День рождения Буржуя - 2
Шрифт:
Артур поднял на Толстого вдруг на мгновение прояснившиеся глаза.
– Не знаю... Я хотел отомстить... Больно...
– и он заплакал.
Борихин подскочил и ткнул в лицо умирающему фото Кудлы.
– Это он?
– Кто это?..
– еле слышно прохрипел Артур.
– Тебе приказывал он?!
– Я этого... никогда... не... видел... Нет...
– Обезумевший Толстый схватил Артура за горло и снова затряс.
– Куда они ее отвезли?!! Куда?!!
– Вдруг он опомнился, бережно прислонил раненого к скосу обочины и стал
– Только скажи мне...
– Он рухнул перед Артуром на колени.
– Я... умоляю... Сэ тут э финн... Ком этран...
Артур тягуче выдохнул, и глаза его стали стекленеть. Тишину ночного леса разорвал жуткий вопль Толстого. И вокруг все замерло: так мог кричать только смертельно раненный и предельно опасный зверь.
ГЛАВА 27
– Ну что, доктор?
– Буржуй бросился навстречу входившему в кабинет врачу.
– Ничего!
– сердито ответил тот.
– В каком смысле?
– В самом прямом!
– врач раздраженно дернул плечом.
– Хотите ветеринара для своего друга вызывайте. У них, говорят, специальные ружья есть ампулами стреляют...
– Зря вы так, - с упреком проговорил Пожарский.
– У него горе. Семейное...
– А если я к нему подойду, - невозмутимо ответил доктор, - у моей семьи будет семейное горе. Вы этого хотите?
И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, врач направился к двери. Пожарский и Буржуй - оба бледные, невыспавшиеся, небритые - разочарованно переглянулись. Всю ночь Толстый проносился на джипе по лесным дорогам и, конечно же, ничего не нашел. Утром он - как был, в футболке и трусах - заявился в офис, прошел прямо в тренажерный зал и с тех пор, вот уже несколько часов, колотил там боксерскую грушу и зверем бросался на всех, кто пытался к нему приблизиться, не исключая даже друзей. Только что вышедший врач был уже третьим, кто отказался иметь с Толстым дело.
В комнату вошел угрюмый Борихин. Всю ночь он провел рядом с Толстым. А доставив его к офису, отправился разведать обстановку. Посмотрев на озабоченных друзей, хмуро спросил:
– Что - анализируете?
– Вчера уже попытались...
– безнадежно махнул рукой Олег.
– Как Анатолий Анатольевич?
– Борихин устало опустился в кресло.
– А вы как думаете?
– не слишком приветливо отозвался Буржуй.
– Убивает сам себя, - пояснил Пожарский.
– Чтобы никого другого не убить. А вы что скажете? Или опять нечего?
– Да сказать-то есть что, - сыщик крепко потер осунувшееся от бессонницы лицо.
– А вот понять что-нибудь...
– Так вы что, вообще ничего не узнали?
– вскинулся Буржуй.
– В том-то и дело, что узнал. Бред какой-то... Не вяжется одно к другому! Не вяжется - и все тут!
– А трупы опознали?
– вяло поинтересовался Олег.
– Трупы-то опознали. Вернее - труп. Артура вам представлять не надо - старый знакомый. Кстати, он откуда взялся в такой компании, тоже неясно...
– Ну а второй?
– Буржуй закурил неизвестно какую по счету сигарету.
– Рецидивист с богатым прошлым, - после нескольких глубоких затяжек сообщил Борихин.
– Рощин Вадим Егорович. Из "Банды глухих".
– Каких? Глухих?
– поразился Пожарский.
– Именно. А что тут удивляться. Он, Рощин, - сам глухой от рождения. Вернее, как это у них называется, - слабослышащий. И банда его лютые урки, между прочим. Отличаются дерзостью, жестокостью, на убийство легко идут... В общем, те еще деятели!
– А при чем здесь они?
– озадаченно спросил Пожарский.
– Что-то я не пойму...
– Да вот и я не пойму, - развел руками Борихин.
– Тем более - не работали они у нас. Полгода назад мелькнули, по ним мероприятия начали, они и сгинули. Все тогда решили - в другой город переехали, адрес, как говорится, сменили. Тогда еще все удивлялись, как они быстро среагировали - даже взять никого не удалось...
– И что, ничего нельзя узнать?
– без особой надежды да и без видимого любопытства спросил Буржуй.
– Что-то можно... Но у нас по ним данных мало. Да и те для внутреннего пользования. Сейчас Семен Аркадьевич пытается что-нибудь раскопать.
– Думаете - получится?
– поинтересовался Олег.
– Не знаю. До сих пор у него все получалось...
– Борихин тяжело, с кряхтением встал и без всяких объяснений зашагал к выходу. Друзьям, впрочем, никакие объяснения и не нужны были: сыщик шел на похороны. А сами они в очередной раз направились к маленькому офисному спортзалу, у входа в который стояли два плечистых охранника в костюмах.
– Ну, что он?
– спросил Буржуй.
– Все то же, Владимир Владимирович, - почему-то шепотом ответил один из охранников.
– Четвертый час пошел...
Буржуй осторожно приоткрыл дверь и заглянул в зал. Толстый, потный до такой степени, что казалось - его облили из ведра, с неистовой силой и не останавливаясь колотил огромную тяжелую грушу с песком, нанося быстрые и страшные удары руками и ногами. Буржуй так же неслышно притворил дверь.
– Да...
– только и сказал он.
– Слушай, я больше не могу...
– Пожарский поглядел на Буржуя и страдальчески покривился.
– Я тоже, - отозвался Буржуй.
– Я вхожу, - Олег решительно толкнул дверь. Оба одновременно протиснулись в зал. Охранники, так и не решившись войти, остались у двери.
– Толстый, друг, хватит, - с порога начал Коваленко.
– Я тебя прошу...
Пожарский подошел поближе и заглянул беснующемуся гиганту в лицо.
– Толстый, ты меня слышишь?
Но Толстый продолжал с остервенением колотить грушу. Не выдержав страшных ударов, она вдруг оторвалась от потолка и упала. Толстый, хрипя натруженными легкими, стал наносить удары ногами, затем внезапно рухнул на грушу сверху и зашелся в рыданиях, которые тут же перешли в жуткий хриплый волчий вой.