День скарабея
Шрифт:
По-прежнему нет ни единого намека на то, что в этих домах хоть кто-то живет. Я захожу то в один подъезд, то в другой, наугад стучу в двери квартир… Пытаюсь попасть в магазин или аптеку — входы у многих крепко заперты, кое-где двери выломаны. Гастроном № 7 на углу Колчака и Старокаменской разграблен — особенно хорошо заметно, где в нем ранее находился винный отдел. В расположенном поблизости здании сбербанка тщательно рылись — наверняка рассчитывали на хорошую поживу; вопрос только, удалось ли чего найти.
— …Улица Колчака? — вы очень удивились.
— Да, так было написано.
— От железнодорожного вокзала к зданию сбербанка ведет улица, которая действительно раньше называлась Энгельса. Но ее переименовали не в Колчака, а в Януша Корчака, уважаемый. Возможно, на какой-то из табличек заглавная буква «Я» была похожа на «А», а фамилию вы уже сами домыслили. Ведь могло же такое быть, если вы своими глазами увидели якобы разграбленный седьмой гастроном!
— Почему «якобы»? Да и насчет названия улицы я вряд ли ошибся.
— Это вы так думаете. Ладно. Вы нашли офис?
— Да, и довольно быстро.
Глава вторая
Из комнаты донесся приглушенный вскрик, что-то покатилось по полу. Карина опять грубо выругалась. Сергей вошел в комнату, некоторое время ошалело смотрел на то, как девица затаптывает окурок на полу. В комнате ощутимо воняло табачным дымом, несмотря на приоткрытые оконные рамы; наверное, за все время с того момента, как в эту квартиру въехали Лихомановы, курили здесь впервые.
— Послушай, я же тебе русским языком сказал: здесь не курят! — зло произнес Сергей. — И я тебе запрещаю свинячить! Давай, быстро прибирай тут!
— Да ты кто, в натуре, такой, чтобы мне запрещать?! — взвилась Карина.
— Я хозяин этого дома! — заявил Сергей. — И потом — я предупреждал, что не надо ругаться при моем сыне… Давай, бери тряпку, отмывай пол. Что за дурдом! Да ты еще линолеум прожгла!
Карина выпучила на Сергея глаза — большие, голубые, но с неестественно большими зрачками, а потому казавшиеся слегка безумными. Сергей с неохотой признавался себе, что он побаивается эту девицу и ждет от нее какой-нибудь гадости. И вот — прошло всего несколько часов, а свинство уже цветет пышным цветом. И пахнет.
— Да ты вообще масть не чухаешь, что ли? — искренне удивилась Карина. — Мне же в падлу с тряпкой шнырять.
— Почему? — наивно спросил Сергей.
— Да нельзя мне! — почти с отчаянием выкрикнула девица. — Это же для опущенных занятие — полы мыть…
Действительно, день только начался, а столкновение интересов уже имело место в квартире Лихомановых. Маленькую комнату прочно оккупировали бандиты, и теперь хозяева были вынуждены потесниться, чтобы устроить место в зале для Нади. Егору было проще — убедившись, что на чулан никто не претендует, и что взрослым не до него, он занавесил проем пледом и включил компьютер. Судя по реву самолетных двигателей и стрекоту пулеметных очередей, сын окончательно завязал с виртуальными монстрами и прочей нежитью (чему Сергей был только рад), переключившись на авиасимуляторы.
Женщины выглядели потерянными. Ира с трудом верила во все происходящее, хотя бы потому, что впервые за все время своей семейной жизни потеряла возможность хоть как-то влиять на ситуацию; она чувствовала, что потеряла управление квартирой, и если бы могла, то сравнила бы свое ощущение с чувством рулевого, чей корабль вдруг перестал слушаться поворотов штурвала, а машины не реагируют на команды и несут судно совершенно неведомым курсом. Надя в свою очередь убедилась, что приехала погостить не в самый удачный момент, и потихоньку прикидывала возможность убраться восвояси. Квартира ее сестры казалась теперь не самым уютным местом на свете, да и более глупая женщина могла бы догадаться, что Ирине сейчас не до Надежды с ее проблемами на любовном фронте.
— Послушай, Пашка, ты сам хоть маленько веди себя по-человечески, — с досадой сказал Сергей, видя, что и Павел уже засунул в рот сигарету.
— Но ведь мы же курим, — с неменьшей досадой произнес Паша, не торопясь все же пока прикуривать. — Мы же не можем выходить в подъезд, ну, блин, прости подлецов… Скажи спасибо, что сейчас лето, можно окно открывать. Зимой вообще атас был бы.
— Спасибо, — ядовито произнес Сергей. — А когда Карина тушит бычки на полу, это что? Показатель ее крутости? Почему бы ей не прибрать за собой теперь?
— Карина? — немного озадаченно произнес Паша. — Ну да, Карина. Да, ладно, больше она не будет. А где это видано, чтобы гости убирались в хате, если уж на то пошло?
— Если уж на то пошло, — не меняя ядовитого тона, возразил Сергей, — то где это видано, чтобы гости … Особенно тех, которых никто не звал, гадили в комнате?
— Да не будет она больше, я тебе отвечаю! — крикнул Паша.
— Мог бы пепелку тогда найти, что, догадаться трудно было? — подала голос Карина.
Если ее действительно так зовут, подумал Сергей. Он начал уже закипать не на шутку, но тут открыл глаза раненый.
— Так, заглохли, все, — сказал он и с тяжелым всхлипом перевел дыхание. — Курить вы пока здесь не будете, поняли? Я дышать не могу. Попросите хозяина, в туалете чтоб разрешил, ясно? И вообще, пусть врача ищет, сколько можно ждать…
С этими словами главарь отключился.
Сергей оторопел.
— Что это значит? — не помня себя от злости, он схватил Павла за грудки.
— Убери ветки, — мрачно сказал тот, отдирая пальцы Сергея от своей рубашки. — Ну не проканало у нас с костоправом, видишь, какая несрастуха… Послушай, ну ты же теперь крутой, в городе всех знаешь. Наверняка у тебя есть врач, которому можно доверять. Потом, ему можно дать баксов столько, сколько потребуется.
— Ты меня за нового русского не держи, — проворчал Сергей. — Сам же видишь: как я жил в старой «двушке», так и живу здесь по-прежнему.
— Непруха в делах? — с сочувствием, может быть, даже неподдельным, спросил Паша.