День триффидов (авторский сборник)
Шрифт:
— Конечно, нельзя, констебль, — согласился я. — Ты лазал в лодки, Мэтью?
— Я просто смотрел. Я думал, можно. Я ничего не делал.
— Но в лодку ты лез?
— Да, папа.
Тут я покачал головой:
— Нехорошо! Констебль совершенно прав. Ты попросил прощения? — Я взглянул на полисмена и увидел, что тот чуть заметно подмигнул мне. Мэтью тоже взглянул на него снизу вверх.
— Простите, сэр, — сказал он. — Я не думал, что лодка — как дом. Теперь буду знать, — и протянул руку.
Полисмен серьезно пожал ее.
— Ну, поехали, и так опаздываем, — сказал я. — Спасибо, констебль.
Полисмен улыбнулся и снова козырнул мне.
— Что ты такое натворил? — спросил я.
— Я же сказал! Смотрел и все.
— Ну, тебе повезло. Хороший полисмен попался.
— Да, — сказал Мэтью.
Мы помолчали.
— Папа, — начал он снова, — прости, что я опоздал. Понимаешь, Чокки никогда не видел лодки, то есть вблизи не видел. Я ему показывал. А там один заметил, рассердился и потащил меня к полисмену.
— Ясно. Значит, Чокки виноват?
— Не совсем, — признался честный Мэтью, — я думал, ему понравится.
— Гм, — усмехнулся я, — по-моему, это вполне в его духе: заявить, что лодки — дурацкие.
— Он так и сказал. Он говорит, надо очень много сил, чтоб разрезать всю эту воду. Разве не умней скользить над водой и разрезать воздух?
— Ну, здесь он опоздал. Передай, что это у нас есть, — отвечал я, и тут мы подъехали к тому месту, где нас ждали женщины.
Неделя шла к концу, и я все больше радовался, что скоро приедет Лендис. Начнем с того, что Мэтью принес дневник, и, хотя все, казалось, было в порядке, кое-что поставило меня в тупик.
Мистер Тримбл, признавая успехи Мэтью, считал, что они возросли бы, если бы он ограничился традиционной школьной программой.
Мисс Тоуч с удовольствием отмечала внезапный интерес к ее предмету, но советовала отложить астрономию и ограничиться пока географией.
Мистер Кефер, учитель физики, был не совсем доволен. «Рекомендую, — писал он, — задавать меньше вопросов и прочнее усваивать материал».
— Что у тебя там с мистером Кефером? — спросил я.
— Он сердится, — ответил Мэтью. — Как-то я спросил про световое давление, в другой раз я сказал, что понимаю, что такое тяготение, только не понимаю, почему оно такое. Кажется, он и сам не знает, да и про многое другое тоже. Он хотел узнать, кто меня научил так спрашивать. Не могу ж я ему сказать про Чокки! А он сердится. Но сейчас все в порядке. Я вижу, что спрашивать не стоит, и сижу тихо.
— Мисс Блейд тоже как будто недовольна.
— А это я спросил, как размножаться, если у тебя один пол Она говорит — «конечно, у каждого один пол», а я говорю — «нет, если у всех один пол, все одинаковые» Она стала объяснять, что так бывает у растений, а я сказал — «нет, не только у них», а она сказала — «чепуха!» Ну, я и ответил, что это не чепуха, потому что я сам такого знаю. А она спросила особенным голосом, что я имею в виду. Тут я увидел, что не надо было лезть — не говорить же ей про Чокки! Я и заткнулся, а она не отстает. Теперь все время на меня вот так смотрит. А больше ничего не было.
Удивлялась не одна мисс Блейд. Я сам недавно спросил:.
— А дом у него есть? Ну, мама, папа, семья — он тебе не говорил?
— Да не очень, — сказал Мэтью. — Я никак не разберусь. Понимаешь, он говорит много слов, которые ничего не значат.
Я признался, что не совсем понял. Мэтью нахмурился.
— Вот если б я был глухой, — начал он наконец, — а ты бы мне говорил про музыку, я бы не понял, верно? Так и тут, вроде этого. Он говорит про кого-то… папу или маму… но у него это все вместе, как-то одно выходит.
Я заметил только, что все это очень странно. Мэтью не спорил.
— И ему нас трудно понять, — поведал он. — Он говорит, очень неудобно, когда у тебя двое родителей. Легко любить одного, но как же можно любить двоих одинаково?
Изложение этих идей загадочного Чокки расположило меня к биологичке. Кроме того, я порадовался, что приедет Лендис, хотя и боялся приговора.
Вскоре позвонила Дженет и сообщила — как всегда, кратко, — что собирается к нам на уик-энд. Мэри, не вдаваясь в подробности, сказала, что мы будем заняты.
— Жаль, — ответила Дженет. — Ну, ничего. Мы погостим у вас в пятницу и субботу.
— А, черт! — сказала Мэри, вешая трубку. — Надо было позвать ее на то воскресенье. Ладно уж, теперь поздно.
Глава 5
В пятницу вечером приехала Дженет с мужем и двумя младшими детьми. Верные себе, они опоздали на полтора часа, а потом целые сутки вели привычные беседы. Мэри и Дженет говорили о детях Дженет, о детях третьей сестры, Пэшенс, и брата Теда, и брата Фрэнка, и многих общих друзей. Я и Кеннет придерживались более безопасной темы и говорили о машинах. Все шло прилично, пока к субботнему вечеру Дженет не заметила, что в беседах еще не коснулась наших детей.
— Конечно, это не мое дело, — начала она, — но, по-моему, свежим глазом иногда увидишь больше. Ты согласна?
Я посмотрел на Мэри. Она усердно разглядывала вязанье.
— Может быть, да… А может, и нет, — ответила она.
Но Дженет задала чисто риторический вопрос и не собиралась пускаться в обобщения.
— Мэтью как-то осунулся, — продолжала она, — он вроде бы бледноват.
— Да? — сказала Мэри.
— Ты не замечала? Вот это я и имела в виду! Наверное, устал… В этом возрасте им часто не по силам нагрузка…