Деньги - не проблема
Шрифт:
Священник сказал это не моргнув глазом. Он что, продолжает разыгрывать ее?
— Мы с Фрэном, — сказала Дебби, — ни разу не устраивали автомобильную аварию. И даже никого не нанимали для этого дела. — И добавила после крохотной паузы: — И еще я никогда не занималась контрабандой сигарет.
Он широко улыбнулся. И она поняла, что они могут поддразнивать друг друга и не воспринимать это слишком всерьез.
— Мы с вами не в исповедальне, святой отец, и я не каюсь перед вами в грехах, деловых и личных, — проговорила Дебби.
— А вы вообще ходите
— Сто лет не была.
— Если вдруг почувствуете необходимость — я никогда не назначаю больше десяти «Отче наш» и десяти «Богородиц».
— Неужели? — спросила она. — А там, в Руанде, у них грехи те же самые, что и у нас здесь?
— Вот вам самый типичный: «Благословите меня, отче, ибо я согрешил. Я украл чужую козу, и моя жена потушила ее с овощами». Но здесь не так уж много похитителей коз.
— А вы когда-нибудь ее пробовали?
— Козлятину? Там ничего другого практически и не едят.
— А как насчет адюльтера?
— Я ни разу не поддался искушению.
Лицо его оставалось невозмутимым, но видно было, что разговор его забавляет.
— Я имела в виду — многие ли там каются в этом грехе?
— Сплошь и рядом. Но я уверен, что этим грешит гораздо больше людей, помимо решивших покаяться.
— А им вы что назначали?
— Десять и десять, как обычно.
— А как насчет убийства?
— В нем мне сознался только один человек.
— И что вы назначили ему?
— С ним я хватил через край.
Она подождала немного, не объяснит ли он подробнее. Но он не объяснил, и Дебби спросила:
— Вы называете прихожан «сын мой»?
— Это бывает только в кино.
— Я так и думала. Теперь, когда вы вернулись домой… — Тут она увидела, что к столику приближается Фрэн. — Чем вы думаете заняться? Наверное, отдохнете некоторое время?
— Мне надо собрать некоторую сумму.
— Для вашей миссии?
Тут как раз Фрэн подошел к столику и спросил:
— Ты готов?
И Терри не успел ей ответить. Он сказал брату:
— Я — да, если ты готов, сын мой.
— Что за дерьмо ты несешь? — отозвался Фрэн.
На стоянке Терри взял ее за руку и снова сказал, что ему очень понравился ее номер и очень было приятно познакомиться, в общем, все то, что принято говорить. Когда Фрэн подошел к «лексусу» и нажал кнопку пульта, чтобы открыть дверь, Терри обратился к ней:
— Мне бы хотелось увидеть вас снова.
Голос у него был точь-в-точь как у подростка, спрашивающего телефончик. От того, что это говорил священник, ее охватило странное чувство. Она повернулась к Фрэну:
— Почему бы мне не отвезти твоего брата?
Она сказала это быстро, чтобы не успеть передумать.
— Он остановился у меня, — сказал Фрэн, несколько удивленный — помнится, он уже говорил ей об этом.
— Я знаю, где ты живешь, — отозвалась Дебби. — Хочется еще послушать об Африке.
9
В машине Терри сказал Дебби, что в действительности его не приглашали остановиться у Фрэна. Мэри Пэт беспокоилась, что он занесет в дом какую-нибудь болезнь, вроде холеры, или заразит
— Вы чем-нибудь болели в Африке?
— Мы всегда кипятили воду и спали под москитными сетками, — ответил Терри, и перед его глазами мелькнуло гибкое тело Шанталь, — так что я почти уверен, что здоров. Глисты меня тоже волновали, но я ни разу ничего похожего не обнаружил.
Они сели в машину, Дебби завела мотор — «хонда-фран» была взята напрокат, — и тут заработало радио. Шерил Кроу запела, как встает солнце над бульваром Святой Моники. Дебби приглушила звук и спросила, слушал ли он музыку в Африке. Да, рок, конго-заирского производства, сказал он, пока Фрэн не прислал диски. Джо Кокер, Стили Дэн, Зигги Марли и «Мелоди Майкерс». Она спросила, любят ли туземцы регги, и он ответил, что никогда не думал о руандийцах как о туземцах, поскольку они носят одежду. Его экономка Шанталь носила модные юбки, яркую одежду. Потом Терри рассказал, как она потеряла руку ниже локтя во время геноцида. Как же тогда она убирала дом и готовила одной рукой? — удивилась Дебби. Она вполне справлялась, ответил Терри. Дебби поинтересовалась, привез ли он домой какие-нибудь сувениры на память. Только один — мачете, сказал он.
Терри догадывался, что она хочет поговорить вовсе не об Африке, но, может быть, Африка поможет подойти к этому разговору. До Блумфилд-Хиллз по Вудворд-авеню — пять миль. Терри заметил, что на этой трассе устраивались когда-то знаменитые Вудвордские гонки. Наверное, она их не застала, заметила Дебби. Терри сказал, что раньше они жили на восточной стороне, поэтому он редко бывал в этих местах. Они с Фрэном вместе ходили в епископальное училище, а до того — в школу при церкви «Богородица — Царица Мира». Они болтали в таком духе, а потом Дебби проговорила:
— В этой церкви отпевали вашу мать.
— Вы были на похоронах?
— Да, а потом заходила в дом, где вы жили в детстве. Я видела вашу сестру…
— Она говорила с вами?
— Она не закрывала рта. Называла вас безрассудным во всех отношениях. Рассказывала, как вы любили, когда она читала вам вслух. Вы предпочитали «Жития святых», особенно рассказы о мучениках.
— Святой Агате, — сказал Терри, — отрезали грудь, после чего бросили ее на раскаленные угли.
— Какая неприятность, — пробормотала Дебби. И он догадался, о чем она подумала.
— Зато она стала мученицей. Но чаще христианок отдавали на съедение львам.
— А многие из моих друзей — язычники, — отозвалась Дебби. — Поклоняются идолам. Вы смотрели «Жизнь Брайана»?
— Да, Монти Питон — «Благословенны сыровары». Что они пели в конце, когда их распинали?
— Не помню, но это было здорово.
Они проехали ярко освещенные ряды подержанных машин.
— Вы были алтарным мальчиком?
— И каждый день вставал в шесть часов, чтобы идти на мессу.
— Ваша сестра считает, что вы стали священником из-за этого.