Дендизм Альфреда де Мюссе: поэзия и правда
Шрифт:
14. «Самое вульгарное – педантическая тщательность». Недопустимым считалось появиться на людях в новеньком, с иголочки, костюме;
15. можно было потратить умопомрачительное количество времени и денег на туалет, но лишь с тем условием, чтобы потом об этом забыть и полностью расслабиться, отдаться непринужденной иронии, проявить изысканную небрежность;
16. не просто хорошее воспитание, но еще и выхоленность, подтянутость, светская лёгкость в обращении [4].
Не правилом, но закономерностью является то, что многие денди оставались холостяками и были холодны к женщинам. Они могли быть галантными поклонниками, проявлять светскую любезность, могли быть известны своими эротическими приключениями, но пылкими любовниками не были [4, с. 269]
Дендизм
Французские денди 1830-x годов немало почерпнули для своего обихода именно из английских «модных» романов. Они читали их как учебники дендизма. Особую роль сыграли романы «Пелэм», «Трактат об элегантной жизни» (1830) Бальзака и эссе Барбе д’Оревильи «О дендизме и Джордже Браммелле» (1845) [4].
Тесная связь костюма и литературы – давняя традиция во Франции. В стилистике одежд первой половины XIX века культурные и политические аллюзии непременно присутствовали в качестве читаемых знаков: «Маскарад отвечал духу времени. Со времен революции французы привыкли выражать политические взгляды и литературные вкусы через костюмы и модные позы: с самого начала республиканцы были санкюлотами. В эту эпоху для любого мнения и позиции имелся свой вариант стиля. Сторонники «ультра» предпочитали бриджи до колен и антикварные табакерки; либералы носили серые шляпы, а бонапартисты – имперские сюртуки с золотыми пуговицами. Феминистки ходили в мужских костюмах `a la Жорж Санд; учёные дамы – в тюрбанах `a la мадам де Сталь. Обожатели лорда Байрона отличались нарочитой бледностью и буйными шевелюрами. Любители романов Вальтера Скотта покупали себе шотландские вещи, своим детям – клетчатые юбки, а женам – ткани «Диана Вернон» и шали «Ламмермур». Почитатели Дюма носили бархатные береты и шпаги в средневековом духе, а поклонники и поклонницы Готье и Гюго – камзолы в стиле Ван Дейка, женские платья «полонез `a brandebourg» и живописные венгерские рединготы. Пылкого сторонника «Молодой Франции» можно было сразу узнать по знаменитому красному жилету, в то время как его противники, классицисты, выбирали более приглушённые тона: это было противостояние ярких и тусклых цветов» [3].
В атмосфере, столь насыщенной культурными реминисценциями, французский дендизм быстро оформляется как самостоятельная эстетика и философия жизни. Это не только состязание вкусов, но и стихия театральности, готовность к костюмированной игре в повседневных ситуациях. Рефлексией по поводу одежды и внешнего вида заняты лучшие умы эпохи [4].
После Июльской революции 1830 года на французский престол взошёл «король-буржуа» Луи-Филипп. Старая система социальных различий в результате была во многом пересмотрена: на авансцену выдвинулась новая буржуазная элита, к которой старая аристократия относилась более чем презрительно. Однако разбогатевшие дельцы желали утвердиться не только в своих экономических правах, но и в сфере светской жизни [4].
В 1830 году Бальзак видит в обществе три социальные группы: «люди, которые трудятся»; «люди, которые мыслят»; «люди, которые ничего не делают». Им соответствуют три образа жизни: трудовой, богемный и элегантный. Получается, что мода – удел праздных натур («l’oisif»). Это и создает изначальную коллизию всего трактата: ведь Бальзак, сам будучи сугубо «богемным» автором, тем не менее взялся описывать мир праздных щёголей, желая проникнуть в законы «метафизики вещного мира». Поэтому исходное определение «элегантной жизни», коль скоро речь идёт о праздности, – «искусство одухотворять досуг».
Цель Бальзака – установить принципы модного этикета для «новой аристократии»: «элегантная жизнь есть не что иное, как школа хороших манер» [8]. Решающим признаком здесь становится не богатство, а умение тратить деньги на «правильные» вещи и верно вести себя в свете. Для Бальзака концепция элегантности, можно сказать, связана с исходным этимологическим значением самого слова, восходящего к идее осознанного выбора: его задача – научить человека осмысленно и со вкусом выбирать себе туалеты и интерьер. Правда, такое обучение в пределе заведомо обречено на фиаско, поскольку, согласно Бальзаку, эстетический вкус – почти всегда врожденное чувство, но все же тут задействованы и привычки, а это уже сфера воспитания [4].
Альфред де Мюссе как денди
Насколько соответствует французский поэт и писатель Альфред де Мюссе (1 декабря 1810, Париж, Франция – 2 мая 1857, Париж, Франция) канонам дендизма? Рассмотрим имеющиеся сведения и оценим их соответствия критериям.
1. Элегантный щёголь, главное занятие которого – блистать своими туалетами
Мюссе изучал латынь, историю, философию, французскую литературу, право, медицину, пытался стать живописцем (в духе художника романтической школы Делакруа), увлекался римской поэзией.
Несмотря на то, что Мюссе связал свою жизнь с литературным творчеством, он не мог считаться поэтом, писавшим ради заработка. Родители гордились успехами сына и не отказывали ему в деньгах. В высшем обществе им очень дорожили и даже при дворе короля Луи-Филиппа он пользовался уважением.
Однако жизнь его была очень напряжённой. Возвращаясь домой за полночь, он нередко садился за письменный стол и до утра нервно, лихорадочно-возбужденно работал. На следующий день его одолевала усталость. Он изнемогал и, чтобы вернуть утраченную бодрость и силу, пристрастился к возбуждающим средствам – сначала к вину, а затем и водке [9].
Таким образом, сложно однозначно назвать Мюссе щёголем, главной задачей которого было блистать туалетами.
2. денди – мужчина, одевающийся постоянно по моде, порядочного происхождения, имеющий достаточный доход и обладающий хорошим вкусом
Мюссе происходил из знатного, но обедневшего рода (в XVI веке один из его предков женился на Кассандре, музе Ронсара) [10]. Аристократ де Мюссе имел репутацию единственного светского человека среди французских романтиков [9]. Требование порядочного происхождения выполняется.
Родители содержали его в молодости, но в 1838 году Мюссе из-за материальных трудностей был вынужден начать работать библиотекарем. Также о его молодости пишут: увлекаясь поэзией, Мюссе не чуждался светских удовольствий и старался насладиться ими в той мере, в какой это было возможно в его положении юноши из небогатой дворянской семьи [9]. Требование достаточного дохода выполняется только частично.
Один из современников так описывал внешность поэта: "Он был строен, среднего роста. Костюм его носил следы величайшей заботливости, даже слишком уж чрезмерной заботливости. На нем был фрак бронзового цвета с золотыми пуговицами: на шёлковом темного цвета жилете болталась тяжелая золотая цепь; две камеи перехватывали складки его батистовой рубашки; узкий галстук из черного атласа ещё более оттенял бледный цвет его кожи. Красота его рук не скрывалась тонкими батистовыми перчатками. Особенное внимание обращали на себя белокурые густые волосы. Как и у лорда Байрона, они были подстрижены в виде короны над поэтическим лбом и виноградообразными локонами спускались с висков и затылка. У блондинов обыкновенно бороды рыжие; но у него борода была темнее волос на голове, а брови почти чёрные. Нос греческий, рот – очень милый. На всей его фигуре лежал отпечаток аристократичности" [9].
Данное описание подтверждает признание его хорошего вкуса. Но то, что Мюссе заботился о костюме чрезмерно, настолько, что это бросалось в глаза окружающим, делало его менее похожим на денди, так как для денди неприлично демонстрировать очевидную заботу о костюме, допустима только выхоленность тела. Костюм же напротив должен казаться небрежным, носимым непринуждённо.
3. денди не просто одевается «постоянно по моде», он во многом её создаёт, будучи лидером моды. Его манеры подчинены особому кодексу поведения, его костюмы – лишь часть общей продуманной системы. И в этом его отличие от бесчисленных подражателей – это предельно структурная личность, светский лев, сноб, держащий дистанцию: каждое его движение – знак артистического превосходства