День синей собаки
Шрифт:
Пегги Сью услышала, как сантехник Беркович рассказывал:
– Не знаю, что я изобретал вчера, но, кажется, что-то очень сложное. Сегодня утром я даже не мог войти в кухню, эта чертова машина заняла всю площадь! Как я ни изучал ее сверху, снизу, с боков, так и не смог понять, для чего она предназначена. Абсолютная загадка.
Большинство «изобретателей» пытались опередить время, стараясь поставить последнюю точку в работе до того, как сон невежества не сотрет все из памяти. Это
Изобретения, однако, были разнообразными.
– Сантехник создает сегодня автомобиль, который вместо бензина будет поглощать бананы! – сообщил Дадли.
– Почтальон решил превратить свой дом в космический корабль, – сказал Майк. – Он устанавливает реактивные двигатели по углам халупы.
– А аптекарь хочет разработать электрическую батарейку, которая не разряжается, – заключила Пегги Сью. – Завтра у каждого из них появится новая блажь.
Жизнь пришла в упадок. Большинство классов в школе пустовали. Зачем давать уроки ученикам, ухитряющимся стать умнее учителей? Даже Сет Бранч не появлялся. Он решил выходить из дома только с наступлением ночи. Не хотел, по его собственному выражению, «становиться мутантом».
Пегги Сью с друзьями бродили по опустевшим улицам. Целую неделю они пытались заново научить Соню читать, она не знала теперь даже букв алфавита. Жалко было смотреть, как рыжеволосая девочка лепечет, как младенец, перелистывая букварь для детского сада. Соня забыла все.
– То, что попадает ей в одно ухо, тут же выходит из другого, – с грустью вздохнул Дадли. – Не думаю, что она снова станет нормальной.
– Кто знает, – сказала Пегги. – Надо продолжать. Быть может, это временное помутнение.
– Боюсь, что, отказавшись выходить на солнце, мы стали всеобщим посмешищем, – прошептал Майк. – В конце концов на нас будут смотреть, как на животных. Мне немного стыдно, что я принадлежу к тем, кто ничего не изобретает. А если правы не мы, а они? Вдруг мы упускаем единственный в жизни шанс?
– Спроси у Сони, что она об этом думает… – тихо ответила Пегги Сью.
Майк с виноватым видом опустил голову.
Однажды, когда Пегги садилась за стол перед ужином, она заметила, что ее сестра Джулия стала голубой.
– Без комментариев! – шепнула Джулия. – Я вас предупреждала, не может быть и речи, чтобы я оставалась на перроне, когда трогается поезд удачи.
Ответить было нечего.
Питер Бойли, фермер-«космонавт», упал с летающего трактора, который изобрел. Его машина продолжала одна чертить зигзаги в небе, иногда пикируя, как безумный истребитель, а затем, в последнюю секунду, набирая высоту. Когда закончилось топливо, машина рухнула на кукурузное поле, ко всеобщему облегчению.
А
Он устроил показ на ратушной площади перед всеми жителями и превратил старый проржавевший автомобиль в великолепную золотую скульптуру.
– Потрясающе! – заикаясь, пробормотал мэр, – наконец-то появилось что-то полезное для населения. Надеюсь, ты записал формулу и сможешь сделать новую порцию завтра утром.
– Не волнуйтесь, – ответил Билли. – Это я смогу сделать, но проблема в другом.
– В чем же? – пробурчал мэр, нахмурив брови.
– В продолжительности действия, – объяснил помощник провизора, смутившись. – Превращение не стабильно. Когда садится солнце, предмет приобретает свой обычный вид. Это означает, что слитки золота, которые мы создадим из простых кирпичей, надо будет продать и получить деньги до заката солнца.
Толпа разочарованно вздохнула.
– Это очень досадно, – признался мэр. – Если мы будем продавать такое золото, мы станем мошенниками.
Завязалась бурная дискуссия, каждый отстаивал свою точку зрения. Ссора разгорелась, и вскоре дошло до рукопашной. Пегги Сью с друзьями удалились, решив, что насмотрелись достаточно.
И разошлись. На обратном пути к дому Пегги услышала смех призраков. Вечернее представление их очень развлекло.
Случилось то, что должно было случиться. Желая развить свой интеллект, жители Пойнт Блаф пережгли нейроны. Их мозг, утомленный накоплением стольких знаний, «закоротило». На улицах появились люди с отрешенным взглядом, забывшие даже свое имя. Многие не умели ни читать, ни писать, а кое-кто не мог говорить. От умственного перенапряжения они вновь стали неразумными младенцами.
– Это надо остановить, – взмолился врач во время заседания муниципального совета. – Безумие не должно продолжаться. Если так и дальше пойдет, в Пойнт Блаф скоро не останется никого, кроме потерявших память. Больница переполнена! В головах этих людей стерлось все, что они знали. Они, как дети, начинают с нуля. Их придется обучать всему заново. И я далеко не уверен, что некоторые из них способны еще чему-то научиться.
Собравшиеся зашумели, выражая недовольство. Соблазн разбогатеть был слишком силен, и люди не хотели отказываться от бредовых изобретений. Им не давала покоя история превращения кирпичей в золотые слитки…
Неужели и в самом деле надо отказаться от всего этого?
– Предоставьте мне еще немного времени, – умолял бакалейщик. – Вы же понимаете, что мы близки к великому открытию. До сих пор Пойнт Блаф был неприметным поселком, населенным ничтожными людишками, обреченными на жалкое существование. Эпидемия мозгового воспаления – наш единственный шанс стать незаурядными, и вряд ли он еще раз представится. Не стоит бояться отдельных промахов, которые произошли. Шерифу следует лишь запретить излишества, ограничить время пребывания на солнце.