Дэнилидиса - непутёвый герой
Шрифт:
Глава 11.
Деревенька носила гордое название - Свободное и добрались мы до него к исходу дня, пробираясь по раскисшим дорогам и продираясь через буреломы и буераки; как-никак буря однако бушевала два дня назад. Потому и проторенные дороги на окраине Империи временно сделались не совсем проторенными.
Как бы то ни было, но с заходом дневного светила, мы уже мирно сидели
– Всё же сдается мне, други.
– Толкал свою речь Гримир, периодически постукивая кулачищем по растрескавшейся столешнице.
– Что засаду нам строили, да сами засадники в нее и попали.
– С чего это вдруг?
– Встрял Торгвин, бухая кружку на стол и утирая пену с усов.
– Да с того, дурья твоя башка, что эти вот колечки.
– Гримир ткнул толстым пальцем в брошенную в самом начале разговора на центр стола пару плоских потемневших стальных колец.
– Вот эти колечки откованы в человеческой кузне и откованы они явно по-ургальски. А Ургал, как тебе известно, граничит с Империей на юге, точнехонько со стороны Порубежска!
– Так что же, почтенный гном?
– Подал свой манерный голос Лангедок, хмуро вертя в руках полупустую кружку.
– Ты предполагаешь, что ургальсие дикари были наняты неизвестной стороной с целью нейтрализовать нас, но сами были нейтрализованы раньше, чем сумели содеять задуманное?
– Истинно так!
– Тогда возникает, по крайней мере, два вопроса: кому мы так насолили и кто враг наших врагов?
– В самом деле.
– Вклинился и я во всеобщее обсуждение.
– Кто ж эта сволочь, что проехать спокойно не дает?
Гримир скривился как от зубной боли и посмотрел на меня с каким-то непонятным сожалением:
– Вот бы самому знать.
– Ответил он.
– Ведать не ведаю, а догадки кое-какие имею.
– Интересно.
– В унисон с Дрольдом затянули мы.
Гримир в задумчивости поднес кружку ко рту, но не донеся до цели сплюнул и в сердцах прокричал:
– Да что ж это за напасть-то такая?! Эй! Хозяин!
Как из-под земли возник маленький сморщенный, как пропеченное яблоко, человечек в засаленном фартуке, о который он непрестанно вытирал свои узкие дрожащие ладошки:
– Да?
– Тихо промямлил он с легкой дрожью в голосе.
– Чего изволите, господин?
– Послушай, досточтимый!
– Грозно рыкнул на него Гримир, сверкая глазами, как священник в праведном гневе, оказавшись в самом центре групповой вакханалии.
– А знаешь ли ты, какое преступление считается одним из самых страшных, гадких и мерзких?! А?!
– Д-да... То есть, ннет.... Я....
– Залепетал несчастный трактирщик, вжимая голову как можно глубже в плечи.
– Такое преступление!
– Продолжал вещать меж тем распалявшийся гном, придвинувшись вплотную к лицу несчастного человечка.
– За которое, как я считаю, необходимо прилюдно наказывать на площадях с медленным отрезанием конечностей, чтоб другим неповадно было!
Бедный трактирщик, было видно, что он готов провалиться сквозь землю, лишь бы не дрожать пронизываемый пылающим взглядом сурового гнома.
– Ну!?
– Рявкнул гном, да так, что с притолоки посыпалась мелкая черная копоть.
– Так что же это за преступление?!
Трактирщик, и так небольшого росточка, скукожился раза в два, на белом лице можно было различить только маленькие дырочки глаз, в которых плескался уже неподдельный ужас.
– Я не...ннне знаю.
– Еле слышно пролепетал он.
– Так вот.
– Уже спокойно, но от этого не менее грозно и весомо проговорил Гримир.
– Это бессовестно разбавлять пиво и подавать его на стол уважаемым и благородным путникам да притом и брать за него, как за полноценное и свежесваренное! И если ты, сморчок несчастный, сейчас же не принесешь нам три бочонка нормального, настоящего пива и не выставишь настоящей закуски, а не эти рыбьи головы, то я разнесу этот гнилой сарай, который не знамо за что прозвали трактиром, в щепки!
Тут же, одним слитным движением Гримир бросил на стол золотую монету и буквально сразу же, с полузамаха, рубанул по ней выдернутым из-за пояса топором на короткой рукояти. Лезвие пробило столешницу, брызнула щепа, а аккуратные половинки разрубленной золотой монеты весело звеня, запрыгали между наших кружек.
– Всё понятно?
– Грозно спросил Гримир, схватив трактирщика за руку и слегка выворачивая ее так, чтобы раскрыть дрожащую ладонь.
Вместо ответа, бедный человечек только часто-часто закивал.
– Тогда иди!
– Гримир сгреб со стола половинки золотого, сыпанул их в раскрытую ладонь трактирщика и отпихнул его от себя.
Наверное, мне одному было неловко из-за разыгравшейся на моих глазах "бытовухи". Как бы ни был виноват ушлый корчмарь (и виноват ли он вообще?), но я не считаю, что это повод - подавлять и запугивать человека подобным образом. Мало ли, почему нам подали разбавленное пиво и скудную закуску; может тут пиво такое, может неурожай в деревне, может трактир еле сводит концы с концами? Да мало ли еще может быть этих "может"!
Эххх! Да что думать-гадать? Это я такая цаца - "тонкий, сложный, чуйвственный", а гном вона - прям, как стенобитный таран. И ведь в чем-то он прав, а по-своему, так он вообще воплощение Истины и Справедливости, и за причиненный страх и неудобства заплатил полновесным золотым, хоть и разрубленным пополам.
В общем, не мне судить, мне и так вся эта "интеллигентно-чувственно-размышлительная" срань жить спокойно не давала в моем мире, так здесь она вообще может стать для меня губительна.