День империи
Шрифт:
После того как вы прибыли сюда со своим флотом, я вдруг, каким то особым чувством осознал, что именно с вашей планетой мне стоит связывать все свои надежды. Люди на первый взгляд кажутся такими странными и словно целиком сотканными из противоречий, но, может быть, именно в этом и заключается ваша сила. В вас есть какая то искра, какая то необъяснимая энергия, отличающая по настоящему великие цивилизации от всех остальных. Я надеялся, что когда-нибудь на Земле поднимут восстание, уничтожат захватчиков и с нашей помощью смогут снова строить военные корабли и выходить в гиперпространство. После того как "Охотник" уничтожил бы Императора, а сама империя фаталоков надолго погрузилась бы в хаос и междоусобицу, ваш народ в
– И что же теперь делать нам?- едва слышно спросил Ван Дюн, задумчиво и печально глядя куда то вперёд, сквозь лобовой иллюминатор "Охотника",- Что остаётся делать мне и тем пятидесяти тысячам моих людей, что сейчас находятся на вашей планете?
– Скорее всего, вам придётся разделить судьбу элиан. Вместе мы будем скитаться среди звёзд и, кто знает, возможно, когда-то мы отыщем там народ с такой же искрой величия, что была у вас. Может быть, они пока ещё живут в пещерах и охотятся на диких животных с деревянными копьями и каменными топорами, но в будущем, через многие тысячи лет, именно им и будет суждено сокрушить непобедимую Империю Фаталоков.
Боль - это слово я выцарапал на стене.
Выцарапал ногтями на гладкой, стальной стене своей камеры.
Выцарапал вот уже пятьдесят раз, по одной букве в день, до крови стирая собственные пальцы.
Боль - вокруг меня одна только боль.
Боль - это, похоже, единственное, что у меня теперь осталось и это единственное, что хоть как-то напоминает мне о том, что я по прежнему пока ещё живу на этом свете.
Джастин-Квазимода.
Солнечная Система. Планета Земля. Карибское море. Остров Пуэрто-Рико. Территория Большого Ангара. То же время.
"Нужно что-то делать!"
Квазимода остановился в углу своей камеры и два его сжатых кулака вдруг с дикой яростью ударили о прочную, железную стену.
"Что-то делать... что-то делать... что-то делать... Что я, вообще, смогу сделать?!!! Я уродливый калека, запертый в огромной тюрьме размером с город. Я ничего не смогу изменить. Я ничто... я пыль... я тень от прежнего Джастина!"
Костяшки кулака всё с большей и большей силой ударяли о гладкую, стальную поверхность, а та отзывалась в ответ лишь тихим и глухим звоном. Так продолжалось несколько минут. Затем обессиленный Квазимода повалился на пол и, дрожа всем телом, сжался в клубок. Холодный металл, на котором он лежал, постепенно остудил его ярость. Мысли прояснились и голова начала снова соображать спокойно и трезво.
"Нужно что-то делать"
Он слышал множество различных звуков. Слух Квазимоды, за время проведенное им в Большом Ангаре, обострился настолько, что по далёким шагам и лёгкой вибрации он уже мог безошибочно определять направление, скорость и количество фаталоков, движущихся в нескольких сотнях метров от его камеры. На этот раз всё было как обычно. Несколько бронепехотинцев патрулировали длинные, почти не отличимые друг от друга коридоры по своим чётким, запрограммированным маршрутам.
Чтобы хоть как-то занять себя и на время отвлечься от тяжёлых мыслей, Квазимода попытался мысленно вычислить их местонахождение. Несколько секунд он сосредоточенно думал и тут, к его собственному удивлению, в его памяти вдруг возникла точная картина всего западного крыла Большого Ангара с сотнями этажей, километровыми тоннелями и бесконечными лабиринтами. Это открытие, в первую очередь, поразило его самого. Обычный человеческий мозг был просто не в состоянии запомнить такое количество информации. Или, может быть, в нём действительно есть что-то особенное? Поначалу Квазимода, не в состоянии прийти в себя от шока, лишь неподвижно сидел на одном месте и растерянно смотрел в темноту. Затем он поднялся на обе ноги. На лице появилась улыбка... собственная улыбка, о существовании которой он, казалось, навсегда забыл с тех самых пор как встретился с гангстером Карло. Возможно, ему было пока ещё рано списывать себя со счетов. Он может кое-что сделать и он непременно сделает то, что задумал.
Шаги ближайшего фаталокского солдата неторопливо удалялись в северном направлении. Квазимода приложил ухо к двери, после чего вставил отмычку в замок и, услышав знакомый щелчок, осторожно отворил засов. Совершенно бесшумно, словно тень, слившаяся с темнотой, он двинулся вдоль стены к противоположному концу коридора. Затем он поднялся на несколько этажей вверх и, безошибочно ориентируясь среди перекрёстков и развилок, а, также умело, обходя медлительных бронепехотинцев, вскоре вышел к наиболее охраняемому офицерскому отсеку. Его так никто и не заметил и ещё через пол часа пути пленник достиг, наконец, своей главной цели - стальной двери, ведущей прямиком в кабинет генерала Сириула.
Замок здесь оказался чуть посложнее, но и его вскрыть оказалось парой пустяков для умелых рук. Кабинет был пуст. Быстро проскочив внутрь, Квазимода остановился и посмотрел по сторонам. То что он искал, находилось прямо у противоположной стены. Центральный пульт управления ангаром состоял из сотен всевозможных кнопок и множества экранов с непонятными схемами и диаграммами. Квазимода уже достаточно слышал, из разговоров Сириула с другими офицерами, об этом приборе, чтобы уяснить для себя его исключительную важность. С центрального пульта осуществлялось управление почти всеми системами Большого Ангара, начиная от большинства автоматических дверей и заканчивая платформами для огромных космических кораблей, что хранились в этом здании, сотнями этажами ниже.
Внимательный взгляд уродливого горбуна неторопливо и сосредоточенно изучал панели приборов, опасаясь пропустить даже самую незначительную мелочь. Пока нужно просто всё хорошенько запомнить, а уже затем, в камере тщательно обдумать и проанализировать. Главная сложность для него, по прежнему, заключалась в неполном знании фаталокской письменности, представляющей из себя десятки тысяч иероглифов, на первый взгляд, практически не отличимых друг от друга. Впрочем, когда-нибудь он справится и с этим, а пока что нужно просто откладывать в памяти всё, что видишь перед собой.
Когда Квазимода уже почти закончил осмотр центрального пульта, внутри его вдруг неожиданно возникла какая то непонятная тревога. Он, словно каким то особым чувством, отчётливо уловил опасность, исходящую из стен кабинета, внутри которого он находился. Возможно, к входной двери была подключена сигнализация, каждый раз реагирующая на вход без специального доступа. В любом случае, оставаться здесь и дальше было равносильно смерти. Через мгновение вдали отчётливо послышался громкий топот десятков железных ног, бегущих в его направлении. Квазимода едва успел метнуться к выходу и укрыться за ближайшим поворотом, когда кто-то из фаталоков уже распахнул дверь кабинета и, ворвавшись внутрь, начал обшаривать помещение.