День космонавтики
Шрифт:
Я загнал клинок в щель, отстранился. Вроде, должно сработать…
— Стив!
— А? — канзасец обернулся.
— Если поставишь ногу на эту штуку — сможешь ухватиться?
Он пошатал ручку — нож держался крепко.
— Йес, сэр!
— Тогда пробуй, а я тебя подстрахую. Только постарайся поменьше нагружать нож, а то всё же может не выдержать…
— О'кей, я пошёл.
Американец встал во весь рост на носовой банке (лодка при этом чувствительно качнулась), дотянулся до карниза, подтянулся на обеих руках. Потом поставил ногу на нож — я
— Бинго!
— Лови! — я швырнул ему Юркину коробочку. Американец ловко подхватил фонарь на лету. Жёлтое пятно света заплясало сначала на общем своде, потом тускло подсветило изнутри боковой грот.
— Тут много места! — сообщил Стивен. Сейчас он говорил по-английски. — И ещё лаз, низкий, куда-то влево, примерно в сторону пляжа. Может, там сквозной проход?
Я с досады чуть не шлёпнул себя ладонью по лбу. Конечно, я ведь бывал уже в этом маленьком гроте, только тогда в него от самого уровня воды вела дюралевая лесенка, прикреплённая к скалам дюбелями для удобства туристов. И лаз, о котором говорит сейчас Стивен, тоже видел…
— Нет там никакого прохода. — крикнул я в ответ. — Если проползти метров пять, уткнёшься в завал, и всё, приплыли. Дальше хода нет.
— А ты откуда знаешь? — спросил Середа. В голосе его угадывался намёк на подозрение. — Или ты уже побывал здесь, только нам не сказал.
…Так, пора выкручиваться…
— Простая логика. Если бы здесь был сквозной проход — о нём давно бы стало известно. И тогда его либо расчистили бы, чтобы водить пионеров на экскурсии в грот без всяких лодок, либо, наоборот, забетонировали бы наглухо — чтобы те же самые пионеры не лазали, куда не велено.
Середа подумал и согласно кивнул.
— А можно я тоже туда?..
— И ты, и остальные тоже, если захотят. Стивен! — позвал я. Над карнизом нарисовалась довольная физиономия.
— Сейчас Витька полезет, примешь его? За ним Каще… Юрка, потом Марк, а я их подстрахую в лодке.
— Я не полезу. — отозвался юный житель Большого Яблока. Он, в отличие от своего земляка, говорил по-русски. — Запястье ушиб, когда лодку спускали на воду, боюсь, не смогу подтянуться.
— Я могу подсадить.
Он упрямо помотал головой.
— Не стоит, навернусь ещё в воду…
— Ладно, дело твоё. — я не стал спорить: Не хочет — ему виднее, в конце концов… — Стив, когда примешь Юрку — спускайся сюда, подстрахуешь меня. А Середа сверху подхватит…
— О'кей! — донеслось сверху. — Начали?
— Начали. Витька, готов? На раз-два-три…
Первым наверх забрался Середа, потом Юрка-Кащей. Вслед за ним Стив бесшумно соскользнул в лодку — ему даже не понадобилась моя помощь! — и совсем, было, собрался подставить мне сцепленные ладони, чтобы я, поставив на них ногу, потом подтянуться на карнизе, как из темноты послышался плеск. Мы замерли — звук повторился. Ошибки быть не могло: от
— Монахов, ты ж пионер-инструктор, старший в этой гоп-компании! Как допустил? Должен был объяснить, воспрепятствовать…
Я сардонически ухмыльнулся, и Дима умолк. Слова эти были пустыми, и вожатый произнёс их, потому что должен был. Он это знал и, что ещё важнее, понимал, что и я знаю.
Мы сидели на корме лодки, и вода с нашего вожатого лилась ручьями. Марк и Стивен жались на носу и опасливо поглядывали на нас.
— Вас тут трое? — Дима выжал футболку майку и принялся её натягивать. — Вроде, Макарыч говорил о четверых. Только не ври, Монахов, всё равно же всё выяснится!
Над головами зашуршало. Дима посмотрел вверх и встретился взглядом с двумя парами мальчишеских глаз. Поправка — с двумя парами очень виноватых мальчишеских глаз.
— Середа и Кащеев… — ему явно хотелось добавить кое-кто покрепче, но он сдержался. — И почему я нисколько не удивлён? Ты хоть соображаешь, что натворил?
«А почему сразу я? — едва не вырвалось у меня. — Они сами, я только постарался свести риск к минимуму...»
Но промолчал, разумеется. Никто бы меня не понял — ни ребята, ни вожатый, ни… просто, никто.
— Дим… — я добавил в голос заискивающие нотки. — Ну хорошо, поймали вы нас. И дальше что? Вот Стивен с Марком — сами посудите, что им сделается?..
— Напишут домой насчёт неподчинения дисциплине. — тут же отреагировал вожатый, не забывая при этом ковырять мизинцем в ухе куда попала вода. — Характеристику дадут… соответствующую.
— То-то школьным департаментам штатов Нью-Йорк и Канзас есть дело до характеристик, выданных в советских пионерлагерях! Я к тому, что с них вся эта история как с гуся вода, а вот наши, Витька и Юрка…
Дима задумчиво посмотрел вверх. Там царило тревожное молчание, даже круг света от фонарика замер на одном месте и не двигался.
— Да, из лагеря их точно выгонят, тут и к бабке не ходи.
В ответ с карниза донёсся сдвоенный испуганный вздох.
— Американцев, может, и пожалеют, а наших наверняка. Тебя, кстати, тоже.
— За два дня до конца смены? Флаг им в руки…
— Зато в школу и в кружок такую бумагу пришлют, что мало не покажется. У нас-то к ней со всем вниманием отнесутся, чай, не Америка.
— Как-нибудь переживу. — я отмахнулся. — Дим… а может, этих двоих можно как-нибудь?..
— Хочешь, чтобы я их отмазал? — Дима посмотрел на меня недоумённо. — Ты, Монахов, вообще соображаешь, что предлагаешь мне, вашему вожатому? Ну, хорошо, предположим я соглашусь… хотя я не соглашусь, конечно. Как ты себе это представляешь?
— Ну… — я замялся. — А что, не получится?
— Минут через пять в грот зайдёт лодка со старшим вожатым. Прятать их собираешься? Где? Там, наверху?
На это я уже успел придумать ответ.