мужчиной. А когда закончился его путь, воткнул он в землю свой посох и вырос вокруг него большой город Тутукилане - первая столица древнейшего элианского государства. И провёл он оставшуюся жизнь в этом городе как мудрый и справедливый правитель и оставил после себя он великий род, объединивший, затем, все соседние народы и превративший разрозненных элиан в одно великое целое.
Отрывок из "Ихианиолы" -
старейшей элианской легенды.
Система Ноя. Планета Илиака. Спустя семь с половиной лет со времени прибытия флота Ван Даклаука.
Ван Дюн стоял у окна и с высоты двухсотого этажа задумчиво смотрел куда-то вдаль, когда дверь за его спиной бесшумно отворилась и в комнату вошёл Плелеклаул. Ни говоря ни слова, он поначалу просто остановился рядом и также окинул взглядом, простирающиеся внизу, прекрасные и нетронутые цивилизацией леса и озёра. Человеку даже сложно себе представить, что, оказывается, можно с таким восторгом и неподдельной любовью рассматривать окружающую природу, начиная от маленькой травинки у подножия небоскрёба и заканчивая величественными, белоснежными горами на линии горизонта.
– У меня к вам серьёзный разговор, адмирал,- спустя некоторое время, тихо и спокойно проговорил элианин.
– Я вас слушаю.
– Я долго размышлял и, наконец то, принял решение. Через пол года элиане покинут Илиаку и снова отправятся в космическую бездну, искать свой новый дом.
Услышав такое, Ван Дюн вздрогнул и его лицо одновременно исказили гримасы растерянности и гнева. Он не был готов к такому ответу. Прожив с элианами столько лет, он уже думал, что успел хорошо изучить их, но, оказывается, эти ушастые умели ещё преподносить неожиданные сюрпризы.
– Но как же так?! Неужели для вас бегство - единственный выход? Неужели для нас нет ни единого шанса на победу?
– Нет. Хоть это и тяжело, но постарайтесь, адмирал, поскорей смириться с мыслью, что Земля для вас уже потеряна навсегда.
– И что нам делать дальше, мне и экипажам всех моих кораблей?
– Можете отправляться с нами в поисках нового дома. Нас осталось не так уж и много, чтобы мы не уместились вместе на одной планете.
– И сколько, по вашему, лет понадобиться, затем, для того, чтобы род человеческий вновь обрёл прежнее величие?
– Несколько тысячелетий. Можно только гадать какими силами к тому времени будет располагать Империя Фаталоков.
Ван Дюн тяжело вздохнул. Пальцы на руках вдруг нервно задрожали и чтобы успокоить эту дрожь, он тотчас крепко сцепил их в прочный замок.
– Но кто говорил мне, что людей ждёт великое будущее? Кто говорил, что вместе мы сможем надломить хребет этому хищному, железному монстру? Или все ваши слова, от начала и до конца, были лишь одной сплошной ложью?!
– Я ошибался. Всё пошло совсем не так как я думал. Одно из звеньев прочной цепи недавно не выдержало и сломалось. К сожалению, мы теперь уже ничего не сможем изменить.
Услышав такое, Ван Дюн вдруг почувствовал как будто внутри его что-то оборвалось. Маленький и слабый огонёк надежды, тлевший в его душе все эти годы, был словно затушен всего за несколько коротких мгновений. Следующие пол часа они уже больше не проронили ни слова. Просто стояли и в полном безмолвии наблюдали как за горизонт медленно и величественно опускается яркое, багровое светило. Это двое принадлежали к совершенно разным расам и культурам. Один был с длинными, светлыми волосами и в зелёной, с золотистыми вставками одежде. Другой - седой, с короткой, военной стрижкой и в форме высшего офицера земного космофлота.
Первым не выдержал Ван Дюн и, обернувшись, тихо проговорил своему собеседнику:
– Простите меня, Плелеклаул, за мои резкие слова. В гневе я совсем забыл, что ведь вы тоже покидаете родную планету и вам так же, как и мне, должно быть, необыкновенно больно расставаться с ней.
– Всё немного иначе, адмирал. Мы покинули свою родную Первую Илиаку ещё задолго до того, как на Земле начали строить первые пирамиды. Сейчас колыбель элиан и наша прекрасная, дивная родина уже наверняка давно закатана в бетон и застроена их заводами и клон-инкубаторами. С тех пор мы и вынуждены скитаться среди бездны космоса, уходя от преследования фаталоков. Каждый раз после того как мы находим себе подходящее место для жизни, эти машины своими сканерами и гигантскими телескопами начинают прощупывать систему за системой, пока, наконец, не обнаруживают нас и наши города. Затем всё повторяется снова. Мы покидаем свои дома, летим в неизвестность и каждую новую планету, ставшую для нас убежищем, называем Илиакой, в честь той первой Илиаки, что всегда останется самой прекрасной и самой дорогой для нашего сердца.