Деньги - не проблема
Шрифт:
Дебби никак на это не отреагировала. Она снова наполнила их бокалы и повернулась к Терри.
— Ты сказал: «Они сидели за столом в пивной и пили банановое пиво, и я застрелил их из пистолета своей экономки». Это твои точные слова. Вряд ли я их забуду.
Он отпил глоток из своего бокала.
— Тебе было страшно?
Он покачал головой.
— В воображении я сделал это еще до того, как вошел в пивную.
— Они… сопротивлялись?
— Я не дал им такой возможности.
— Ты вошел и сразу начал стрелять?
— Сначала мы обменялись парой слов. Я предложил
12
Терри стоял и смотрел, как Дебби уезжает на своем автомобиле по дороге, вдоль которой тянулась живая изгородь и стояли старые тенистые деревья. Никаких пальм и эвкалиптов, никаких гор, выступающих из утреннего тумана, только ухоженные газоны, окружавшие загородные особняки. Дебби посигналила, и он махнул ей ленивым движением руки, которой тут же позволил вяло повиснуть. Затем повернулся и взглянул на стоявшего в двустворчатых дверях — открыта была только одна створка — Фрэна. Потом перевел взгляд на стену дома, сложенную из светлого известняка. Оконные рамы и колонны портика были выкрашены в белый цвет. «Стиль эпохи Регентства», — пояснил ему Фрэн. — Мэри Пэт взяла этот дизайн из журнала «Новости архитектуры».
— Еще пять минут — и я бы уехал, — сказал Фрэн. — И ты не смог бы попасть в дом.
На нем была куртка из белого поплина, которая делала его похожим на снеговика.
— Я думал, ты собрался во Флориду.
— Я и еду туда, до аэропорта меня довезет такси.
Предстоящая поездка, судя по всему, не слишком его радовала. Но возможно, его тревожило что-то еще.
— Ты оделся так для самолета?
— Для комфорта, — сказал Фрэн. — Лететь-то четыре часа. Ты завтракал?
— От чашки кофе я бы не отказался. У Дебби дома только растворимый.
— Она как ребенок, — сказал Фрэн. — Кофе для нее — это капучино в ресторане.
— Сколько, ты говорил, ей лет?
— Ей тридцать три, это я точно знаю. И все равно она ребенок.
— Ты хочешь сказать, — произнес Терри, проникая в мысли брата, — что она все равно слишком молода для меня? Даже не будь я священником?
Фрэн, не отвечая, повел его через холл мимо винтовой лестницы на второй этаж и через чинную столовую и буфетную на кухню. Они встали по разные стороны большого разделочного стола.
— Если кто-то видел, как ты выходил от нее в семь утра, что он может подумать?
— Мы ночью жарили хот-доги, — проговорил Терри. — А потом сидели и разговаривали. Было поздно, и я видел, что она устала…
— Я сказал ей по телефону, что могу заехать за тобой.
Он ждал, что Фрэн спросит его, где он спал. У Дебби в квартире была только одна кровать. Но тот, по-видимому, не желал касаться этого вопроса. Тогда Терри спросил:
— Ты боялся, что я поддамся искушению?
Фрэн ответил без тени улыбки:
— Я говорю всего лишь о приличиях.
Это вряд ли. Терри заговорил снова:
— Если меня и видели в семь утра, кому известно, кто я такой? Разве я похож в этой одежде на священника?
— Ты мне сказал, что купил костюм.
— Купил. — Фрэн дал ему свою кредитку,
— Тут такое дерьмо, — проговорил Фрэн несколько устало. — В час тебя будет ждать прокурор.
— Я приду.
— Ровно в час, минута в минуту, у Фрэнка Мерфи. Но я тебе уже говорил.
— Да, только придется идти без костюма. У меня остался пасторский воротничок дяди Тибора и его рубашка. Главное, чтобы был виден воротничок. Я пытался примерить его костюм, но он так залоснился — в него можно глядеться как в зеркало.
И он улыбнулся, надеясь, что Фрэн улыбнется в ответ. Но Фрэн не улыбнулся.
— Фрэн, надень я хоть женское платье, я все равно останусь священником.
— Ты меня иногда пугаешь. Тебе это известно, мистер Бродяга?
— Отец Бродяга. Я заговорю с ним на латыни.
— Не смешно. — Фрэнсис хотел добавить что-то еще, но взглянул на часы и бросился из кухни. Терри успел заметить на столе кофеварку. В ближайшем шкафчике он нашел пачку кофе и пустил воду, ожидая, когда пойдет холодная. Фрэн появился снова.
— За мной пришла машина.
— Откуда ты знаешь?
— Она должна быть в семь пятнадцать, сейчас как раз ровно столько. Слушай, Терри, не сваляй там дурака, ладно?
— Хорошо.
— Неблагоприятное впечатление может оставить обвинение в силе. — Фрэн помолчал. — Я из кожи лез ради тебя. Я сказал, что Пиджонни наняли тебя вести грузовик, за десять долларов в час. Ты отправлялся в Африку и нуждался в наличных. Я предлагал тебе денег, но ты хотел их заработать сам, потому что ты такой принципиальный. Да, ты знал, что везешь сигареты, но не подозревал, что дело нечисто, иначе ни за что бы не согласился. Ты не знаешь, кто покупал сигареты и что с ними потом делали. Вот твоя история, и стой на ней твердо. Ты волнуешься?
— Почему? Мне нечего скрывать.
— Это хорошо, — сказал Фрэн. — Правильная установка. Есть вопросы?
— Ничего не приходит в голову.
— Ты меня проводишь?
— Естественно. — Терри повернулся, чтобы закрыть кран. Фрэн не двинулся с места.
— Еще забыл тебе сказать. Звонил Джонни. Его телефон лежит на столе в библиотеке. Позвони ему — ни к чему его злить. Но продолжай твердо стоять на своем. Ты ничего ему не должен, ни цента. Нельзя признаваться, что ты получил тогда деньги. Джонни пытается изобразить из себя крутого, мол, школьные годы давно позади. Грозится, собирается обратиться к прокурору. Зачем тебе такой геморрой?
— Ты о Джонни или о прокуроре?
— Я понимаю, у тебя это невольно получается, — фыркнул Фрэн. — Все хочешь выглядеть остроумным идиотом. Мне казалось, что, вернувшись из Африки, после всего, что ты там видел, ты должен был измениться, стать серьезнее…
Терри кивнул, демонстрируя внимание.
— …ответственнее, да и благодарнее. Ты же помнишь, сколько всего я тебе туда отослал, знаешь, сколько потратил на одни эти майки? Двадцать тысяч долларов, а то и больше. А ты писал об одной погоде, а в конце так, мимоходом: «Да, спасибо за деньги».