Денис Котик и орден бледных витязей
Шрифт:
Пожалуй, Твердислав был самым оригинальным чудилой из всех, которых доводилось им встречать в Архипелаге. А ведь скольких Денис, Леся и Максим перевидали прошлым летом, когда искали рубин из Алого Медальона, расследуя загадочное исчезновение царицы Снежной! И волшебников, и людей, и хрулей, и крылатых лошадей, и крыс-мореплавателей! Но даже хрули, уж до чего были алчны до золота, и те никогда не отказывали ребятам в помощи просто потому, что у них "нет настроения"! Они, по крайней мере, требовали денег!
От нечего делать ребята принялись рассматривать ладью – любоваться стройным рядом
Ладья была сработана на совесть и выглядела просто как картинка, как иллюстрация из энциклопедии русской истории.
Ее окованный медью планширь был начищен до зеркального блеска. Парус выделялся безукоризненной чистотой и полным отсутствием заплаток. А палатка в носу, где попеременно отдыхали члены экипажа, радовала глаз пестрыми узорами и великолепными резными узорочьями на деревянных распорках.
Все это являло разительный контраст с внешним видом тех, кто на ладье путешествовал – Твердислава и его матросов.
Казалось немыслимым, что эти ужасные неряхи в состоянии содержать корабль в подобной чистоте.
Ребята так засмотрелись, что заметили возвращение посланных к колодцу матросов лишь когда бочки с водой загрохотали по дощатому помосту пристани.
– Ну что, докричались до Твердислава? – сочувственно спросил бородач.
– Докричались, – понуро ответил Денис.
– И что?
– Да ничего. Сказал, что не возьмет.
– И по какой причине? – уточнил товарищ бородача, утирая со лба пот.
– По причине того, что у него нет настроения, – печально сказала Леся. В какой-то момент Денису даже показалось, что она вот-вот заплачет.
– А! Нет настроения? Так это хорошо! Просто здорово! – не понятно чему обрадовался бородач.
– Что же в этом хорошего? – сердито осведомился Максим.
– Вот именно! Что? – вставил Тиша. – Нас тут нарежут на тысячу кусочков, намажут на хлеб и съедят, а вам все "хорошо"!
– Ты, хоботяра, ничего не понимаешь. Нет настроения – это хорошо. Это значит, Твердислав еще может передумать, – пояснил бородач. – Вот если бы он сказал, что не берет вас потому, что сегодня число нечетное или потому, что во дворе трава на траве дрова, то тогда бы это значило, что никогда и ни за что он вас на борт не пустит. А так еще может передумает...
– Ах вот как?! – в один голос воскликнули ребята. В их сердца проник слабый лучик надежды.
– Поэтому на вашем месте я подождал бы маленечко... А потом опять бы Твердислава спросил. А вдруг у него настроение переменится? Времени-то много... Все равно, пока Юрята не проснется, стоять нам здесь, как чурбанам в сенях...
С этими словами матросы принялись закатывать бочки вверх по сходням. А ребята, поблагодарив матросов за совет, выждали пятнадцать минут и вновь принялись горланить, вызывая Твердислава Зуболомича.
– Ну, чего еще? – спросил тот, появляясь на прежнем месте. На сей раз в левой руке у него был солидный кусок жирной свиной колбасы, а в правой – пивная кружка. Чувствовалось, что с пищеварением у капитана
– У нас есть предложение! – на этот раз переговоры начал Максим.
– Что еще за предложение?
– Если вы возьмете нас на борт, мы скажем вам, в какую сторону нужно плыть! И вы сможете отплыть, не дожидаясь, пока Юрята проснется!
– А откуда вы узнаете, в какую сторону нам надо плыть? – бережно сдувая с пива пену, спросил Твердислав.
– Нет ничего проще! Мы, как и ваш Юрята, умеем читать морские карты!
– А не врете? – с сомнением спросил Твердислав.
– Конечно нет! Мы ведь учимся в Лицее! Там нас учили и вещам посложнее!
Тут Максим, конечно, немного упрощал – для доходчивости. На самом деле, морским картам их никто в Лицее специально пока не учил, а может быть и в дальнейшем не собирался. Однако, любознательный Максим по собственной инициативе, пока был в Лицее, взял в библиотеке несколько справочников и книг-воспоминаний, оставленных бывалыми мореходами Архипелага. Оттуда он узнал многие премудрости местного корабельного дела.
Твердислав выслушал Максима, откусил еще колбасы, обстоятельно сжевал ее, затем запил пивом и лишь после этого принялся рассуждать вслух.
– С одной стороны, было бы неплохо отплыть побыстрее. Больно скучный остров этот До Свиданья. Ни тебе таверны путевой, ни трактира... Да и Хитроцельс тут живет... – Твердислав покосился на вершину башни, которую было видно даже отсюда, снизу. – А мужик он противный, ведовством нечистым занимается, якшается с богопротивными тварями... С другой стороны, никуда мы с братией не спешим... Вот проснется Юрята, прочтет карту, и поплывем дальше... Пусть спит хоть до воскресенья! Да ведь и еще есть одно обстоятельство... С одной стороны, вроде бы и хорошие вы ребята, так мне сдается... А с другой...
– А с другой – что? – переспросила Леся.
– А с другой, – замялся Твердислав, – какие-то вы ненашенские, неславянские, хоть и по-русски говорите... Духом чужеземным от вас так и прет! А мы иноземцев не любим, страсть как не любим! Мы иноземцев побиваем смертным боем! – Твердислав со значением откатил рукав кафтана и напряг бицепс, к слову сказать, довольно хилый.
– Побиваете?
– Побиваем! Мы же – дружина! А у каждой дружины должон быть вражина. Так вот наш вражина – это иноземцы. Вроде вас!
– Это мы-то иноземцы? – не выдержал Денис. Его прямо-таки распирало от возмущения. – Мы? Да мы самые что ни на есть свои, славянские! Дальше уже некуда, такие славянские!
– А если вы нашенские, славянские, – продолжал разглагольствовать Твердислав, оглядывая Лесю, Дениса и Максима критическим взглядом, – тогда почему одеваетесь не по-людски? Где ваши сапоги да лапти? Где ваши кафтаны бархатные да сарафаны красные? Где мечи поясные?
– Все это у нас есть! – горячо заверил Твердислава Денис. – Только оно все в Лицее осталось. На острове Буяне! Мы, господин Твердислав, в Закрытку ездили. По важному делу. По поручению самого Берендея Кузьмича! А там все одеваются именно так, как мы сейчас... Не могли же мы туда с мечами ехать! Там бы все в два счета вычислили, что мы из Архипелага. И может быть даже в тюрьму посадили бы.