День рождения Буржуя - 2
Шрифт:
– Действительно, маленькое чумазое ничто, - проговорила она, затем спокойно достала мобильный телефон и нажала одну из кнопок памяти. На вызов ответили, и Алла с удивительным для нее жаром проговорила в трубку: - Это я, любимый. Прости, я ошиблась. Спасибо, что разрешил быть рядом с тобой. Я люблю тебя.
Прежде чем Буржуй и Олег успели опомниться, она была уже у окна и бросилась вниз сквозь разлетевшееся со звоном стекло.
На лес опускались сумерки. Солнце давно зашло за верхушки сосен, и из лесной чащи выползала темнота. Как всегда перед наступлением ночи, резче стали запахи - прогретой за день земли, сосновой живицы, прелой листвы. Вера почему-то очень любила этот смешанный горьковато-пряный
– Иван!
– позвала Вера.
– Вань, слышь?
– Охранник тут же вырос на пороге.
– Я здесь. Что случилось?
– Не уходи далеко. Сейчас ужинать будем.
– Спасибо, я не хочу.
– Слушай, хоть со мной-то терминатора не изображай, ладно? Ты что, на батарейках работаешь?
– Спасибо, - повторил Иван, - я действительно...
– Ладно, - прикрикнула на него Вера, - ты меня слышал. Сейчас накрою - позову.
– Что вы! Давайте я...
– бросился помогать Иван.
– Нет уж, - отстранила его хозяйка.
– Это не мужское дело! А вот мужчина, который не хочет есть, - это подозрительно.
...В кустарник у съезда на просеку беззвучно вползли две машины без огней. Из них выскользнули темные фигуры и совершенно бесшумно двинулись к даче. Уютные огни ее окон вскоре отчетливо проступили сквозь листву подлеска...
Иван, послушным школьником сидевший на стуле, вдруг насторожился и встал.
– Ты чего?
– спросила Вера.
– Нет, ничего.
Охранник потоптался немного на месте, прислушиваясь. Вроде бы ни одного постороннего звука. Разве что птица, непрерывно стонавшая где-то над крышей, вдруг умолкла. Но профессионалы верят инстинктам. А Иван был профессионалом. Он решительно направился к двери.
– Здрасьте, ты куда?
– бросила ему в спину Вера.
– У меня уже все готово.
– Я сейчас.
Иван спустился со ступенек крыльца и остановился у границы светлой полосы, лежавшей на земле вокруг окон. Настороженно, как овчарка, вслушался. Ничего подозрительного. Но что-то было не так, что-то там, за краем светового пятна. И охранник решительно шагнул в темноту. Вера, поглядывавшая на Ивана с веранды, пожала плечами. Куда он денется - сейчас вернется. Она вынула и положила на салфетку вилки, затем достала ножи и залюбовалась безукоризненным блеском их лезвий.
...Лезвие другого ножа чуть блеснуло в неярком свете луны, рука в черной перчатке зажала рот Ивану, и нож легко и глубоко вонзился в горло, перерезав шею почти до позвоночника...
На столе зазвонил телефон, и Вера взяла трубку.
– Алло... Привет, любимый. Тягаешь железяки?.. У нас? Отлично!.. Ой, что я говорю! Конечно, без кормильца плохо... Пацан? Какой пацан?... Толстый, прекрати, пожалуйста, ты же там не один, наверное...
Краем глаза Вера заметила бесшумно промелькнувший силуэт за окнами. Несколько фигур в черном крались к крыльцу. Девушка вскрикнула и уронила телефон. Метнулась с веранды в комнату. Тяжелые ботинки загрохотали по ступенькам, потом по половицам веранды. Под каблуком жалобно треснула раздавленная мобилка. Вера успела запереть дверь комнаты изнутри за мгновение до того, как она задрожала под ударами. И тут же, не мешкая ни секунды, девушка побежала по лестнице наверх, на второй этаж. Щелкнул еще один замок. Теперь от нападавших Веру отделяли уже две, но не слишком надежные двери...
– А что такого! Мне стесняться нечего!
– вещал в трубку Толстый. У кого пацаны не намечаются - пусть подражают и завидуют. Вот так! Ну-ка, дай мне Ивана. За вами с пацаном - глаз да глаз...
Вдруг, в секунду посерев, он вскочил, опрокинув лежавшую над ним на стойках штангу. Та с грохотом полетела на пол. Гиви и Борихин испуганно отшатнулись. Гигант раненым медведем заревел в трубку:
– Вера! Вер, что?!!
Трубка молчала. Он обвел зал безумным взглядом и, ни слова не говоря, бросился к двери. Борихин, задержавшись только на мгновение, кинулся следом. Остолбеневший Гиви так и остался стоять на месте с разинутым ртом.
...Джип Толстого на запредельной скорости несся по шоссе. И попутные, и встречные машины шарахались в стороны, как испуганные мальки при виде щуки. За рулем в пропотевшей майке и трусах сидел сам Толстый с перекошенным лицом и совершенно сумасшедшими глазами, которые он не отрывал от летящей навстречу ленты асфальта. Охранник на переднем пассажирском сиденье обеими руками упирался в панель. Борихин, вжавшийся в, спинку заднего сиденья, то и дело зажмуривал глаза и обильно потел...
...Трое в черном затолкнули отчаянно сопротивлявшуюся Веру в машину с тонированными стеклами, две других уже запрыгнули во второй автомобиль. Обе машины рванули с места, но тут же их водителей ослепили фары летящего на таран джипа. Первая машина, в которой сидела Вера, вильнув, скатилась в сторону, на обочину. Из второй в разные стороны скользнули две фигуры. И очень вовремя: "кенгурятник" джипа смял ее капот в лепешку. Толстый, Борихин и охранник выскочили из джипа за миг до столкновения. Толстый сразу же бросился к буксовавшей в песчаном кювете машине и ухватил ее, уже дернувшуюся было, за бампер. Зарычав от ярости и усилия, он оторвал задние колеса от земли. Двигатель беспомощно взревел, колеса отчаянно вращались, не доставая до спасительного грунта.
Борихин и охранник тем временем оказались лицом к лицу с двумя незнакомцами в масках. Первый не раздумывая вскинул пистолет, но охранник заученным движением выбил его ногой и тут же нанес противнику страшный удар по кадыку. Второй человек в маске, доставшийся Борихину, неумело выставив перед собой оружие, пятился в кусты за обочиной. Выстрелить он успел, но пуля ушла далеко в сторону. Борихин выстрелил в ответ, и фигура в черном рухнула - прямо на Толстого, который от неожиданности выпустил бампер. Колеса машины коснулись земли, и она, взревев и пропахав глубокую колею в песке, с заносом выскочила на дорогу. Через две секунды только яркие стоп-сигналы мелькнули перед поворотом. Толстый бросился за руль джипа, завел двигатель, круша кусты, сдал назад, развернулся и бросил машину вперед, но ее вдруг резко повело в сторону: при ударе спустило одно из огромных колес. Толстый вывалился из джипа и заревел, потрясая кулачищами:
– Нет, сволочи! Нет!!!
– Спокойно, - одернул его Борихин.
Он подскочил к сбитому охранником с ног человеку и сорвал с него маску. Человек был мертв - глаза выпучены, язык вывалился. Лицо его ничего не говорило ни Борихину, ни Толстому. Его, наверное, смог бы узнать Пожарский, но он был далеко. Толстый бросился ко второму незнакомцу, который, постанывая и дергаясь, лежал в кустах, прижимая руки к простреленному животу. Маска отлетела в сторону. У ног гиганта корчился не кто иной, а Артур. Лицо его было искажено страданием, из уголка рта тянулась к подбородку смешанная со слюной струйка крови.
– Ты?!
– изумленно выдохнул Толстый.
К нему от машины Веры подбежал охранник и доложил:
– Босс, провода вырваны.
Толстый склонился над Артуром и прошипел:
– Куда они ее повезли? Куда, мразь? Куда?
– Но Артура бил последний озноб, и во взгляд его постепенно вливалась уже неземная отрешенность.
– X...холод...но...
– забулькало у него в горле. Толстый беспощадно затряс раненого и заорал:
– Не сметь, сука! Не сдыхай! Слышишь?!! Куда они везут ее?!! Куда?!!