Дэнни - чемпион мира
Шрифт:
— И сегодня ты использовал этот способ? — Отец кивнул.
— И сколько фазанов ты поймал?
— Ну, вообще-то ни одного, — кротко сказал он. — Я слишком поздно пришёл в лес. Птицы уже спали в своих гнёздах. Это говорит о том, что я потерял сноровку.
— И всё же ты повеселился, да?
— Конечно, совсем как в прежние дни. Было просто замечательно.
Он
— Папа, — тихо позвал я.
— Что?
— А ты часто этим занимался, пока я спал?
— Нет. Сегодняшняя ночь — первая за девять лет. Когда умерла твоя мама и мне пришлось взять на себя все заботы о тебе, я дал зарок бросить браконьерство, пока ты не повзрослеешь и тебя можно будет оставлять по ночам одного. Этой ночью я снял с себя зарок. Меня с такой силой потянуло в лес, что я не мог противиться. Прости меня.
— Если ты ещё захочешь пойти в лес, я не против, — сказал я.
— Правда? — Его голос дрогнул от волнения. — Ты в самом деле не против?
— Да. Только предупреждай меня заранее, хорошо? Обещаешь?
— А ты уверен, что не передумаешь?
— Абсолютно уверен.
— Милый мой мальчик. Когда захочешь, у нас на ужин будет жареный фазан. Только скажи. Фазан в тысячу раз вкуснее курицы.
— Папа, а ты не мог бы когда-нибудь взять меня с собой?
— О, ты пока ещё мал, чтобы болтаться по лесам в темноте. Мне бы не хотелось, чтобы ты попал в руки сторожей и получил заряд перца ниже спины.
— Но ведь твой отец брал тебя с собой в моём возрасте, — возразил я.
На несколько секунд воцарилась тишина.
— Посмотрим, как пойдёт. В любом случае сначала мне нужно потренироваться, чтобы обрести былую сноровку. Я ничего не обещаю, понимаешь?
— Да.
— Спокойной ночи, Дэнни.
— Спокойной ночи, папа.
Мистер Виктор Хейзл
В пятницу за ужином отец сказал мне:
— Дэнни, если ты не против, завтра ночью я пойду в лес.
— Ты говоришь об охоте?
— Да.
— Опять в лес мистера Хейзла?
— Конечно. Во-первых, в его лесу много фазанов. Во-вторых, мистер Хейзл мне не нравится. Поэтому я с превеликим удовольствием буду ловить его птиц.
Теперь я должен немного рассказать вам о мистере Викторе Хейзле. Он был пивоваром и владел огромной пивоварней. Богатый до ужаса. Его владения простирались на целые мили по обе стороны долины. И все земли справа и слева от дороги тоже принадлежали ему. Все, кроме маленького клочка земли, на котором стояла наша заправочная станция. Крошечный островок посередине океана владений мистера Хейзла.
Он был величайший из снобов, высокомерный
— Нет, — сказал отец, — я не люблю мистера Виктора Хейзла. Не могу забыть, в каком тоне он разговаривал с тобой в прошлом году, когда заезжал на заправку.
Я тоже этого не забыл. Мистер Хейзл остановил свой огромный сверкающий «роллс-ройс» около колонки и сказал мне:
— Заправь бак как следует.
Мне тогда было восемь лет. Из машины он не вышел. Протянул мне ключи от крышки бака и рявкнул:
— И не распускай свои руки-крюки, понял?
Я ничего не понял, поэтому переспросил:
— Что вы имеете в виду, сэр?
На сиденье рядом с ним лежал кожаный кнут для верховой езды. Он взял его, свернул и наставил на меня как пистолет.
— Если ты оставишь хоть один след от своих пальцев на моей машине, я выйду и задам тебе хорошую порку.
В этот момент отец выскочил из мастерской ещё до того, как мистер Хейзл успел закрыть рот. Большими шагами подошёл к машине и положил руки на опущенное стекло.
— Мне не нравится, как вы разговариваете с моим сыном, — сказал он устрашающе спокойным тоном.
Мистер Хейзл даже не взглянул на него. Он сидел в своём «роллс-ройсе», устремив взгляд своих поросячьих глазок прямо перед собой. Только в уголках его губ появилась высокомерная ухмылка.
— У вас нет причин угрожать ему. Он ничего плохого не сделал.
Мистер Хейзл продолжал делать вид, что моего отца не существует.
— В следующий раз, когда захотите кого-нибудь выдрать, подыщите человека своей комплекции. Например, меня.
Мистер Хейзл остался недвижим.
— А теперь уезжайте, пожалуйста. Мы не желаем вас обслуживать.
Он взял из моих рук ключ и бросил его в окно. «Роллс-ройс» быстро скрылся из виду в облаке пыли.
На следующий день к нам приехал инспектор из местного департамента здравоохранения, как он сказал, проверить санитарное состояние нашего фургона.
— Зачем вам понадобилось проверять наш фургон? — поинтересовался отец.
— Чтобы выяснить, пригоден ли он для жилья. В наши дни людям не разрешается жить в грязных лачугах.
Отец показал ему фургон, в котором не было ни единого грязного пятнышка и в котором, как всегда, было очень уютно. Инспектору пришлось уйти ни с чем.