День рождения
Шрифт:
— Ключ у папы, — говорит ему Бори. — В квартире у вас все прибрано, натоплено. Можете идти и спокойно отдыхать.
Варкони кажется, что вот-вот она лопнет от распирающих ее новостей, если немедленно не сообщит о них инженеру:
— А знаете, мы выиграли соревнование! Хотя тетя Иллеш в это время болела. Мы, все наше звено! А Сильвия замуж вышла.
Женщина, пришедшая с Рудольфом, заразительно, по-детски звонко смеется. Инженер тоже улыбается, хотя старается все время казаться очень серьезным.
Девочки
Отец сидит на краю постели мамы и, кивая головой в сторону кухни, откуда слышатся голоса тетушки Тибаи и Бори, говорит:
— Большая у нас стала дочка, Штефи.
Затем приходит инженер. Он вызывает отца на кухню и просит внести в домовую книгу жену и своего младшего брата. Вот и наполнится жизнью опустевшая было квартира Шольцев!
— Это наш первый Новый год в нашей совместной жизни и на новой улице — Беньямина Эперьеша, — говорит инженер, пока Иллеш заполняет книгу. — Мы-то теперь вдвоем с женой, а вот брату моему одному скучновато. Будапешт он у меня еще плохо знает. Восемнадцатый год парню. Будет здесь заканчивать гимназию. Если успешно сдаст экзамены на аттестат, на будущий год — в институт…
Бори занята: она под надзором тетушки Гагары хлопочет у плиты, но все равно ловит на себе пристальный взгляд Рудольфа.
«Видно, наврала все эта Сильвия, — думает Тибор Шош. — У девушки очень серьезный, умный взгляд. И уж никак не может быть, чтобы она была влюблена в меня… И слава богу!»
— Если у вас нет других планов, — говорит он вслух, — мы хотели бы похитить на сегодня вашу дочь.
Бори останавливается у плиты, осторожно поправляет крышку кастрюли.
— Брату моему будет одному очень скучно. Может, отпустите вашу девочку к нам после ужина?
— Пойдешь, Бори? — спрашивает отец.
— Если разрешишь!
— Ты уже большая: решай сама. Есть желание — иди.
Инженер с испугом замечает, как на его глазах меняется в лице эта милая девушка: сначала вспыхивает и почти тотчас же становится бледнее полотна.
«Ой, что же я натворил?» — думает Тибор Шош, но тут же успокаивается, потому что Карой Иллеш, кашлянув, говорит, что он от имени дочери благодарит за приглашение и около десяти часов, после ужина, она придет к ним в гости.
Инженер ушел. Бори подходит к отцу и смотрит на него.
«Что ж, иди, доченька, — говорит взгляд отца, — иди! Ты научилась трудиться, умеешь заботиться о судьбе других людей и уже знаешь новые для тебя слова, хотя еще и не догадываешься об этом: труд, прилежание, участие, забота. Мало-помалу научишься отличать добро от зла. Словом, настала и для тебя пора, которая должна была настать: ты выросла, Бори, иди!»
— Что же ты наденешь? — взволнованно спрашивает тетушка Гагара. Она любит смотреть на молодых девушек в новых платьях.
Но отвечает мама, из комнаты.
— Синее, рождественское!
Часы на колокольне бьют десять. Тетя Гагара приносит и кладет на край маминой постели выскобленную добела со всех сторон большую доску для раскатывания теста: на ней удобно играть в лото. Мама, наперед радуясь, смеется: она еще никогда не играла в такую забавную игру. Тетушка Гагара сидит с коробкой фишек у кровати, отец курит и читает газету.
В кухне уже прибрано, на столе — только вино и печенье. Боришка переодевается в ванной. Поглядела на себя в зеркало. Растаяли, рассыпались на плечи Боришкины косы, а с ними и ее детство. Вот уже в один большой пучок связаны пышные волосы — по-взрослому, как она давно мечтала. Искрятся длинные, приспущенные на виски локоны.
Но когда она входит в комнату, отцу она почему-то все равно кажется той, прежней Боришкой, у которой никогда не было синего платья и туфелек на «шпильках» и которая никогда не закалывала волосы в такую пышную, высокую прическу. Для него она та же, какое бы платье она ни надела, какую бы прическу ни сделала, его милая, ласковая, любящая дочь.
Тетушка Гагара даже коробку с фишками выронила, мама тоже от изумления замолкла на полуслове, когда они увидели ее входящей в комнату. А Бори и туда и сюда повернется, показывая свой праздничный наряд.
Бори не идет — летит вверх по лестнице. Изо всех квартир гремит музыка. У тетушки Чак радио так горланит, что заглушает даже цокот Боришкиных каблучков.
А дома у Ютки тоже радио так кричит, что не слышно звонка. Бабушка «запускает музыку» на всю мощь: она плохо слышит. Ютка играет с бабушкой в карты.
— Звонят? Я сама пойду посмотрю.
Отворяет и не может вымолвить ни слова. На пороге Варьяш.
— Сдам я этот чертов экзамен, — угрюмо бормочет Миклош, — и можете делать с вашей тетей Чисар что хотите. Пойду и в интернат, и агрономом-садоводом буду, если вам уж так хочется… Теперь довольна?
Ютка молчит, на глазах у нее слезы.
— Ладно, не реви! Уверяю, радости тебе со мной мало будет. И если когда-нибудь решусь жениться на тебе, то только когда ты сама предложишь…
У Шошей на звонок выходит молодая хозяйка и приветливо встречает Боришку. В комнате на столе яства и вина и, конечно же, тоже звучит музыка. Бори осматривается и вспоминает, как еще вчера они сидели здесь с Юткой вдвоем у печи.
Боришка внимательно разглядывает Шоша-младшего, шагнувшего ей навстречу: у него черные волосы и темно-карие глаза. В общем, он вылитый Рудольф, только на десять лет моложе.
— Разрешите вам представить моего младшего брата Рудольфа, — говорит инженер.
Бори и молодой человек пожимают друг другу руки.