Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
Шрифт:
Хотя реальной монополии правительства на банковское дело не существовало, и частные банки (большинство из которых управлялось греками) продолжали операции, процветание Египта обеспечило преобладающую роль государственного банка. Ростовцев отмечает, что банк Птолемеев развил сложную систему учета: «Усовершенствованный бухгалтерский учет, основанный на четкой профессиональной терминологии, заменил весьма примитивную бухгалтерию Афин IV столетия» [77] . Некоторые археологические находки показывают, насколько широко банковское дело было распространено в эллинистическом Египте. Обнаруженный в Тебтунисе неполный документ, содержащий ежедневные записи древнего банка в провинции Гераклеополис, показывает неожиданно большое число сельских жителей (крестьян и других), которые вели дела при посредстве банков и делали платежи из своих вкладов и банковских счетов. Относительно богатых людей было немного: большинство клиентов банка составляли торговцы и местные ремесленники, скупщики льна, ткачи, портные, серебряных дел мастера и лудильщики. Долги по древней египетской традиции часто уплачивались в золоте или необработанным серебром. По документам клиентами банка числились торговцы зерном, маслом и скотом, а также мясники и владельцы постоялых дворов. В государственном банке Птолемеев, в частных банках и в храмах хранились одни и те же виды вкладов. Согласно Ростовцеву банкиры принимали и вклады до востребования, и срочные вклады с начислением процентов. Последние теоретически вкладывались в «разного рода кредитные операции — ссуды под дополнительное обеспечение, под залог движимого и недвижимого имущества, а также в особый, весьма популярный вид займа — бодмерею {9} » [78] . Частные банки хранили вклады клиентов и в то же время
77
Michael Rostovtzeff, The Social and Economic History of the Hellenistic World (Oxford: Oxford University Press, 1953), vol. 1, p. 405.
78
Michael Rostovtzeff, The Social and Economic History of the Hellenistic World (Oxford: Oxford University Press, 1957), vol. 2, p. 1279.
Главным новшеством в египетском банковском деле стала централизация: в Александрии был создан государственный центральный банк с отделениями в наиболее важных городах и поселениях, так что частные банки, даже если они и существовали, играли в экономике страны второстепенную роль. Ростовцев пишет, что государственный банк хранил поступления от налогов, а также принимал частные средства и вклады от обычных клиентов, инвестируя остаток средств к выгоде государства. Таким образом, можно почти с полной уверенностью говорить об использовании системы частичного резервирования и о присвоении Птолемеями гигантских прибылей банка. Архив Зенона{10} предоставляет достаточно сведений о том, как банки получали от клиентов деньги и как хранили их на депозите. Он также сообщает о том, что Аполлоний, директор центрального банка Александрии, делал личные вклады в разных отделениях царского банка. Все эти источники показывают, как часто люди пользовались услугами государственного банка для хранения вкладов и осуществления платежей. Кроме того, высокоразвитая система учета сделала чрезвычайно удобной уплату долгов через банки, так как существовал официальный документ о транзакции — важнейшее свидетельство на случай тяжбы.
Эллинистическая банковская система пережила династию Птолемеев и с небольшими изменениями сохранялась в течение римского владычества. Интересно, что птолемеево банковское дело, имевшее централизованный характер, оказало некоторое влияние на Римскую империю: существует любопытный факт, состоящий в том, что Дион Кассий в своей знаменитой речи Мецената отстаивает создание Римского государственного земельного банка, который предоставлял бы ссуды всем (особенно землевладельцам) под разумный процент. Свой капитал банк черпал бы из доходов от всей государственной собственности [79] . Это предложение не было реализовано.
79
Ростовцев М. Общество и хозяйство в Римской империи. Т. II. СПб.: Наука, 2001. С. 360 (прим. 43). [См. также: Дион Кассий. Речь Мецената//Черноусов. Очерки истории Римской империи. Харьков, 1911. (Приложение). — Прим. науч. ред.]
Банковское дело в Древнем Риме
Поскольку латинских аналогов речей Исократа и Демосфена не существует, деятельность римских банков документирована не столь детально, как деятельность их греческих коллег. Однако из римского права известно, что банковское дело и денежные иррегулярные поклажи были широко распространены, и в главе 1 уже были рассмотрены положения классических римских юристов применительно к этой сфере. Римские аргентарии (argentarii) не имели права использовать tantundem вкладов по собственному усмотрению, а обязаны были обеспечивать его сохранность с чрезвычайным усердием. Именно поэтому денежные вклады не приносили процентного дохода и теоретически не могли быть предоставлены в виде ссуды, хотя вкладчик мог позволить банку использовать вклад для платежей от своего имени. Аналогичным образом банкиры принимали срочные «вклады», которые по существу были займами банку, или договорами mutuum. По ним выплачивались проценты, а банкирам предоставлялось право использовать эти средства по своему усмотрению в течение согласованного периода времени. Наиболее ранние упоминания о такой практике появляются в 350 г. до н. э. в комедиях Плавта «Пленники», «Ослы» и «Привидение» и в комедии Теренция «Формион» с их превосходными диалогами, содержащими описание финансовых операций, взаимных расчетов, остатков на счетах, использования чеков и т. д. [80] Во всяком случае, представляется, что работа, проделанная профессиональными юристами, позволила лучше регулировать банковское дело в Риме и по крайней мере ясно определяла, что законно, а что нет. Однако это не гарантировало того, что банкиры вели себя честно и воздерживались от использования к собственной выгоде денег, принятых на вклады до востребования. Существует рескрипт Адриана {11} пергамским торговцам, жаловавшимся на незаконные поборы и общую бесчестность банкиров. Кроме того, письменный документ из Миласы к императору Септимию Северу содержит решение городского совета и людей, желающих регулировать операции местных банкиров [81] . Все это указывает на то, что встречались— возможно, реже, чем в эллинистическом мире в целом, — нечестные банкиры, присваивавшие средства своих вкладчиков и в конечном счете разорявшиеся.
80
К примеру, в «Пленниках» Плавта читаем:
«Пойду домой да счетец подведу один, / Что за менялой денег остается мне»
81
Trigo P'ortela, «Historia de la banca,» p. 239.
Банкротство христианского банка папы Каликста I
Любопытный случай банковского мошенничества представляет биография папы и святого Каликста I (217–222 гг. н. э.), который, будучи рабом Христиана Карпофора, проводил от его имени банковские операции и принимал вклады от других христиан. Он, однако, разорился и при попытке спастись бегством был пойман своим хозяином. В конце концов он был прощен по просьбе обманутых им христиан [82] .
Подробности о банкротстве Каликста сообщает приписываемый Ипполиту {12} труд «Опровержение всех ересей» (Refutatio omnium haeresium [83] ), найденный в 1844 г. в женском монастыре на горе Атос. Банкротство Каликста случилось после очевидного инфляционного бума, за которым последовали тяжелый кризис доверия, падение ценности денег и разорение множества финансовых и торговых фирм по подобию повторяющихся кризисов, происходивших в Греции. Эти события имели место в правление императора Коммода между 185 и 190 гг. н. э.
82
То, что прикосновенный к банковскому делу стал папой, а позднее и святым, делает, как представляется, Каликста отличной кандидатурой в святые покровители банков. К несчастью, он подал дурной пример банкротства и злоупотребления доверием и чистосердечностью собратьев-христиан. Вместо него патроном банкиров стал св. Карл Борромео (1538–1584), архиепископ Милана. Он был племянником и управляющим Джованни Анджело Медичи (папы Пия IV). День его памяти отмечается 4 ноября.
83
Hippolytus Wercke, vol. 2: Refutatio omnium haeresium (Leipzig: P. Wendland), 1916.
Ипполит повествует, как Каликст, будучи рабом своего собрата Христиана Карпофора, открыл от его имени банковскую контору и принимал вклады вдов и христиан (влияние и численность которых росли). Однако
Каликст обманом присвоил деньги и, будучи не в состоянии вернуть их по требованию, пытался бежать морем и даже предпринял попытку самоубийства. После ряда приключений его подвергли порке и приговорили к тяжелому труду на рудниках Сардинии. В конце концов он чудом оказался на свободе в числе других христиан, освобожденных по ходатайству любовницы императора Коммода христианки Марции. Тридцатью годами позднее, являясь уже вольноотпущенником, он в 217 г. избирается семнадцатым папой, а 14 октября 222 г. принимает мученическую смерть, будучи брошен в колодец язычниками во время мятежа черни [84] .
84
Juan de Churruca, «La quiebra de la banca del cristiano Calisto (c.a. 185–190),» Seminarios complutenses de derecho romano, febrero-mayo 1991 (Madrid, 1992), pp. 61–86.
Теперь понятно, почему даже святые отцы в своих Апостолических конституциях убеждали банкиров быть честными и сопротивляться множеству одолевающих их соблазнов [85] . Эти моральные увещевания, предостерегающие банкиров от искушений и напоминающие им об их обязанностях, постоянно использовались христианами, а некоторые даже пробовали проследить их происхождение от Священного Писания.
Societates Argentariae
85
«Ginesthe trapezitai d'okimoi». («Банкир, вы должны быть честны».) См.: «Or'igenes у movimiento hist'orico de los bancos,» en Enciclopedia universal ilustrada europeo-americana (Madrid: Espasa Calpe, 1973), tomo VII, p. 478.
Характерной чертой банковского дела в Древнем Риме были банкирские ассоциации, или societates argentariae. Капитал ассоциации, из которого полагалось оплачивать долги, складывался за счет финансовых взносов ее членов. Однако, поскольку деятельность банков представляла особый общественный интерес, римское право устанавливало, что члены societates argentariae должны были гарантировать вклады всем своим имуществом [86] . Таким образом, общим принципом римского права была неограниченная солидарная ответственность членов ассоциации, направленная на то, чтобы минимизировать последствия мошенничества и злоупотреблений банкиров и защитить права вкладчиков на получение своих денег обратно в любое время [87] .
86
См.: Manuel J. Garc'ia-Garrido, «La sociedad de los banqueros (societas argentar'ia),» in Studi in honore di Amoldo Biscardi (Mil'an, 1988), vol. III, esp. pp. 380–383. Неограниченная ответственность членов ассоциации банкиров устанавливалась римским правом, помимо иных мест, в упоминавшемся здесь тексте Ульпиана (Дигесты, XVI, III, 7, 2–3), а также в отрывке из Папиниана (Дигесты, XVI, III, 8), где он предписывает, что деньги для оплаты долгов банкиров-мошенников должны браться не только из «сумм, которые найдены в имуществе банкира как сданные ему на хранение, но [из] всего имущества обманщика» (Дигесты. Т. III. С. 427). Некоторые современные авторы также предлагают вернуться к принципу неограниченной ответственности банкиров, которая должна побуждать их разумно управлять деньгами. Однако для достижения платежеспособной банковской системы эта мера вовсе не является ни необходимой, ни достаточной. Она не является необходимой, так как требование 100 %-ного резервирования гораздо эффективнее справилось бы с банковскими кризисами и рецессиями. Она не является достаточной, так как даже в случае неограниченной ответственности акционеров банков повторяющиеся банковские кризисы и рецессии неизбежны, когда практикуется частичное резервирование.
87
В Римской империи некоторые большие, влиятельные храмы продолжали выполнять функции банков. Таковыми были храмы на Делосе, в Дельфах, в Сардисе (храм Артемиды) и наиболее важный — в Иерусалиме, где евреи, бедные и богатые, традиционно хранили свои деньги. Именно в этом контексте следует толковать описанное в Новом Завете изгнание Иисусом менял из Иерусалимского храма. В Евангелии от Матфея (21, 12–16) мы читаем, что Иисус, войдя в храм, опрокинул столы менял и скамьи, на которых продавали голубей.
«Написано, — сказал Он им, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников».
Евангелие от Марка (11, 15–17) предлагает почти идентичный текст. Иоанн (2, 14–16) чуть более внятен и рассказывает о том, как, войдя во двор храма,
«и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей и сидели меновщики денег. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул».
Перевод этих библейских отрывков не слишком точен, и та же ошибка найдена в переводе «Дигест» выполненном Гарсиа дель Корралем. Вместо «менял» следует читать «банкиры», что лучше соответствует буквальному смыслу издания Вульгаты, латинской Библии, где строки Матфея звучат следующим образом:
«Et intravit Iesus in templum et eiiciebat omnes vendentes et ementes in templo, et mensas numulariorum, et cathedras vendentium columbas evertit: et dicit eis: Scriptum est: Domus mea domus orationis vocabitur: vos autem fecistis illam speluncam latronum»
Эти евангельские тексты подтверждают, что Иерусалимский храм действовал как настоящий банк для широкой публики, для бедных и богатых, вносящих вклады. Очищение храма Иисусом может быть истолковано как протест против злоупотреблений, проистекающих из незаконной деятельности (как мы знаем, эти злоупотребления состояли в использовании денег вкладов). Кроме того, эти отрывки из Библии показывают симбиоз банкиров и общественных должностных лиц, так как и первосвященники, и фарисеи были оскорблены поведением Иисуса (курсив, разумеется, мой. — У. де С. [кроме слова «также» в отрывке из Евангелия от Иоанна. — Науч. ред.]). О значении Иерусалимского храма как депозитного банка для евреев см.: Ростовцев М. Общество и хозяйство в Римской империи. Т. II. СПб.: Наука, 2001. С. 15.
Аргентарии вели дела в специальном месте, называемом taverna. Их книги отражали дебеты и кредиты текущих счетов клиентов. Книги римских банкиров квалифицировались в суде как доказательство и должны были вестись так, как установлено в editio rationum, где оговаривался способ датировки и ведения счетов [88] . Банкиров также называли mensarii, от слова mensa, или прилавок, на которых они изначально вели обмен денег. Подобно сегодняшним банковским лицензиям, mensa можно было передавать. Однако в Риме местами, где осуществлялись банковские операции, владело государство, поэтому передаче подлежало право на банковскую деятельность, выдаваемое государством. Передача могла включать передачу всей мебели и утвари taverna, а также финансовых активов и обязательств. Кроме того, банкиры создали гильдию для защиты общих интересов и добились значительных привилегии от императоров, особенно от Юстиниана. Некоторые из этих привилегий упоминаются в Своде гражданского права [89] .
88
Жан Имбер в книге Historia econ'omica (de los or'igenes a 1789) (Barcelona: Editorial Vicens-Vives, 1971, p. 58) указывает, что «praescriptio был эквивалентом сегодняшних чеков. Когда владелец капитала приказывал банкиру погасить ссуду от его имени, этот банкир должен был выполнить указание после представления банковского ордера, называемого praescriptio».
89
См., напр., эдикты Юстиниана, включенные в состав «Новелл»: New Constitution 126 «On Bank Contra'eis,» edict 7 («Decree and Regulation Governing Bank Contr'aete»); edict 9, «On Bank Contra'eis» (см.: Cuerpo de derecho civil romano, vol. 6, pp. 479–483, 539–544 and 547–551).
Причиной социально-экономического распада Римской империи стала инфляционная политика правительства, девальвировавшего деньги, и установление потолка цен на важнейшие товары, что, в свою очередь, вызвало общий дефицит этих товаров, разорение купцов и прекращение торговли между различными областями империи. Это стало и концом банков. В ходе серии экономических кризисов III–IV вв. н. э. разорилось большинство банков. В попытке сдержать социально-экономический упадок Империи были предприняты дополнительные меры принуждения и вмешательства государства, лишь ускорившие процесс распада и позволившие варварам (которых римские легионы прежде неоднократно побеждали и держали в страхе многие годы) завоевать и опустошить останки древней цветущей Римской империи. Падение классического римского мира стало началом длительного периода Средних веков. Банковское дело было вновь открыто в итальянских городах позднего Средневековья почти восемь столетий спустя [90] .
90
Превосходный краткий обзор причин падения Римской империи представлен в сочинении Людвига фон Мизеса «Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории» (Челябинск: Социум, 2005. С. 719–721).