День помощи
Шрифт:
– Все, они нас "потопили", – Гюнтер Эрдманн со злости ударил рукой по основанию перископа. – А ведь мы были так близко к победе!
– Достойный поединок, командир, – одобрительно произнес старший помощник. – Большего не добился бы никто, имея то, что имеем мы. Будь нас больше, эскадра была бы уничтожена. Вы – настоящий капитан!
Напряженный морской бой, странная дуэль, в которой единственная субмарина противостояла целой эскадре, обладавшей сокрушительной мощью, был лишь одним из элементов развернувшихся на территории северной Атлантики учений натовских флотов. Масштабная военная игра, в которой участвовало почти сто кораблей десятка стран, несколько сотен самолетов и тысячи моряков, поражала размахом, но и она была лишь частью еще более крупных маневров, охватывавших уже почти всю Европу, а также Турцию и даже Аляску.
Весь центр старой доброй Европы на несколько дней стал огромным полем боя. Генералы, склонившись
Это была феерия огня, триумф стали. Оборона условного противника рассыпалась в прах под мощными ударами. Волны ракет в мгновения ока превращали в полыхающие руины "вражеские" аэродромы, уничтожая не успевшие взлететь самолеты, круша прочные капониры и надежно, казалось бы, замаскированные ангары. Словно стаи гигантских стрекоз, мчались над самой землей вертолеты, взрезая воздух ударами лопастей. Оставаясь невидимыми для ощупывавших воздух лучей радаров, они пересекали линию фронта, высаживая в глубоком "тылу" разведывательно-диверсионные группы и целые батальоны "коммандос", тут же атаковавшие коммуникации и устраивавшие смелые налеты на вражеские "штабы", парализуя систему управления.
Учений такого размаха Европа не видела очень давно, с той самой поры, когда перестала существовать громадная держава, осененная алым серпасто-молоткастым стягом, одно упоминание о которой в былые времена заставляло сжиматься сердца многих генералов и политиков. Когда на смену звездам пришел увенчанный имперской короной двуглавый орел, одновременно устремившийся на восток и запад, многие правители великих держав вздохнули с облегчением. Они верили, что уничтожившая сама себя страна более не поднимется с колен, и почти на сотню лет забытый в мире имперский герб – не более чем дань традиции, красивая картинка, за которой более нет ничего. Казалось бы, можно не думать отныне о некогда могучем восточном соседе, долгие полвека державшем в страхе весь цивилизованный мир. Больше не ждали своего часа у европейских границ готовые ринуться в бой, сметая все на своем пути, армады краснозведых танков, не бороздили океаны эскадры субмарин, в считанные секунды способных испепелить целые континенты, и более не было нужды запугивать своего врага, устраивая зрелищные маневры, чтобы показать, что его ждет, если начнется настоящая война.
Так было долгие годы, и все привыкли к подобному ходу вещей, отныне уделяя больше внимания иным заботам, и великой неожиданностью стал тот момент, когда русский медведь, казалось, давно впавший в вечную спячку, зашевелился, поднимаясь на ноги и отряхивая со своих могучих плеч прах забвения. И гордый орел, осененный старинным триколором, более не казался насмешкой над славным прошлым, и хищные клювы его вдруг оказались нацеленными в сердца давних врагов великой России, уже торжествовавших победу. Равновесие, установившееся, было, в Европе, оказалось под угрозой, поскольку в игру вновь готов был вступить списанный со счетов участник, и ответные меры, призванные сохранить прежний порядок, не заставили себя ждать. Вот поэтому сейчас и мчались по свежевспаханным полям танки и бронемашины, взрывая гусеницами землю, и скользили над землей остроклювые "Торнадо", "Тайфуны" и "Иглы", а мерно колышущиеся воды Северного моря пересекали кильватерные следы сотен боевых кораблей под флагами десятка стран. Нужно было сразу напомнить забывшимся русским, кто отныне стал хозяином Европы и всего мира, и иного способа, кроме как показать свою мощь, было не подобрать.
Кому-то происходящее сейчас в Европе и Атлантике показалось бы обычной игрой, но те, кто находился за штурвалами боевых самолетов, в тесном чреве многотонных танков и рубках бороздивших водные просторы кораблей, воспринимали все более чем серьезно. Для этих людей сейчас не имело значения, что ракеты и торпеды лишены боеголовок, а их противник может носить точно такие же погоны, как и они сами. И поэтому те, кто сейчас из боевого информационного центра авианосца "Теодор Рузвельт" наблюдал за схваткой с норвежской субмариной, корой выпало играть роль врага, обсуждали бой, так, словно ценой ошибки действительно могла стать потеря своих кораблей.
– Немцам просто повезло, – капитан Джеллико никак не мог смириться с тем, что его корабль, гордость американского флота, едва не был уничтожен, пусть даже условно, суденышком водоизмещением всего чуть более тысячи восьмисот тонн, смехотворно мало в сравнении с исполинским авианосцем. – Из-за шторма мы не могли использовать авиацию, иначе подлодку обнаружили бы на дальних подступах.
–
– Да, сэр, – произнес один из присутствовавших офицеров. – Если бы это была еще более современная субмарина, например одна из новых российских лодок класса "Лада", нам пришлось бы туго. Говорят, новейшие русские подлодки – настоящие дьяволы, превосходящие по своим характеристикам все прочее, что сейчас плавает под водой.
Джордж Хэнкок мрачно взглянул на говорившего:
– Вы не правы, говоря, что нам придется туго, – покачал головой контр-адмирал. – Боюсь, нас бы просто уничтожили в таком случае. Я уже говорил, что неатомная подлодка, идущая под электромоторами, шумит намного меньше, чем самый совершенный атомоход последнего поколения. К тому же русские за годы экспериментов смогли создать специальное покрытие для корпусов своих субмарин, поглощающее внутренние шумы и импульсы гидролокаторов, так что их субмарины, идущие малым ходом, практически невозможно обнаружить, если русские сами того не захотят. Добавь к этому воздухонезависимые энергетические установки, например электрохимические генераторы, над которыми русские сейчас, по слухам, работают очень интенсивно, и получится субмарина, не уступающая по автономности атомной, при этом чертовски тихая и дешевая настолько, что ее смогут покупать всякие иранцы и корейцы. Причем на решения русских о продаже своих подлодок и ракет для них едва ли смогут повлиять в Вашингтоне. Если это случится, я не завидую нашим парням, что сейчас находятся и берегов Ирана. Даже три не самые новые лодки, что есть у персов, могут нанести фатальный ущерб целой эскадре, а у русских таких подлодок намного больше. И если отношения с Москвой испортятся столь серьезно, что нам придется применить оружие, эти воды будут буквально кишеть их подводными лодками, и до цели доберется едва ли один наш корабль из десятка.
Офицеры, находившиеся на командном пункте, все, как один, представили пронзающий толщу воды стаи русских подлодок, тихих, словно призраки, и разящих летящими втрое быстрее звука ракетами на двести пятьдесят километров. Каждый на мгновение увидел, точно наяву, рой ракет, скользящих над гребнями тяжелых волн, незаметных для самых точных радаров, бьющих без промаха. Такая атака стала бы катастрофой, но ведь к субмаринам могла присоединиться авиация и немногочисленные русские корабли, и тогда даже самая мощная эскадра могла быть уничтожена за считанные минуты. Происходившее сейчас было лишь игрой, но эта игра очень точно воссоздавал картину того, что произойдет, если по глупости политиков оружие заговорит по-настоящему.
Однако не только на борту американского авианосца сейчас обсуждали свои и чужие ошибки и размышляли о том, что будет, если придется в реальном бою применять свои навыки владения оружием. По другую сторону границы разворачивалось не менее масштабное представление, тем более заметное, что такого не случалось уже более двух десятков лет. Взмывали в небо эскадрильи бомбардировщиков, чтобы обрушить свой смертоносный груз на "врага", находящегося в тысячах километров, а позади проносившихся высоко в небе транспортных самолетов оставались длинные шлейфы из белоснежных парашютных куполов. За высокими стенами древнего Кремля решили, что стоит напомнить Европе и ее великому союзнику, затаившемуся за океаном, что Россия еще не так слаба, вопреки затаенным мечтаниям многих, и теперь ее армия, десятки тысяч солдат и матросов, демонстрировала, на что она способна. И внезапно начавшиеся на территории от Баренцева до Черного моря маневры приковали внимание очень многих влиятельных, наделенных огромной властью, явной и тайной, людей Запада.