День писателя

Я открыл глаза от звука кукушки в часах. Эта стерва раскаркалась, знаменуя, что день уже в самом разгаре. Одиннадцать. Жена уже ушла на работу, а я никуда не собирался. Прелести жизни писателя. Ты встал и уже

На душе появилось какое-то неожиданное ощущение. Ощущение ожидания чего-то хорошего и безмятежного. Ощущение свободы потока сознания и мысли. Взгляд мой случайно задержался на навесном календаре. 3 марта. Ах, вот оно что! Всемирный день писателя. Доброе утро, Виталя! С праздником! О чем сие говорит? Правильно, сегодня у меня есть лицензия, чтобы нажраться. Сегодня у меня профессиональный праздник. Вот и поговорили. Решено! Вообще моя любимая не любит, когда я пью, и часто грозит скалкой, но, когда и кого это останавливало. Любой уважающий себя пьяница найдет тысячу и одну отговорку на этот счет. И вообще, кто придумал бить мужей скалкой? Кто стала той самой агрессивной особью, испробовавшей впервые кухонный элемент не по назначению?

Дома выпить было нечего. Моя любовь предусмотрительно выливала все в унитаз. В таких случаях я скрипел сердцем и завидовал рыбам, у которых начиналась коньячно-водочная сиеста на макроуровне. Где-то есть ее заначка. Виталя, соберись! Думай! Думай! Где же она? Где? Если дернуть оттуда немного, то она ничего и не заметит. Я так сто раз делал. День писателя не может пройти всухую, это закон. Неоспоримый и непоправимый закон. Аксиома и точка.

Люберецкий Шерлок Холмс начал свое расследование. Под матрасом денег не было. В шмотках тоже. И в вытяжке. Чтобы понять, где спрятаны деньги, надо думать, куда бы я их спрятал сам. До того, как пропил бы. Так, так, так. Глаза мои спешно сканировали квартиру. Бинго! Когда я отодвинул нижнюю дощечку внизу шкафа, мне открылась потайная область, пошарив там рукой, я нашел небольшой черный мешочек, утянутый шнурком. Семь пятьсот.

«Богато живешь, моя прекрасная Евгения», – подумал я и округлил сумму до ровного числа.

Празднику быть. Настроение поднялось до небес. Накинув куртку, я вышел на улицу. Погода просто шептала. Солнце ярко играло лучами на подтаявшем снегу, и было относительно тепло, хоть без подштанников ходи.

– Спасибо, вселенная! – я, полный счастья и предвкушения, укладывал коньяк в пакет, стоя на кассе продовольственного.

Конец ознакомительного фрагмента.