Деньги для Мишель

Хэмпсон Энн

Кэрри твердо решила выкинуть из головы Барбадос со всеми его обитателями и полностью посвятить себя Мишель и ее матери. Им она сумеет принести пользу, и, возможно, ее сердечная рана со временем затянется. Авриль очень скоро забудет о ней, ее жизнь так полна и интересна — с друзьями, богатством и любящим дядей, который так обожает ее. Нельзя не признать, что, несмотря на сомнительное обхождение с другими женщинами, Уэйн Харви действительно заботится о племяннице.

— Разливать чай? — спросила Кэрри, когда Мишель поставила

чайник на стол.

— Да, пожалуйста. И начинай рассказывать об Авриль! — потребовала та с блестящими от нетерпения глазами. — Я все думала, может, она напишет мне, но она так и не написала. Но, наверное, она очень занята.

Внезапная горечь охватила Кэрри. Они с Авриль уже обсуждали возможность переписки между ней и Мишель. Но Авриль не выказала особого желания, ссылаясь на то, что еще не пришло время — Уэйн недостаточно смягчился, так она выразилась. Это тянулось до визита Кэрри в их дом. Дело было в том, как утверждала Авриль, что ей не удалось бы сохранить в тайне их переписку, ведь вся корреспонденция попадала на стол либо Уэйну, либо Ровене. Об этом и сам Уэйн говорил Кэрри.

Она уже начала подыскивать объяснения, почему Авриль до сих пор ничего не написала, как настойчивый голосок девочки прервал ее мысли:

— Расскажи мне, как она выглядит! Я знаю, что она красивая, я же видела снимки, которые ты отправила мне. Но ты не присылала снимка ее дома. У тебя он есть?

— Да, Мишель, есть. — Не было смысла обманывать этого ребенка: она была очень умна и отлично понимала, что Кэрри должна была сфотографировать дом сестры.

— Но… но это просто дворец! — произнесла Мишель благоговейным шепотом. Она не могла отвести глаз от фотографии, которую протянула ей Кэрри. — Это ее собственный дом?

— Да, это ее дом, Мишель. Ее родители были очень богаты.

Наконец Мишель положила снимок на стол.

— Я бы так хотела поехать и посмотреть все своими глазами. — Ее взгляд стал мечтательным, а в голосе не было и намека на зависть — только легкая печаль и горячее желание. — Пройдут годы и годы, прежде чем я смогу попасть на Барбадос, Кэрри?

— Может, пройдет действительно очень много времени, может, не очень, — неохотно согласилась та, но потом добавила: — Но мы все равно поедем; разве мы не решили, что когда-нибудь проведем вместе каникулы на Барбадосе?

Мишель просветлела; в ее глазах вновь появился радостный блеск — первое, что увидела Кэрри, войдя в дом.

— Конечно… теперь мы можем мечтать об этом. — Тут Мишель в очередной раз озадаченно взглянула на часы и пробормотала что-то по поводу задержки матери, предположив, что она решила сделать кое-какие покупки на обратной дороге. — А как выглядит дом Авриль изнутри?

Вопросы сыпались один за другим; Кэрри подробно отвечала, поняв, что беспокоилась напрасно: этот ребенок не станет завидовать сестре.

Тем не менее Кэрри не особенно живописала богатство

и роскошь, окружавшие Авриль. Слушая ее, Мишель то и дело смотрела на стрелки часов. Кэрри тоже начала волноваться. Наконец Мишель не удержалась и воскликнула:

— Ну где же может быть мама?

— В какое время она обычно возвращается?

— Около четырех. По субботам время посещений с двух до трех. А сейчас уже без пятнадцати пять!

— Ты же сказала, что она, наверно, зашла в магазин, — напомнила Кэрри.

— Это не заняло бы столько времени. Кроме того… — Мишель покачала головой. — Ей вряд ли нужно что-то покупать, ведь мы только сегодня утром сделали все покупки. И денег осталось не так уж много…

— Ну, не стоит беспокоиться, Мишель. Я думаю, позже все объяснится.

Нервы Кэрри были напряжены до предела, она размышляла, не лучше ли намекнуть Мишель о действительном положении ее отца. Но девочка снова начала расспрашивать, на этот раз об отеле, в котором Кэрри работала, и о самом острове. Потом Кэрри помогла ей вымыть посуду; на часах было 5.30, и дети уже мчались через крошечный задний дворик домой. Девушка лет четырнадцати подкатила детскую коляску, поставила ее на тормоз и постучала в окно.

— Значит, твоя сестра приехала, — заметила она, глядя на Кэрри.

— Да. Ты зайдешь, чтобы я тебя представила?

— Ты можешь сделать это и так через окно.

Мишель, извиняясь, взглянула на сестру, но все же представила их друг другу.

— Рада познакомиться с тобой, — улыбнулась Кэрри. — Как это мило с твоей стороны, что ты погуляла с детьми.

— Сегодня они почти не доставляли хлопот. — Джэнис повернулась к Мишель: — Я смогу забрать их завтра на часик, если ты захочешь навестить отца.

— Спасибо, Джэнис. Да, я собираюсь отправиться к нему.

— Как он сегодня? Мама спрашивает.

— Я еще не знаю. Мама до сих пор не вернулась.

— Не вернулась? Я думала, она всегда возвращается автобусом в 3.30.

— Обычно она так и делает. Я понятия не имею, что могло случиться.

— Я думаю, она просто заболталась и опоздала на автобус. Пока!

— Пока, спасибо тебе, Джэнис.

— Не стоит.

Ржавые железные ворота проскрипели, закрываясь за Джэнис; в комнату влетели четверо проголодавшихся детей.

— Мне нужно приготовить им чай. — Мишель опять бросила виноватый взгляд на Кэрри. — Сядь, пожалуйста, в большое кресло, а я покормлю их за столом.

— Позволь, я помогу тебе. Я бы очень этого хотела.

— О… — Мишель покраснела при мысли, что Кэрри будет помогать ей. — Нет, я справлюсь сама.

— Мы управимся вдвое быстрее, если я помогу. — Кэрри была уже на кухне и оглядывалась по сторонам. — Что они буду есть?

— Тосты и джем. А малыш поест из бутылочки — у него недавно болел живот, поэтому сейчас он не ест ничего, кроме молока.