День рождения Буржуя - 2
Шрифт:
– Ты здесь в последний раз...
– с угрозой в голосе произнес Буржуй.
– Если только ты выстрелишь прямо сейчас, - лениво проговорил Кудла.
– Иначе я буду приходить каждый раз, когда мне захочется.
– Тогда я выстрелю прямо сейчас, - в голосе Коваленко зазвенела ярость.
– Стреляй, - голос Кудлы оставался все таким же вялым.
Буржуй не понимал, что с ним происходит. Он ведь год гонялся за этим человеком и в мечтах видел встречу с ним простой и ясной: загнать в глухой угол, взглянуть в ненавистные блеклые глаза и пристрелить как бешеного пса.
– Этот мир опасно болен...
– Кудла посчитал, что выдержал достаточную паузу.
– Единственная настоящая женщина, которую я встретил на Земле, предпочла мне тебя. А ты не смог сделать даже самого малого - защитить ее.
– Зато сейчас я, кажется, смогу отомстить за нее, - и это непроизвольно вырвавшееся "кажется" сказало все и Кудле, и самому Буржую.
– Нет.
– Кудла флегматично покачал головой.
– Ты можешь, конечно, придумать сам для себя сказку о мести. Тупую и провинциальную, как и все, что ты можешь придумать. Но только не говори мне, что всерьез думаешь, будто я мог убить Амину.
– Да. Думаю. Ты убил много людей.
– Люди... Я не виноват, что на свете их слишком много. И мне глубоко плевать на них. На всех, без исключения. И на тебя тоже.
– Тихий голос Кудлы, почти лишенный оттенков и полутонов, был гипнотически монотонен и навевал сон. И вдруг трость будто сама по себе поднялась, совершила неуловимое круговое движение, и пистолет Буржуя отлетел далеко в траву, а голос в это время все так же продолжал звучать размеренно и спокойно: - Но сейчас я говорю об Амине. И ты выслушаешь меня.
– Буржуй проводил изумленным взглядом улетевший пистолет и как-то непроизвольно сжался. Кудла мгновенно это подметил: Перестань дергаться, это невыносимо. Я не собираюсь тебя убивать...
– И напрасно.
– Буржуй выпрямился.
– Лучше убей. Потому что вдвоем нам не жить.
У Кудлы брезгливо дернулась щека.
– Откуда ты берешь тексты? Из индийских фильмов? Я уже и забыл, как это - говорить с тобой.
– А нам не о чем говорить.
– Есть. Ты же слабое нервное существо, Буржуй. Не возражай, не надо. Это можно скрыть от кого угодно, но не от меня. И не от себя самого, разве не так?
– Совершенно спокойно повернувшись к Буржую спиной, Кудла присел перед могильным камнем Амины и положил ладонь на холодный гранит, как кладут ее на Библию перед клятвой.
– Ты не смог уберечь Амину, тем более не сможешь отомстить за нее. Поэтому я здесь.
– Мне не нужна твоя помощь!
– Помощь? А кто говорит о помощи? Я просто сделаю то, что должен сделать.
– Это мое дело! Кроме Амины, убили моего ребенка и мою бабушку.
– Ты же понимаешь, как глубоко мне плевать и на твоего ребенка, и на эту престарелую крестьянку, которую ты записал себе в бабушки. Я здесь потому, что посмели убить мою любимую.
– Мою жену...
– глухо проговорил Буржуй.
– Да, ты украл у меня живую Амину.
– В безжизненном голосе Кудлы впервые за все время проступило что-то, напоминавшее человеческие эмоции.
– Но никогда не сможешь украсть мертвую. И уж тем более право отомстить.
– Ты - убийца. Тебя все равно схватят и будут судить.
– Не болтай ерунду. Теперь, когда ты позволил убить Амину, это знают только я, ты да Толстый. А доказать не сможет никто.
– А следователя Борихина ты забыл?
– напомнил Буржуй.
– А...
– Губы Кудлы растянулись в саркастической ухмылке.
– Этот мент с мужественным лицом и немытой головой? Он один, и он ничего не докажет.
– Что тебе нужно, Кудла?
– Буржуй чувствовал, что сейчас ему нужно остаться одному - не слышать этого вкрадчиво-спокойного ненавистного голоса.
– Я уже сказал.
– Врешь! Я слишком хорошо тебя знаю...
– Как-то я уже говорил тебе, - Кудла слега насупился, - ты вообще ничего обо мне не знаешь. Да и не можешь знать. Откуда?
– Я все равно никогда не прощу тебе Толстого.
– Знаешь, мне мало что нужно на этом свете. И меньше всего - твое прощение.
– Кудла пренебрежительно скривил рот и, подчеркивая важность своих слов, легко ударил тростью о землю.
– Ты дашь мне отомстить, потому что понимаешь: сам никогда не сможешь сделать это.
– Убирайся к черту!
– крикнул Буржуй.
Кудла в ответ лишь отрицательно покачал головой.
– Я уйду тогда, когда решу, что мне пора.
– Он помолчал.
– Одного не могу понять: как даже в твоей голове могла родиться мысль, что Амину убил я?
– А откуда я знаю, что ты этого не сделал?
Кудла, уже направлявшийся по тропинке к дороге, на ходу обернулся:
– Скажи менту, чтобы навел справки, где я был в это время. Хотя мне совершенно все равно, что ты думаешь...
В отсутствие хозяина в квартире Борихина кипела работа. Человек с неприметным лицом и в неброской одежде, открывший дверь ключом, внимательно осмотрел все помещения, включая кладовую и ванную. Затем натянул резиновые перчатки, вытащил из большой спортивной сумки и аккуратно разложил на письменном столе брусочки пластиката, детонаторы, мотки провода. Взрывчатку он прилепил под крышку стола, под подоконник, за кухонный шкаф, под диван, под ванну. В каждый брусочек аккуратно вставил детонатор. Что нужно, соединил проводкой и ловко ее замаскировал. Забрав со стола сумку, неизвестный с порога оглядел квартиру, удовлетворенно хмыкнул и аккуратно закрыл дверь. Теперь квартира была наполнена притаившейся смертью...
ГЛАВА 10
– Да что вы заладили, честное слово! Покы жыва, покы жыва... Вы же - народная целительница. В вас сама, извините за выражение, мать-природа реализует свои возможности. И вдруг - такой затяжной депрессивный синдром! Мысли о скорой смерти, психоиллюзия обреченности.
Доктор Костя сидел за дощатым столом в хате Стефании и наставлял на путь истинный саму ведунью. Ему, конечно, хотелось поговорить на любимую тему, хотелось и отдохнуть под этим предлогом от изматывающей зубрежки, которой его в последние дни изводила Стефа. Но, помимо прочего, он и в самом деле был обеспокоен психическим состоянием своей наставницы. Уж больно часто стала она говорить о близкой смерти. А это симптом. Даже диагноз.