Шрифт:
Глава 1
Вместе с такими же растерянными и недоумевающими людьми она вышла из «Перевала» во двор пункта перевода. В лицо ударили всё ещё яркие лучи осеннего солнца. Она знала, где находится, знала о существующих правилах, знала, кем её теперь считают и больше ничего. Выборочная память или это уже не её память?
Странное чувство нереальности происходящего заставило оглянуться. За спиной оказалось серое монолитное здание, поблёскивающее гладкой плиткой покрытия. Оно выступало прямо из тверди Стены – тоже гладкой, взлетающей на невероятную высоту к небу и расходящуюся в недоступную взгляду ширь. Стена Окраин, много лет назад отделившая город от всего остального
В веренице беженцев она шла почти последней. Высокий, мускулистый служащий, одетый в униформу, держа руку на парализаторе, пристально посмотрел ей в глаза и с удовлетворением кивнул. Женщина рядом с ним вслух прочитала номер на её ошейнике и занесла в базу терминала.
Лязг этого самого ошейника, смыкающегося вокруг шеи, до сих пор стоял в ушах, как будто это перечеркнуло и заклеймило всю её оставшуюся жизнь. А может быть, так оно и было?
– Ваше имя? – спросила служащая. Глупый, чисто формальный вопрос, тем, кому только что стёрли память, не должны знать своих имён.
Она лишь отрицательно покачала головой. В мыслях назойливой вереницей проносились вбитые в память правила. Правила, правила, правила. Для таких как она. Очень хотелось сжать виски руками и взвыть.
– Ваше новое имя Варда, – сообщила женщина. – Вы знаете куда идти?
Подражая остальным, она запустила руку в карман плаща, где должна была лежать карточка с информацией. Её пальцы ничего не обнаружили, но она упрямо кивнула. Неважно. Сейчас очень многое почему-то казалось неважным. А ведь карточка это единственное, что давало ей шанс на жизнь здесь…. Нужно сказать им, сказать прямо сейчас, но ноги сами сделали этот шаг мимо.
Женщина махнула рукой, разрешая проходить, работы было слишком много, чтобы проверять каждого. В конце концов, их дальнейшая судьба не касалась служащих пункта перевода. Лишённые прошлого беженцы за воротами пункта предоставлялись самим себе. Как правило, больше половины из них по несколько дней плутали по улицам города. Кто-то так и не находил того места куда ему нужно попасть чтобы получить документы, работу, дом и вместе с этим новую жизнь. Такие люди теряли не только прошлое, но и будущее.
Мужчина – служащий невольно проводил взглядом высокую рыжеволосую девушку, в её стройной фигуре, в её движениях и даже в нежелании говорить чувствовалась странная скрытая сила. Хотя взгляд больших тёмно-зелёных глаз ничем не отличался от взглядов других переселенцев – такой же растерянный и беспомощный. В этом не было ничего удивительного, чем бы она ни занималась раньше, сейчас её личность подвергнута изменениям, стёрта и заменена новой, в которой не осталось ничего от дикости и жестокости обитателей за Стеной Окраин. Он знал это, он чувствовал каждого из них.
Стальные ворота выпустили её прямо на улицу города. Она растерянно замерла, бросила взгляд на других беженцев, стоящих с ошарашенными лицами, и попыталась отогнать подступающую панику. Город. Эльвара. Чужой и, судя по правилам, совершенно враждебный. Нет им здесь места. И пути назад нет. Неужели дома было так плохо, что они все решились на этот безумный шаг – стать никем? Теперь уже не узнать, не вспомнить. Нужно просто принять действительность. Если получится….
А перед взглядом высились бесчисленные здания, красивые, похожие на изящные игрушки, выполненные каждый в своём индивидуальном стиле. И чуждые. В высоте бежали огни транспортной сети, проносились бесчисленные стальные птицы, давили своим лязгом и грохотом, почти заслонив собой далёкое небо.
Небо! Она поняла, что ей очень не хватает открытого неба. Здесь его нет! Есть лишь стальные полосы и мельтешащие по ним сгустки из пластика и железа, есть шпили и невообразимо высокие стены, и очень бледные пятна просвечивающей дали. Небо?
Она опустила голову, отвернулась от собратий по переселению и медленно побрела по тротуару. Куда? Пять шагов и взгляд назад – на толпу испуганных, ничего не понимающих людей. Они все озираются по сторонам и судорожно сжимают в пальцах заветные карточки. Кто они для неё? Попытка разобраться в собственных ощущениях привела к пониманию, что у неё нет никакого желания остаться среди них, она не хочет вернуться в их беспомощную толпу. Хотя может оказаться, что кто-то из этих людей является её родственниками. Например, вот эта немолодая рыжеволосая женщина с краю, кутающаяся в цветастый шарф, могла бы быть её матерью. А тот веснушчатый паренёк с поникшими плечами – её братом, другом, женихом. Кем угодно. Или мужчина с пронзительными серыми глазами, единственный из всех кто смотрит не с растерянностью, а со злостью, он мог бы быть её отцом. Наверное.
Не узнать. Никогда не узнать. Это прошлое, навсегда стёртое из памяти. А из чувств кроме страха есть только горечь.
Она резко отвернулась, никто из них не посмотрел в её сторону, никто не заметил, как она ушла.
Город сразу сомкнулся вокруг неё громадой сверкающих небоскрёбов, переплетением воздушных дорог и невыносимым гулом транспорта. Попытался поглотить. А так будет. Скоро будет. Ей очень хотелось сжать голову руками и побежать. Она поплотнее закуталась в свой длинный чёрный плащ, сжала зубы. Если она будет дрожать и паниковать, то это ничем хорошим не закончится. Она заставила себя остановиться и уже более спокойно оглядеться.
В сознание уже некоторое время билось навязчивое чувство, что все эти ощущения не настоящие. Да, город был ей незнаком, но незнаком только потому, что так нужно. Зачем? Нет ответов, пока нет.
Она высоко подняла голову и, злясь на саму себя, быстро зашагала по улице. Металлический ошейник на её шее привлекал внимание прохожих. Гостям из-за стены не позволяли снимать их почти год. Всё это время они являлись самым низшим, практически бесправным слоем населения. Но и в дальнейшем мало кому удавалось выбраться из трущоб бедноты. И всё же для них это был шанс добиться чего-то лучшего, шанс к которому стремились даже ценой потери памяти.
По её лицу и фигуре скользили насмешливые, презрительные взгляды, все знали, чем придётся заниматься такой девушке как она. Кто-то с издёвкой смотрел прямо в зелёные глаза и с удивлением и даже испугом натыкался на холодную, плохо сдерживаемую ярость, совершенно не характерную для взглядов беженцев. Эти никчемные отбросы общества не умели злиться, не умели возражать или сопротивляться. «Перевал» отнимал не только память, но и мужество.
Город был слишком жесток к таким как она. Её мысли путались, от попыток хоть что-нибудь понять в голове появлялся раскалённый шар боли. Он давил на мозг, разрывал его на миллионы кусочков и словно выжигал беспорядочные события и образы. Она не понимала, что делает в этом городе, на этой улице и почему идёт именно в этом направлении, знала лишь одно – так нужно. Её ноги сами собой свернули в узкий переулок. С двух сторон поднимались каменные стены зданий, пахло сыростью. Где-то очень далеко вверху виднелась бледная полоска неба, но здесь внизу стоял полумрак.