Денис Котик и царица крылатых лошадей

Зорич Александр

— Конечно, мой молодой друг! Только не убежишь же ты от меня… так сразу…

— Почему? — не понял Быстрый.

— Потому, что по твоим усталым глазам, по твоей пыльной и грязной шерсти я могу определить, что ты очень и очень хочешь пить!

Быстрый смущенно опустил глаза — Игогоний попал в яблочко!

— Да, — сказал он. — Попить мне и впрямь не помешает… Я не пил уже очень давно…

— В таком случае погоди чуть-чуть. Я принесу тебе ведерко воды! Да не бойся ты, это займет не более пяти минут.

— Целых пять

минут! — негодующе заржал Быстрый. — Но мне и впрямь нужно спешить!

— Значит, я обернусь за три минуты, — поторопился уверить Быстрого Игогоний и скрылся за тяжелой, расшитой разноцветными нитками портьерой.

Очень скоро он вернулся, неся в зубах серебряное ведерко с холодной, чистой водой.

При виде этого ведерка Быстрый едва удержался от того, чтобы не заржать от счастья и нетерпения.

Но Быстрый был воспитанным конем. И потому, он первым делом поблагодарил Игогония за заботу.

Игогоний поставил ведерко у ног Быстрого. Тот чинно наклонил голову и едва только, вытянув губы, собрался сделать первый жадный глоток, как советник Игогоний вдруг сказал:

— Постой, Быстрый, а Снежная не говорила случайно, где теперь Алый Медальон?

Быстрый был очень воспитанным конем. Недаром же его род был одним из самых древних в Лошадином Царстве! Он знал, что пить, когда с тобой говорят советники — это очень и очень неприлично. (Даже неприличнее, чем для людей разгуливать по улицам без штанов!) А потому он все-таки сделал усилие и поднял голову от воды.

— Алый Медальон? — переспросил он. — А разве Алый Медальон не утерян еще при Царице Румяной?

— Утерян, конечно, он утерян! — согласно закивал головой Игогоний, пристально глядя в глаза Быстрому. — Но, может быть, Снежная говорила, где его следует теперь искать?

— Нет, Снежная ничего такого не говорила, — задумчиво ответил Быстрый, и, глядя в его большие ясные глаза, Игогоний сразу понял: Быстрый не врет.

— Тогда пей, пей, мой дорогой! Ты был настоящим героем! Когда мы освободим Снежную, она прославит тебя на все Лошадиное Царство! Она подарит тебе самое лучшее пастбище! Она пожалует тебе хрустальный колокольчик на шею, и, когда ты будешь гулять или пастись, за три версты все лошади Царства будут перешептываться между собой: это скачет Быстрый, тот самый Быстрый! И все будут знать, что ты заслужил это, заслужил!

Пока советник Игогоний говорил все эти приятные вещи, Быстрый жадно пил из серебряного ведерка. Жажда его была так велика, что он даже не обратил внимания на странный, чуть сладковатый вкус, примешавшийся к свежести ключевой воды.

Когда ведерко опустело, он почувствовал, что усталость навалилась на него втрое, вдесятеро сильней, чем прежде, и что по всем его мышцам медленно, но неодолимо разливается сон.

Быстрый поднял свою узкую морду и посмотрел на советника Игогония осоловевшими, закрывающимися глазами. Но надо же — советник Игогоний вовсе не казался удивленным. Напротив — он казался довольным!

— Что со мной? — тихим голосом спросил Быстрый, чувствуя, как слабеют его ноги.

— Ты всего лишь засыпаешь, Быстрый.

— Но мне нельзя… Я не хочу… Мне…

— Спи, Быстрый. Спи…

Ноги Быстрого стали совершенно ватными. Он закрыл глаза и медленно опустился на пол. Ему едва хватило сил на то, чтобы накрыть голову крылом.

Еще секунда — и Быстрый уже спал крепким сном без сновидений посреди приемного зала дворца.

Быстрый, конечно, не догадывался, что коварный Игогоний добавил в ключевую воду настой сон-травы. Ибо советнику вовсе не хотелось, чтобы Быстрый бросился на помощь Снежной так скоро.

Увы, Быстрый был слишком молод и слишком доверчив, чтобы заподозрить в таких неблаговидных вещах самого главного советника царства…

История третья. «Страшилка — супер»!

С тех пор как Денис Котик встретил в парке Берендея и ящерку Марвина, прошла неделя.

За эти семь дней Денис был в парке четырнадцать раз, стало быть в среднем выходило по два раза на день.

Теперь был пятнадцатый раз, и Денис твердо решил для себя: «Это последний».

Как и в предыдущие разы, он обежал все четыре аллеи парка.

Он дважды прошелся по дубовой роще, покружил вокруг пня, того самого пня, возле которого он заметил ящерку в короне.

С полчаса просидел на детской площадке, в центре которой красовалась алебастровая фигура пионера-горниста. («А вдруг у Берендея Кузьмича есть внук и он водит его кататься на качелях?» — рассуждал Денис.)

Какие-то шутники нацепили на горн пионера старую кроссовку. Обычно это зрелище вызывало у Дениса улыбку. Теперь ему было не до того.

Он ел пломбир в стаканчике возле молчащего пока фонтана. И оборачивался на каждый шорох — а вдруг это Марвин шелестит опавшими листьями?

Но ему не везло. То ли Берендей перестал приходить в парк…

… То ли все это был дурацкий розыгрыш…

«То ли все это мне просто приснилось! Бывают же галлюцинации!» — решил Денис и сердито нахмурился.

«Подумаешь, уши развесил! В сказку попал! Ха-ха! Емелефон какой-то увидел! Размечтался про волшебную страну, где все „Макдональдсы“ бесплатные! Наивный! Правильно Кристина говорит: жизни я не знаю!»

Денис решительно встал с лавочки, ополоснул в фонтанчике с питьевой водой сладкие от мороженого руки и отправился домой.

Он был хмур, как туча.

И Берендея не нашел, и полтора часа впустую потратил.

А ведь мог бы, между прочим, в это время погонять во дворе мяч! Ребята, небось, на него обижаются. Тигра ведь еще вчера намекал, что, мол, не по-товарищески — тренировки пропускать…

Или уж хоть уроки сделал бы на завтра. Вон там их сколько! История, алгебра, физика…