Деньги пахнут кровью

Шу Алекс

— Это неважно, — я абсолютно невозмутим. — Тебе что-то не нравится?

— Да, нет, — смутилась девушка, отведя взгляд. — Наоборот, всё необычно и классно. Меня ещё никто на такие свидания не приглашал.

— И зачем тогда задавать подобные вопросы и портить эти прекрасные мгновения? — улыбнулся я. — Давай перестанем искать подвохи, копаться в мелких, никому не нужных деталях, а просто получим удовольствие от прекрасной кухни и романтической прогулки на теплоходе.

— Давай, — вздохнула девушка. — Извини. Я была не права. Обещаю исправиться.

— Тогда прошу, — я театральным жестом указал на ломящийся от

блюд и закусок стол. И здесь было на что посмотреть.

В хачапури по-аджарски, сделанным в виде чаши из хрустящего теста, плавает в океане расплавленного сулугуни и белоснежного имеретинского сыра круглый яичный желток. Истекающий жиром цыпленок тапака в румяной золотистой корочке притягивает к себе взгляд. Коричневые шашлыки из говядины, источают такой потрясающий аромат поджаренного на углях мяса, что я чуть не захлебнулся слюной.

И среди всего этого великолепия стоят тарелочки с салатиками: настроганные ломтиками кусочки красной телятины с петрушкой, зеленым луком и укропом, растекшиеся сочной красной мякотью помидоры вперемешку с рассыпчатыми частичками сулугуни, бледно-розовые дольки лосося с пармезаном и зеленью. Посередине, рядом с хлебницей, наполненной порезанными свежими кусочками лаваша возвышалась запотевшее «Советское шампанское». А недалеко от неё, рядом с большими блюдами с нарезкой из колбас и сыра, стояла бутылка сладкого мускатного «Южная ночь» с заботливо приложенным штопором.

Ева нерешительно подходит к столу, а я предупредительно отодвигаю стул, помогая сесть. Сам занимаю место напротив.

— Позволь, я за тобою поухаживаю, — предлагаю девушке.

— Позволяю, — царственно кивает красавица, но не выдерживает и прыскает. Мои губы непроизвольно раздвигаются в ответной улыбке.

Убираю с тарелочки девушки треугольник салфетки, накладываю пару кусочков шашлыка, салатиков и нарезки из балыка и буженины.

— Вино или шампанское? — уточнил я.

— Давай, начнём с вина, — предложила Ева. — Шампанское оставим на потом.

— Давай, — кивнул я. Несколькими резкими движениями ввинтил штопор в пробковую крышку, чуть поднатужился и вытащил её. А потом разлил темно-рубиновый напиток по пузатым бокалам.

— За что будем пить? — спрашиваю у девушки, любуясь кровавыми бликами на стеклянных стенках.

— За наши мечты, пусть они сбудутся! — задорно сверкнула глазами Ева.

— Согласен, — улыбнулся уголками губ, и поднял бокал. Зазвенели, столкнувшись, фужеры, всколыхнулось, растекаясь по хрустальной поверхности, вино.

Делаю глоток, затем другой, ощущая приторно-сладкий привкус на языке. Вино теплой волной расходится по пищеводу, поднимая настроение. В отличие от меня девушка лишь пригубила напиток.

Минут 10 мы сосредоточенно орудовали ножами и вилками. Сочные, истекающие мясным соком, ломти шашлыков таяли во рту. Нежные салатики из лосося, сулугуни, пузатых алых помидоров и зелени, в сочетании со свежеиспеченным лавашом, вызывали гастрономический экстаз.

— Невероятно вкусно, — выдохнула девушка, расправившись с очередным кусочком шашлыка. — У меня мама хорошо готовит, но здесь каждое блюдо — настоящий шедевр.

— Это готовили лучшие повара «Арагви», — пояснил я. — Но не как для обычных клиентов, а вкладывали в каждое хачапури и салатик душу. Шеф-повар лично контролировал процесс приготовления. Его об этом попросили уважаемые люди.

— Где-то

я подобное слышала или читала, — наморщила лобик Ева. — А, вспомнила, Марио Пьюзо «Крестный отец». Там такой был Дон Корлеоне. Тоже очень уважаемый в обществе человек. Его просьбы выполнялись моментально. Но ты, наверно, книгу не читал.

Выпячиваю челюсть, подражая Марлону Брандо. Девушка с интересом наблюдает за мной.

— Один законник с портфелем в руках награбит больше чем сто невежд с автоматами, — вкрадчиво цитирую любимую книгу детства.

— Так ты, оказывается, её читал? — поражается Ева.

Оказывается, — улыбнулся я. — Между прочим, очень жизненная цитата. Правда, сейчас только для капиталистических стран.

— Да, у нас такого точно не будет, — соглашается девушка. — И хорошо. Разборки гангстеров, наркотики, мафиозные семьи. О них интересно только читать. Как хорошо, что мы от этого далеки.

— Как знать, — загадочно ухмыляюсь я. — Всякое может быть.

— Да, ладно. В СССР такое? Не придумывай! — возмутилась Ева.

Молчу. А что ей сказать? Как говорил мудрый царь Соломон «Многие знания — многие печали». Через пару лет в стране начнётся широкомасштабное кооперативное движение. Как грибы после дождя, начнут появляться частные конторы, зашибающие умопомрачительные для советских людей деньги. Начнутся продажи на Запад техники, редкоземельных металлов и других ценных ресурсов. Появятся первые легальные долларовые миллионеры. Вчерашние пацаны с уличных качалок станут рэкетирами, начнут облагать данью кооперативы и барыг, работающих нелегально. А потом рухнет СССР, и начнутся гремящие 90-ые, эпоха бандитских войн, мочилово в Приднестровье, Таджикистане, Чечне и других окраинах некогда великой империи. Даже в Москве из танков прямой наводкой расстреляют парламент. И моя цель не только выжить и заработать миллиардное состояние, и по возможности не допустить Бориса Пьяного к престолу, но и перенаправить историю по другому руслу, чтобы по максимуму избежать людских трагедий и смертей, построить страну своей мечты — богатую, сильную, без паразитов-коррупционеров и связанных с ними мафиозных кланов. Получится ли это? Не знаю. Слишком много неизвестных факторов. Я знаю, что предстоит нашей стране и понимаю, где и как сколачивать капитал. Но могут и убить в лихом переделе 90-ых. От этого никто не застрахован.

И ещё один важный момент. Остаться в белых перчатках не получится. Идеалист и одиночка обречен. Его рано или поздно раздавит либо система, либо мафиозные кланы. Поэтому, для достижения цели придется использовать любые способы. Благими намерениями усеяна дорога в ад. И мне придется её пройти, поскольку как писал Марио Пьюзо в том же «Крестном отце», приводя перековерканную цитату Бальзака — «В основе любого большого состояния лежит преступление».

Поэтому высоколобые моралисты и слюнтяи, шарахающиеся от любого противозаконного действия и не способные конкурировать с подлецами из-за своей наивности и неискушенности, не смогут решить эту задачу. А я смогу. Потому, что готов сделать всё максимально возможное ради цели. Разумеется, я никогда не отниму последний хлеб у ребенка и пенсионера, не лишу жизни невиновного, но если понадобится закопать несколько сотен бандитов и продажных чиновников, сделаю это без угрызений совести. И даже как говорят в Союзе, «с чувством глубокого удовлетворения».