Деньги в банке
Шрифт:
— Что ж, ладно. Вы могли бы нам помочь, — сказала Энн, поворачиваясь к Джефу. — Я хочу сказать, раз вы сыщик, то все время что-то разыскиваете?
— Без перерыва. Улики, алмазы махараджи, Военно-морские соглашения — да что угодно.
— У вас есть на это свои способы?
— Еще какие!
— Разные э-э…
— Методы.
— Да, методы. А то мы уже опустили руки. Нельзя же искать иголку в стоге сена!
— Что же вы ищете?
— Даже не знаю, с какой стороны подступиться. Ладно. Во-первых, Кейкбред — не Кейкбред.
— Ага!
— Он — мой дядя.
Джеф моргнул.
— Простите?
— Кейкбред — мой дядя.
— Вот этот? — спросил Джеф, кивая на лорда Аффенхема, который снова погрузился в себя и сделался похож на статую, с которой только что сдернули покрывало.
— Понимаете, когда дом пришлось сдать — больше нам жить не на что — мы решили, что дядя должен остаться в Шипли-холле и все-таки вспомнить. Остаться он мог только в виде дворецкого. Так что на самом деле все очень просто.
— Да, конечно. Вспомнить, вы сказали?
— Куда он это спрятал.
— Так, так. А что именно?
Энн Бенедик внезапно рассмеялась, таким серебристым смехом, что Джеф понял: только сейчас, в этот миг в нем пробудилось подлинное желание жить. С самого ее появления он сознавал, что странное чувство, которое она в нем вызывает — это любовь, но смех — до сих пор она только улыбалась
—окончательно расставил все по местам. Смех у Энн Бенедик был поистине дивный. Он вызывал в душе образ заснеженного дома, домашних тапочек, собаки на коленях, огня в камине и доброй, хорошо обкуренной трубочки.
— Я бестолково рассказываю, да? — сказала Энн. — «Это» —мешочек очень дорогих бриллиантов, все наше состояние. Дядя Джордж спрятал его где-то в Шипли, но, хоть убей, не помнит, где именно.
В просторном шкафу Шимп Твист, как не старался остаться незамеченным, поневоле хмыкнул. Мысль о том, что где-то в загородной усадьбе валяется мешочек с бриллиантами — более того, в усадьбе, где уже живут его давние союзники — пронзила его насквозь.
Всю жизнь, с самого начала своей сомнительной карьеры, он мечтал о деньгах в банке, а уж если это не деньги в банке, то он ничего не понимает в деньгах. Поэтому он хмыкнул.
На его удачу, Джеф хмыкнул в тот же самый миг, так что сыщика никто не услышал. Правда, лорд Аффенхем решил, что в комнате необычное эхо и задумался об акустике, но этим все и ограничилось.
— Вас это удивляет?
— Да.
— Я тоже удивилась, когда услышала. Я всегда знала, что у дядюшки нестандартный ум, и все-таки…
Джеф кое-как оправился от первого потрясения. Он даже смог, хотя и не без усилия, свести пальцы.
— Давайте проясним, — сказал он. — Ваш дядя вложил все семейное состояние в бриллианты?
— Да.
— И спрятал их?
— Да.
— А потом забыл, где?
— Да.
— Как собака про зарытую кость?
— Вот именно.
— Да. — Джеф с шумом выдохнул. — Вы очень точно выразились, «нестандартный». Можно не лезть в толковый словарь. Лучше не скажешь.
— Вот видишь, милый. — Энн с материнской суровостью повернулась к дяде.
— Я сказала, что ты будешь выглядеть ослом. Мистер Эдер ошарашен.
Насколько это возможно для человека весом двести шестьдесят фунтов, лорд Аффенхем вскинулся.
— Я отказываюсь признать, — сухо выговорил он, — что изложенные факты выставляют меня в невыгодном свете. Мной, как я уже сказал, руководил трезвый расчет. Лопни кочерыжка! Чем вам плохи бриллианты? Куда еще можно вложить средства в наше сумасшедшее время? Когда обвалились эти несчастные железнодорожные акции, я все хорошенько взвесил и принял окончательное решение.
— Да, наверное, в твоем безумии есть своя система.
— Почему «в безумии»?
— Он такой, — продолжала Энн, обращаясь к Джефу с видом матери, рассказывающей о странностях любимого чада. — Когда объясняет свои дикие выходки, поневоле киваешь головой и веришь, что он выбрал единственно верный путь.
— Бриллианты — всегда бриллианты, — вступился Джеф.
— Когда их нельзя отыскать — нет.
— Конечно, лучше бы ваш дядя их нашел.
— Как часто редкий перл, волнами сокровенный, в бездонной пропасти сияет красотой, но много ли от этого проку престарелому лорду и его безденежной племяннице? Равно как и от бриллиантов, которые то ли спрятаны, то ли не спрятаны за каминной трубой в комнате второй горничной.
— Навряд ли они там, — сказал лорд Аффенхем по некотором раздумьи.
— Могут быть.
— Вообще-то могут.
— У вас нет ни малейшей догадки?
— Пока нет. Бывают обнадеживающие проблески, но до сих пор, должен признаться, они меня обманывали.
Джеф задал вопрос, который, он чувствовал, должен был бы задать Шерингем Эдер.
— Почему вы не поместили их в банковский сейф?
— Я не доверяю банковским сейфам.
— Спросите его, почему он не купил домашний сейф, — предложила Энн.
— Почему вы не купили домашний сейф? — послушно спросил Джеф.
— Я не…
— …доверяете сейфам.
— Да, не доверяю, — твердо повторил лорд Аффенхем. — Сейф просто указывает грабителю, откуда начинать поиски. Дает, так сказать, официальное заверение: если не поленишься, получишь кое-что стоящее.
— Вы очень убедительно доказываете, лорд Аффенхем.
— Всегда этим отличался.
— Не напоминает ли вам дядя, — с чистосердечием племянницы вставила Энн, — белого рыцаря из «Алисы в Зазеркалье»? Когда он вот так впадает в транс, мне всегда кажется, что он придумывает… не помню дословно, но в общем, как бы чтото сделать невиданным прежде способом. Банковский сейф? Нет. Он им не доверяет. Домашний сейф? Тоже не для дяди. Вот за каминной трубой у горничной — может быть. Он говорил мне, что каждый вечер придумывал новое место.