День пришельца (сборник)
Шрифт:
Не спрашивая разрешения, я пару раз щёлкнул фотоаппаратом, а затем на всякий случай спросил:
– А ты не пришелец?
В этот раз Ля-Ля задумалась надолго. Застыла, как истукан, вцепившись в доску длинными, тонкими, с узловатыми суставами пальцами, и если бы не моргала, то я бы решил, что заснула.
– Тебе правду сказать, – наконец грустно протянула она, – или обмануть?
– Правду.
– Живу я здесь, – поведала она и добавила: – Временно.
Я вскипел, но сдержался. И эта издевается!
– Ну, если ты здесь живёшь, –
Зверушка вздрогнула, выпрямилась, и её скорбно поджатый ротик неожиданно растянулся в неком подобии блаженной улыбки.
– О, дрынобула… – томно протянула она, оранжевые глаза закатились под лоб, тонкие пальцы разжались, и Ля-Ля, опрокинувшись на спину, свалилась со штакетника в кусты хризантем.
Я оторопел.
– Не ушиблась? – обеспокоенно спросил я.
Из кустов не доносилось ни звука. Что возьмёшь с кукольного подобия малайского долгопята-привидения? Пока развернётся, пока поднимется, пока поймёт, что случилось, пока рот откроет…
Я выждал пару минут и снова позвал:
– Ля-Ля, как ты там? Жива?
Ответом была всё та же тишина. Тогда я перегнулся через штакетник, раздвинул кусты, поискал на земле голубую зверушку, но нигде её не обнаружил. Испарилась, как настоящее привидение. Не зря её малайцы так называют.
Из палисадника соседнего коттеджа донёсся приглушенный металлический скрежет и чей-то приглушенный говор. Наконец-то хоть в каком-то доме хозяева объявились. Будет у кого разузнать, что за зверь такой сидел на штакетнике.
Я прекратил поиски, разогнулся и направился к соседнему коттеджу. Однако когда подошёл ближе и увидел хозяев, не то, что спрашивать, разговаривать с ними расхотелось.
На крыльце, разложив изуродованные части велосипеда, орудовал гаечным ключом пухлый мальчишка в тюбетейке, а за столом сидел сухопарый старик с жиденькой длинной бородой и старательно оклеивал вощёной бумагой каркас крыльев.
– Надо киноварью магические надписи делать, – бурчал старик. – Говорят, тогда заговор крепче получается… И крылья повыше прикрепить, чтобы колени не цеплялись…
– …А без дрынобулы всё равно не полетит, – ворчал мальчишка.
Байками о загадочной дрынобуле я был сыт по горло и интересоваться у горе-воздухоплавателей её тайной не собирался.
– Добрый день, – кивнул я и постарался побыстрее проскочить мимо, но не тут-то было.
– Добрый, – согласился старик.
– Здравствуйте, – обернулся ко мне мальчишка.
Оба внимательно посмотрели на меня, не сговариваясь, переглянулись, и я понял, что пришло им в головы.
– Молодой человек! – окликнул меня старик. – Сергей Владимирович!
Волей-неволей пришлось остановиться. Деваться было некуда. Что ж, чему быть, того не миновать.
– Я вас слушаю.
– А скажите, Сергей Владимирович, не ваш ли внедорожник стоит за гостиницей?
– Мой, – безнадёжно махнул я рукой. – Э-э…
– Дитятькин, – представился сухопарый старик, но при этом почему-то указал пальцем на пухлого мальчишку.
– Кудесников, – в свою очередь представился мальчишка и кивнул в сторону старика.
Дед для Дитятькина был староват, а мальчишка для Кудесникова слишком зелен. Я перевёл взгляд с одного на другого и на всякий случай решил не уточнять, кто из них кто. Мало ли какие фамилии встречаются? Если конечно, это фамилии, а не прозвища. Наслышан, что с душевнобольными следует вести себя предельно вежливо.
– Говори, дед, – пробасил мальчишка.
– Не можете ли вы, Сергей Владимирович, оказать нам весьма незначительную услугу?
– Разве что незначительную, – осторожно согласился я, зная наперёд, о чём они будут просить.
– Весьма, весьма… – заулыбался старик Дитятькин.
– Нам бы в Мщеры съездить, – включился в разговор юный Кудесников. – Не могли бы вы нас подбросить?
– Вы находите, что эта услуга весьма незначительная? – аккуратно поинтересовался я. От Бубякина до Мщер по прямой было пятнадцать километров. Но это по прямой, через лес и болота, а по разбитой лесной дороге – все пятьдесят. Учитывая скорость, которую можно позволить на дороге, изобилующей выбоинами и рытвинами, – пару часов утомительной езды в оба конца. Как минимум.
– А то! – экспрессивно заявил старик Дитятькин, будто у меня был не внедорожник, а вертолёт. – Раз – туда, два – обратно! И всех делов!
– Нам на барахолку надо, – уточнил басом молодой Кудесников.
– А к Василию обращаться не пробовали? – попытался я увильнуть.
– Если бы нам надо было деревья в лесу сшибать, – заявил Дитятькин, – обязательно бы обратились!
– Он же лыка не вяжет, – резонно пояснил Кудесников.
Со слов Кузьминичны Василий и в трезвом состоянии лыка вязать не умел. Правда, я его трезвым никогда не видел, и вряд ли доведётся.
– Уговорили, – перестал я сопротивляться. Весомых аргументов отказаться у меня не было. С самого начала знал, что так и получится. «Нет худа без добра, – попытался себя утешить. – По крайней мере, воочию увижу, что собой представляет дрынобула».
– Вот и хорошо! Вот и ладненько! – потирая руки, вскочил из-за стола Дитятькин и поспешил к калитке. Кудесников отложил гаечный ключ, обстоятельно вытер замасленные руки ветошью и степенно последовал за ним.
– Идёмте, идёмте, – на ходу поторопил старик, семеня к гостинице. – Мы вас надолго не задержим. Раз – туда, и два – обратно!
Я вздохнул и зашагал следом. Мне бы его оптимизм…
Мальчишка шёл сзади, и у меня создалось впечатление, что иду под конвоем. Руки зачесались, так захотелось гаркнуть, что сыт по горло бубякинским дурдомом и никуда никого не повезу, но я пересилил себя, не стал орать, а лишь почесал руки. Чесались они не только от желания послать всё и вся к чёрту.
– Это у вас от крапивы? – участливо поинтересовался молодой Кудесников.
– Да, – буркнул я.
– Пописать надо было, – резонно резюмировал он.