Дэнилидиса - непутёвый герой
Шрифт:
Никто даже и не думал возражать, памятуя о правильности принятого мною решения о рытье траншей, когда мы стояли лагерем меж холмов и болот, поливаемые непрекращающимися дождями и, ожидая, когда враг атакует нас, раскрывая свои козыри.
– Также, - продолжал я.
– Для предотвращения каких-либо нежелательных действий со стороны возможно оставшихся в живых воинов противника, приказываю использовать оставшиеся зажигательные снаряды для поджога лесных насаждений вокруг нашего лагеря.
За час с небольшим укрепления были готовы. Сразу после окончания фортификационных
Горело знатно, сполохи лесного пожара придавали уверенности и, как это ни странно звучит, некого подобия уюта что ли. Стало очень тепло и потому многие поскидывали с себя плащи и верхние накидки, что носили поверх доспехов. Целые колонны ярко-оранжевых искр уносились в небо, тесня тусклые звёзды на мрачном небосклоне.
А я вышагивал вдоль границы с единственной тёмной стороной, граничащей с нашим лагерем - со стороны треклятых скал, среди которых засела главная виновница развернувшихся смертоубийств и кровопролитий. И засела она над ещё более клятым Источником Дикой Силы, который никто пока не знает, как обезвредить или нейтрализовать. Вот ещё один геморрой на мю.... ээээ. .... голову!
Я делал вид, что обхожу дозоры, рассеянно отвечая на приветствия патрулей, а голова была занята только одним - как добраться до этих скал! Как, чёрт возьми, одолеть разделяющее нас расстояние!
И вот, когда голова уже категорически отказывалась выполнять свои прямые обязанности, а ноги подкашивались на каждом шагу, я почувствовал, как от Перстня резким толчком пошла упругая тепловая волна, а в следующий миг я отчетливо услышал голос: "Иди к ней".
В первый миг я встал как вкопанный, дико озираясь, в надежде найти источник голоса извне. Но после третьего повтора я понял, что это происходит только в моей голове, и происходит всё это не зря. Пережитое мною в чужом мире не давало поводов усомниться в правдивости происходящего сверхъестественного, и если бы в родном Владивостоке я бы записался на приём к психиатру, то в неродном Роменагорне я решил прислушаться к голосу в своей голове.
Улучив момент, когда у намеченного мною места пересечения границы дозоры сошлись и разошлись, я с разбегу сиганул в траншею. Отлежавшись на земляном дне некоторое время и дождавшись, когда дозоры вновь разойдутся, я энергично полез по крутому склону вверх, усиленно помогая себе кинжалом. Через неимоверно долгие минуты я, тяжело дыша, вывалился из траншеи уже на той стороне.
Впереди в десяти шагах тревожно колыхалось смертельно-опасное травяное море.
Я встал, отряхнулся и, сделав глубокий вдох, уверенно пошагал вперёд - к темнеющим чернильным пятном на тёмном фоне проклятущим скалам.
Глава 16.
Боялся ли я, занося ногу над хищной травой и делая первый шаг? Часть меня боялась до усрачки, она визжала и заходилась в истерике, сердце, оторвавшись от кровеносных сосудов, ухнуло вниз и застряло в подвздошной впадине. Другая часть была полна решимости и железобетонной уверенности, что ничего страшного со мной на этом пути не произойдёт и эта часть решительно взяла власть над телом, отметая всякое малодушие. Была и третья часть, которая философски взирала на всё это свысока, чтобы при любом исходе заявить своё веское: "Ну вот, а по-другому быть и не могло".
Я опустил ногу на травянистую поверхность и со смешанным чувством наблюдал, как зашевелились серо-голубые стебли, обвивая мою голень, как запузырилась поверхность вокруг моей ступни... И как пузыри почернели, обугливаясь и лопаясь с сухим треском, а стебли рассыпались белой трухой и развеялись по ветру крупными ошметками пепла.
Я шёл вперёд, а вокруг моих ног расползалась чёрной дорожкой обугленная трава. Два удара сердца - шаг, два удара сердца - шаг.
Да и сердец, как мне показалось, у меня целых два, как минимум: одно билось спокойно и ровно, задавая такт шагам, другое - болезненно и истерично трепыхалось где-то внизу.
Через тысячу ударов хладнокровного сердца и пятьсот уверенно-спокойных шагов я стоял возле чёрного зева прохода в нагроможденьях скал. Разглядывая следы пожара со следами оплыва и многочисленные огромные выщерблины на скалах, я мрачно усмехнулся, довольный тем, как отработали наши катапультные расчеты - вдарили мы нехило!
С тихим шелестом я обнажил меч и, выдохнув, вошёл внутрь, окунувшись с головой в чернильную тьму пещер. И тут же еле сдержал удивлённый возглас - буквально сразу же за импровизированным порогом куда-то вперёд и вглубь вёл широкий тоннель со сводчатым потолком и искусной резьбой по стенам. Откуда-то сверху лился приятный чуть приглушённый свет медовых оттенков. Тоннель был великолепен и выполнен со всем тщанием и аккуратностью, но имперские зажигательные снаряды внесли свои коррективы в местный дизайн в виде груды обломков и полотен сажи.
Не задерживаясь в "предбаннике", я двинулся дальше, держа меч наготове и пытаясь затолкнуть кляп поглубже в глотку истеричке, что начала подавать голос внутри меня.
Осторожно ступая по хрустящим под окованными подошвами каменным осколкам, я вдруг услышал где-то впереди тихие всхлипывания и неразборчивые причитания и почувствовал, как волосы на голове приподнимают шлем, а шерсть на загривке зашевелилась. Двадцать шагов обливаясь потом и плавный поворот направо - вот и весь тоннель.
За поворотом раскинулся просторный зал с колоннадами вдоль стен и тут я уже не смог сдержать возгласа изумления, вырвавшимся простым и ёмким: "Ёёёёёёёёёё....."
Всё было покрыто тонкой резьбой, изображавшей переплетения листьев и ветвей, среди которых проглядывали изящные фигуры воинов, лёгких дев и грациозных зверей и всё это было окутано лёгкой медовой дымкой изливавшегося откуда-то сверху света. А в шагах трёстах, как раз по центру зала над постаментом с грубо вырубленной в камне чашей, в изломанной позе скорби и отчаяния застыла эльфийская чародейка Андотимэль (кроме неё некому, если уж рассуждать логически).