Деньги, банковский кредит и экономичские циклы

Уэрта де Сото Хесус

Девятая и последняя глава представляет идеальную, последовательную модель финансовой системы, которая уважает традиционные принципы права и основывается на принятии условия 100 %-ного резервирования для банков. Также рассматриваются различные аргументы, выдвигавшиеся против моего предложения. Критикуя их, я объясняю, как с минимальным напряжением можно перейти от нынешней системы к предложенной мною идеальной системе. Книгу завершает резюме основных выводов наряду с некоторыми дополнительными соображениями относительно ее преимуществ. Исследованные здесь принципы также применимы к некоторым насущным практическим вопросам, таким как создание новой европейской денежной системы и современной финансовой системы в бывших социалистических экономиках.

Конспективная версия важнейших тезисов этой книги впервые была представлена в сентябре 1993 г. на заседании Общества Мон-Пелерен в Рио-де-Жанейро и получила поддержку Джеймса Бюькенена, которому я крайне благодарен. Печатная испанская версия частично публиковалась в «Критическом введении» («Introducci'on Cr'itica») к испанскому изданию книги Веры Смит «Происхождение центральных банков» [7] . Позднее она была опубликована на французском языке в виде статьи, озаглавленной «Banque centrale ou banque libre: le d'ebat th'eorique sur les r'eserves fractionnaires» [8] .

7

Vera С. Smith, Fundamentos de la banca central y de la libertad bancaria (Madrid: Uni'on Editorial/Ediciones Aosta, 1993), стр. 27–42. (The Rationale of Central Banking and the Free Banking Alternative [Indianapolis: Liberty Press, 1990].) [Смит В. Происхождение центральных банков. М.: институт национальной модели экономики, 1996.]

8

Jes'us Huerta de Soto,

«Banque centrale ou banque libre: le d'ebat th'eorique sur les r'eserves fractionnaires,» in the Journal des 'Economistes et des 'Etudes Humaines 5, no. 2/3 (June-September 1994): pp. 379–391. Эта статья позднее вышла на испанском языке под названием «La teor'ia del banco central y de la banca libre» в моей книге Estudios de econom'ia pol'itica, chap. 11, pp. 129–143. Две другие версии этой статьи были позднее опубликованы на английском языке под названиями «A Critical Analysis of Central Banks and Fractional Reserve Free Banking from the Austrian School Perspective» в The Review of Austrian Economics 8, no. 2 (1995): 117–130; другая, благодаря Октавиану Василеску, вышла на румынском языке под заглавием «Banci centrale si sistemul de free-banking cu rezerve fractionare: o analiz'a critic'a din perspective Scolii Austriece,» Polis: Revista de stiinte politice 4, no. 1 (Bucharest, 1997): 145–157.

Я выражаю благодарность профессору Мерседес Лопес Амор, моей коллеге по школе права в Мадридском университете Комплутенсе, за ее помощь в поиске источников и библиографии трактовок иррегулярной поклажи денег в римском праве. Мой бывший преподаватель профессор Пабло Мартин Асенья из мадридского Университета Алькала де Энарес задал направление моим исследованиям развития банковского дела в Средние века. Луис Рейг, Рафаэль Мансанарес, Хосе Антонио де Агирре, Хосе

Луис Фейто, Ричард Адамяк из Чикаго, покойный профессор Мюррей Ротбард и профессора Ганс-Германн Хоппе из Университета Лас-Вегаса (штат Невада), Мануэль Гурдиель из Мадридского университета Комплутенсе, Пабло Васкес из Кантабрийского университета (Испания), Энрике Менендес Уэнья из Университета Комильяс (Мадрид), Джеймс Садовски из Университета Фордхэм, Педро Тенорио из U.N.E.D (Испания), Рафаэль Термес из I.E.S.E. (Мадрид), Раймондо Кубедду из Пизанского университета, Рафаэль Рубио де Уркуйя из Автономного университета (Мадрид), Хосе Антонио Гарсиа Дюран из барселонского университета Сентраль (Испания), и Хосе Антонио Линахе Конде из мадридского Университета Сан-Пабло- C.E.U. оказали огромную помощь своими предложениями и предоставлением книг, статей и редких библиографических ссылок по вопросам банковского дела и финансов. Мои докторанты школы права Мадридского университета Комплутенсе, в особенности Елена Сузмацян, Ксавьер Сампедро, Луис Альфонсо Лопес Гарсиа. Рубен Мансо, Анхель Луис Родригес, Сезар Мартинес Месехуэр, Хуан Игнасио Фунес, Альберто Рекарте и Эстебан Гайдара, а также доценты Оскар Вара, Хавьер Арансади и Анхель Родригес обеспечили бессчетное множество советов и упорно трудились, чтобы исправить опечатки в нескольких предыдущих версиях рукописи. Я выражаю мою благодарность им всем, и, что логично, освобождаю их от ответственности за окончательное содержание этой книги.

В заключение я хотел бы поблагодарить Сандру Мойано, Энн Льюис и Иоланду Мойано за их огромную помощь и терпение, с которыми они набирали и выверяли различные версии этой работы. Кроме того, я, как всегда, благодарен моей жене Сонсолес за ее помощь, понимание, постоянные ободрение и за поддержку на протяжении всего времени, которое заняла эта работа. Эту книгу я посвящаю ей.

Хесус Уэрта де Сото Мыс Форментор 15 августа 1997 г.

Глава 1

Правовая сущность денежного договора иррегулярной поклажи

1

Предварительное разъяснение терминов:

Договоры займа (mutuum и commodatum) и Договор поклажи

Согласно «Краткому Оксфордскому словарю английского языка» заем есть «одолженная вещь, прежде всего денежная сумма, предоставленная на время, которая должна быть возвращена в деньгах или в денежном эквиваленте, обычно с процентами» [9] ^{1} . Традиционно различают два вида займов: заем для пользования, когда передается лишь пользование занятым предметом и заемщик обязан возвратить его после пользования им, и потребительский заем, когда передается собственность на предмет, взятый взаймы. В последнем случае предмет передается для потребления, и заемщик обязан вернуть нечто того же качества и в том же количестве, как и первоначально полученный и потребленный предмет [10] .

9

The Shorter Oxford English Dictionary, 3rd ed. (Oxford: Oxford University Press, 1973), vol. 1, p. 1227.

10

Manuel Albaladejo, Derecho civil II, Derecho de obligaciones, vol. 2: Los contratos en particular y las obligaciones no contractuales (Barcelona: Librer'ia Bosch, 1975), p. 304.

Договор commodatum

Commodatum (лат.) означает реальный договор, заключенный добросовестно, по которому одно лицо — заимодавец — доверяет другому — заемщику, или commodatary, — конкретную вещь для безвозмездного пользования в течение определенного периода времени, по истечении которого эта вещь должна быть возвращена владельцу, т. е. должна быть возвращена именно та вещь, которая была дана взаймы [11] . Договор называется «реальным», так как вещь подлежит передаче. В качестве примера можно привести одалживание автомобиля другу, чтобы тот смог совершить поездку. Ясно, что в этом случае заимодавец остается собственником одолженной вещи, а получивший ее обязан пользоваться ею надлежащим образом и вернуть (автомобиль) по окончании срока займа (т. е. по окончании поездки). Обязательства друга, т. е. заемщика, должны состоять во владении вещью (автомобилем или транспортным средством), в надлежащем ее использовании (соблюдение правил уличного движения и обращение с автомобилем так, как если бы он был его собственным) и в его возвращении по истечению договора займа (т. е. по окончании поездки).

11

Juan Iglesias, Derecho romano: Instituciones de derecho privado, 6.a edici'on revisada y aumentada (Barcelona: Ediciones Ariel, 1972), pp. 408–409.

Договор mutuum

Хотя договор commodatum и имеет некоторое практическое значение, гораздо большую экономическую роль играет предоставление взаймы заменимых [12] и потребляемых вещей, таких как нефть, зерно и особенно деньги. Договор mutuum (лат.) означает договор, по которому одно лицо — заимодавец — доверяет другому — заемщику, или mutuary, — определенное количество заменимых вещей, а заемщик обязан к концу оговоренного срока вернуть равное количество вещей того же рода и качества (на латыни — tantundem). Типичный пример договора mutuum — договор денежного займа, так как деньги представляют собой квинтэссенцию заменимых вещей. По этому договору определенное число денежных единиц передается сегодня от одного лица другому, так что собственность на деньги и доступ к ним переходят от того, кто предоставляет заем, к тому, кто его получает. Лицо, получившее заем, полномочно использовать деньги как свои собственные в обмен на обещание возвратить к концу установленного срока такое же число денежных единиц, которое было взято в долг. Поскольку в договоре mutuum предметом займа являются заменимые вещи, он влечет за собой обмен «настоящих» благ на «будущие» блага. Следовательно, в отличие от договора commodatum, при договоре mutuum является нормальным заключение соглашения о проценте, так как ввиду временного предпочтения ^{2} (согласно которому в равных обстоятельствах настоящие блага всегда предпочтительнее будущих благ) люди добровольно расстаются с некоторым количеством единиц заменимых вещей лишь в обмен на большее число единиц таких вещей в будущем (т. е. в конце срока договора). Таким образом, разница между числом единиц, первоначально отданных, и числом единиц, полученных от заемщика в конце срока договора, как раз и есть процент. Итак, при договоре mutuum заимодавец принимает на себя обязательство передать заранее определенные единицы заемщику, или mutuary. Заемщик, или mutuary, принимает на себя обязательство возвратить такое же число единиц того же рода и качества, что и полученные (tantundem), в конце установленного срока договора. Кроме того, он обязан уплатить проценты при наличии, как это обычно бывает, соответствующего соглашения. Обязательство, составляющее сущность договора mutuum, или с займа заменимых вещей, заключается в возврате к концу оговоренного срока такого же числа единиц того же рода и качества, что и полученные, даже если цена на эти вещи изменилась. Это означает, что, поскольку заемщик обязан вернуть tantundem только по истечении заранее определенного периода времени, он получает выгоду в виде временной собственности на эти вещи, оказывающиеся в его полном распоряжении. Кроме того, существенным элементом займа, или договора mutuum, является фиксированный срок, поскольку он устанавливает временной период, в течение которого наличные вещи и собственность на них принадлежат заемщику, а также момент, когда последний обязан вернуть tantundem. Без явного или подразумеваемого установления фиксированного срока договор mutuum, или заем, существовать не может.

12

Заменимыми являются вещи, вместо которых можно использовать вещи того же рода и качества. Иными словами, это вещи, которые определяются не индивидуально, а весом, числом или мерой. Древние римляне говорили, что заменимыми являются вещи quia in genere suo functionem recipiunt per solutionem quam specie [у каковых при исполнении договора имеют значение родовые, а не индивидуальные признаки], т. е. res quae pondere numero mensurave constant [вещи, которые определяются весом, количеством или мерой (лат.). — Науч. ред.].

Договор поклажи

Если договоры займа (commodatum и mutuum) влекут за собой передачу доступа к вещи, которая переходит от заимодавца к заемщику на срок действия договора, то другой вид договора, договор поклажи, предусматривает, что доступ к вещи не передается. Договор поклажи (на латыни depositum) — это добросовестно заключенный договор, по которому одно лицо — поклажедатель, или депонент, — доверяет другому — хранителю, или депозитарию, — движимое имущество, которое депозитарий должен хранить, защищать и возвратить в любой момент, когда этого потребует поклажедатель. Следовательно, хранение всегда выполняется в интересах поклажедателя. Его основная цель состоит в защите или охране вещи, что подразумевает полный доступ к вещи для поклажедателя в течение всего срока договора, причем поклажедатель может потребовать возврата вещи в любой момент. Обязательство поклажедателя, помимо предоставления вещи, состоит в том, чтобы компенсировать хранителю расходы по хранению (если таковая компенсация была предварительно согласована; в противном случае хранение осуществляется безвозмездно). В обязанности депозитария входит хранить и защищать вещь с чрезвычайным усердием, подобно хорошему родителю, и немедленно возвратить ее поклажедателю, как только он этого потребует. Ясно, что в то время как всякий заем имеет срок, в течение которого передается доступ к вещи, в случае поклажи это не так. Поклажа всегда хранится и остается доступной для поклажедателя, прекращаясь, как только поклажедатель потребует от хранителя возвратить вещь.

Поклажа заменимых вещей, или договор «иррегулярной поклажи»

Очень часто возникает необходимость сдать на хранение неконкретные вещи (картины, драгоценности или запертый сундук с деньгами), а заменимые вещи (баррели нефти, кубометры газа, бушели пшеницы или тысячи долларов). Поклажа заменимых вещей, безусловно, также является поклажей, поскольку ее главный элемент — полная досягаемость для поклажедателя отданных на хранение вещей, а также обязательство со стороны хранителя добросовестно хранить и защищать эти вещи. Единственное различие между поклажей заменимых вещей и простой поклажей, т. е. хранением конкретных вещей, заключается в том, что в первом случае хранимые вещи неразличимо смешиваются с другими товарами того же рода и качества (как в случае, к примеру, хранения крупы или пшеницы на складе, нефти в резервуаре или долларов в сейфе банкира). Из-за неразделимости смеси различных хранимых единиц одного и того же рода и качества в случае поклажи заменимых вещей можно предположить передачу «собственности» на отданные на хранение вещи. Действительно, когда поклажедатель приходит забирать свою поклажу, он должен будет согласиться (и это вполне логично) с получением точного количественного и качественного эквивалента того, что он отдал на хранение. Он никогда не получит те же самые конкретные единицы, переданные им [хранителю], так как заменимая природа товаров делает невозможным рассматривать их индивидуально, потому что они неразличимо смешались с остальной массой [таких же] вещей, хранимых депозитарием. Поклажа заменимых вещей, обладающая фундаментальными признаками договора поклажи, называется «иррегулярной поклажей» [13] из-за наличия одного характерного элемента: в случае простого договора поклажи, т. е. поклажи конкретных вещей, собственность не передается, и они продолжают принадлежать поклажедателю, в то время как при поклаже заменимых вещей предполагается, что собственность на них переходит к хранителю. Тем не менее следует подчеркнуть, что сущность поклажи не меняется, так как иррегулярная поклажа полностью сохраняет фундаментальную природу всех видов поклажи: обязательство хранить и защищать вещь. Действительно, иррегулярная поклажа всегда непосредственно доступна для поклажедателя, который в любой момент может прийти на зерновой склад, в нефтехранилище или в банковское хранилище и забрать эквивалент первоначально переданных единиц. Изъятые вещи по количеству и качеству будут в точности эквивалентны тем, что были переданы [на хранение], или, как говорили древние римляне, tantundem iusdem generis, qualitatis et bonetatis ^{3} .

13

Наш студент Сезар Мартинес Месехуэр убедительно доказывает, что другое адекватное решение нашей проблемы состоит в том, чтобы считать, что при иррегулярной поклаже не происходит никакого перехода собственности, а концепция собственности абстрактно относится к tantundem, т. е. к количеству отданных на хранение вещей, и как таковая всегда остается в пользу вкладчика и не передается. Это решение предлагается, к примеру, для случая смешивания, предусмотренного статьей 381 Гражданского кодекса Испании, которая признает, что «каждый собственник приобретет права пропорционально части, соответствующей ему». Хотя иррегулярная поклажа традиционно рассматривалась иначе (как подразумевающая фактическую передачу собственности на физические единицы), правильнее было бы определять собственность в более абстрактных терминах статьи 381 Гражданского кодекса Испании, в каковом случае можно считать, что при иррегулярной поклаже перехода собственности не происходит. Более того, этой точки зрения придерживаются Луис Диес-Пикасо и Антонио Гуллон: Luis Diez-Picazo and Antonio Gull'on, Sistema de derecho civil, 6th ed. (Madrid: Editorial Tecnos, 1989), vol. 2, pp. 469–470.

2

Социально-экономическая функция иррегулярной поклажи

Поклажи заменимых вещей (подобных деньгам), называемые также иррегулярными поклажами, выполняют важную общественную функцию, которую не могут исполнить простые поклажи, понимаемые как поклажи конкретных вещей. Хранение нефти в отдельных, пронумерованных емкостях (т. е. подобно запечатанным вкладам, собственность на которые не передается) или помещение банкнот в индивидуально пронумерованные и запечатанные конверты было бы бессмысленным и дорогостоящим предприятием. Представляя собой простую поклажу, собственность на которую не передается, эти крайние случаи означали бы потерю повышенной эффективности [14] и экономии на издержках, связанных с совместной и обезличенной обработкой индивидуальных поклаж без дополнительных затрат и потери доступа для поклажедателя, который будет вполне доволен, если, востребовав свою вещь, он получит равный по количеству и качеству tantundem, пусть и содержательно не тождественный тому, что был изначально внесен. У иррегулярной поклажи есть и другие преимущества. При простой поклаже, т. е. при поклаже конкретных вещей, хранитель не несет ответственности за потерю вещей из-за стихийного бедствия, а иррегулярная поклажа налагает ответственность на хранителя даже в случае стихийного бедствия. Вследствие этого иррегулярная поклажа, в дополнение к традиционным выгодам непосредственной доступности и сохранности всей поклажи, работает как род страховки от возможных потерь из-за обстоятельств неодолимой силы [15] .

14

В случае денежной иррегулярной поклажи дополнительным преимуществом является пользование время от времени кассовыми услугами, предоставляемыми банками.

15

Паскуале Коппа-Дзуккари проницательно заметил, что «в отличие от простой поклажи, иррегулярная поклажа гарантирует возврат tantundem того же рода и качества в любом случае… Поклажедатель, отдающий вещь в иррегулярную поклажу, гарантирован от случайностей, от которых поклажедатель, отдающий вещь в простую поклажу, не защищен; таким образом, выбирайте для себя условия экономически более выгодные, те, которые страхуются» (см.: Pasquale Coppa-Zuccari, II deposito irregolare [Modena: Biblioteca dell’ Archivio Giuridico Filippo Serafini, 1901], vol. 6, pp. 109–110).