День не задался
Шрифт:
— Мы не понимаем, товарищ Титов, почему с вашим появлением стали так задерживаться работы по созданию новой техники? И "атомщики" жалуются, что вы создали абсолютно невыносимые условия для работы, требуя создания различных манипуляторов, фильтров, прохождения ежедневного контроля доз облучения. Отстранили от работы на полгода трех человек.
— Товарищ Сталин, они получили полугодовую дозу облучения за четыре дня, нарушили безопасность проведения работ. Сейчас они находятся на лечении, и им не запретили заниматься работой. Им запретили заниматься делящимися материалами. Если за этим не следить, и тщательно не контролировать физиков, то мы быстренько без них останемся. Эти заболевания – неизлечимы! Нельзя допускать случаев избыточного облучения.
Сталин остановился, до этого он ходил по комнате, и внимательно следил за мной.
— Ты понимаешь, что ты говоришь? А если нападут американцы и англичане? А если мы не успеем все это вывезти?
— В ближайшее время на нас никто не нападет, товарищ Сталин! Пока они не разберутся, как нам удалось преодолеть их ПВО, они носа с острова не покажут! А восьмая армия регулярно вылетает домой, в Америку, оттуда их перебрасывают на Гуам и Гавайи. Они усиливают свои войска на Тихом океане. Им не до нас. Но они ждут наших ошибок в Европе! Для того, чтобы раздуть недовольство в оккупированных странах. Поэтому необходимо не пускать на самотек эти процессы, а активно участвовать в экономических процессах. Не грабить, а развивать сотрудничество. Как это сделали с тем же "мессершмиттом". Какой смысл был принимать на вооружение Як-15 и МиГ-9? Пока нам достаточно и "мессершмитта". Зачем выбрасывать деньги на закупку совершенно не нужных нам самолетов?
Мне показалось, что недовольство мной Сталина будет углубляться, и в скором времени меня с направления снимут. Тем более, что революционных прорывов не наблюдалось. Шла плановая, я бы даже сказал, рутинная работа по накоплению новых данных, совершенствованию систем контроля, очень большое внимание уделялось приборам, стандартам. В феврале закончились испытания ТР-2. Двигатель отработал 450 часов без прогара сопла и камеры сгорания. Я прибыл на Ближнюю дачу и доложил Сталину об этом.
— А почему раньше не докладывали, что сделали новый двигатель?
— Не были закончены испытания. Но, массо-габариты и точки крепления были переданы в бюро Сухого два месяца назад.
— Я спрашиваю не об этом, я спрашиваю, почему я об этом узнаю только сейчас?
— Потому, товарищ Сталин, что полной уверенности в том, что машину удастся сделать в Рыбинске, не было. Плюс, не были закончены продувки работающего двигателя в ЦАГИ. Могло получиться, как у Мессершмитта: планер есть, а двигателей нет.
— Что-нибудь товарищ Люлька позаимствовал у немцев?
— Да, конечно. Большая часть топливной аппаратуры сделана в Германии. Металл, из которого изготовлена камера сгорания и сопло, тоже произведен и прокатан в Германии. Мы наладили постоянные поставки с заводов САО "Крупп", и расположили там серийный выпуск этих комплектующих. Вторая линия по их производству налаживается в Электростали на заказанном немецком оборудовании. Время готовности линии по производству примерно март следующего года. Если будет принято решение о серийном выпуске ТР-2.
— Насколько мне известно, авиационные двигатели живут 120–150 летных часов, почему у нового двигателя были проведены такие испытания?
— Товарищ Сталин, у этих двигателей нет трущихся частей, кроме подшипников. Поэтому, для этих машин, все зависит от прогара камеры и сопла. Если сделать двухвальный двигатель, то 10000 летных часов он будет работать.
— Десять тысяч? Это реально?
— Вполне реально, товарищ Сталин.
— Что для этого требуется?
— Точность исполнения турбозубчатого механизма, хорошие смазки, исследования поведения потока воздуха в двигателе. И хорошие жаропрочные стали. Все это можно взять в Германии.
— То есть, товарищ Титов, вы настаиваете на интеграции Германии в нашу страну, так?
— Да, товарищ Сталин, я считаю Германию и ее промышленность эдаким локомотивом, который разгонит нашу промышленность до мирового уровня. В данный момент Гудков, который постоянно живет и работает в Германии, по моему заданию, готовит предложения по единой политике стандартизации в области авиационной и ракетной техники. Так, чтобы наши заводы могли без проблем использовать как наши, так и немецкие детали. Каждый прибор или устройство проверяется по нескольким параметрам, и определяется: какой прибор работает лучше, надежнее, имеет лучшие характеристики. После этого принимается решение о стандартизации его в промышленности. Работы, правда, только начались, но есть большие положительные сдвиги. Кроме того, я привлек немецких товарищей к работе в Молотовске. В Крыму подобрано место для строительства тренажера.
— Почему именно там?
— Самое большое количество солнечных дней в году. По погоде простаивать не будем.
— Кому считаешь возможным поручить разработку палубного самолета?
— Микояну и Сухому – истребитель, а торпедоносец – Бартини.
— Ну что ж, товарищ Титов, основательно вы взялись за дело, как всегда. Посмотрим, что получится, хотя, я уже начинаю привыкать к вашей обстоятельности, что ли. Поспешаете не спеша. Хорошее качество. Тем не менее, постарайтесь держать меня в курсе событий, а не ставить перед фактом, что у нас уже есть лучший в мире реактивный двигатель. Я привык держать руку на пульсе. Пригласите ко мне участников и разработчиков. Их надо поощрить. Готовьте списки для награждения. Вы исключительно мало внимания уделяете политической стороне вопроса, товарищ Титов. Достижения СССР – это всенародное дело.
— Есть пригласить, товарищ Сталин. Просто, зная эту вашу привычку, я не хотел торопить людей, которые делали основное дело. Все должно было быть выполнено качественно! Авиация ошибок не прощает. Климов и Глушко заканчивают работы по еще двум двигателям: тому самому двухвальному и прямоточному. Но им еще требуется время, особенно Глушко, но, к концу года должны сделать. Пока все идет по плану, товарищ Сталин.
— Что с воздушно-десантными войсками? Через два дня прилетает Рузвельт. Он хочет, чтобы мы помогли ему в войне с Японией. Василевский считает, что в этом случае нам будут необходимы несколько крупных десантов. Он с вами встречался?
— Да, вчера. Я доложил ему о готовности четырех корпусов. Но, несмотря на то, что мы задействовали и трофейную технику, количества транспортных самолетов хватает только для десантирования одной дивизии за одну волну. Больше резервов нет. Выгребли все. И еще, товарищ Верховный. Под это дело необходимо запросить у американцев патент и оборудование для производства нейлона. Они начали его выпускать в позапрошлом году, и он не нашел пока военного применения. Он не в "сикрет лист", пока. Нам он нужен для производства парашютов, в том числе, тормозных парашютов для самолетов.