Департамент «Х». Кибер-террор
Шрифт:
– И вертолет, скорее всего, тоже, – глядя в карту, сказал Кирпичников. – Если группа Лукошкина пошла прямо на юг, их путь пересекся с маршрутом возвращающегося вертолета. Тот мог видеть их, мог не видеть, но на всякий случай сержант решил сбить его, и поступил правильно. Хорошо бы кто-то из экипажа остался в живых, чтобы можно было его допросить… Ситуация может кардинально перемениться.
– В какую сторону? – поинтересовался Альварес, удивляясь способности русских спецназовцев просчитывать действия друг друга. Он принадлежал к той же школе, но угадывать не умел, потому что еще не воевал плечом к плечу рядом с ними.
–
– Они настоящие коммандос, – охарактеризовал Альварес своих бойцов. – Все умеют и на все готовы.
– Дай-то Бог, – сказал Кирпичников. – В любом случае, Лукошкин может и в одиночестве отработать так, что…
– В одиночестве там отработать трудно, – не согласился Альварес. – Насколько я вижу, это не колумбийцы, а американцы. Американский спецназ умеет за себя постоять.
– Американский спецназ – это больше реклама, чем действительность, – не согласился Денисенко. – У них прекрасное обеспечение по материально-технической части, и это главное достоинство тамошних спецов. В остальном они откровенно слабы. Я два года назад участвовал в совместных российско-американо-французских антитеррористических учениях. Французские парашютисты слабы в сравнении со спецназом ГРУ. Разница в подготовке близка к сорока процентам. А американцы уступают французам еще процентов десять. Это за счет того, что американцы слишком любят комфорт и тепличные условия. Я думаю, если Альварес готовил своих коммандос серьезно, то они задавят стейтсов даже малой группой.
– Робота запускают! – объявил Радимов, прекращая беспочвенные рассуждения. – Это грозит неприятностями.
– Какими? – не понял Денисенко. – Я готов к этой встрече. Были бы они готовы…
– Если ты, Анатолий, отправишь «змею» с зарядом в лагерь, – Кирпичников сразу понял, о чем речь, – а туда в это время заявится с группой Лукошкин, он может недооценить достоинства «змеи»…
– Но мы не знаем, пойдет или не пойдет туда Лукошкин, – возразил Денисенко. – А упускать момент, когда можно полностью пресечь контроль со стороны противника, неразумно. Что будем делать?
– Сколько километров до места засады? – спросил Альварес.
– Шесть с половиной, – ответил Старогоров.
– Желаешь сбегать, капитан? – спросил Денисенко.
– А почему бы и нет? Учитывая то, что придется прорубать тропу, на маршрут уйдет чуть больше двух часов. От силы три…
– В этом есть сермяжная правда, – задумался Владимир Алексеевич.
– Я думал, что хорошо знаю русский язык, – удивился венесуэльский капитан. – Что такое «сермяжная»? Сермяжная правда…
– Долго объяснять. Считай, что это просторечие, или вообще жаргон… Тем не менее, у майора Лукошкина и у сержанта из коммандос есть «подснежники». Надеюсь, они включили их хотя бы для разговора друг с другом. Если выйти в тот район и связаться с Лукошкиным, можно будет смело совмещать два направления. Это в том случае, если Лукошкин с группой свернет в сторону засады. А я надеюсь, что он свернет. Даже если в вертолете не осталось никого живого, у пилотов наверняка есть карты, а на них отмечено место высадки группы. Лукошкин поймет, зачем американцы высаживали группу.
Командир пока только размышлял и привычно почесывал нос, но не отдавал приказов. Поэтому Денисенко спросил напрямую:
– И что будем
– Отправим Хулио Сезара с десятком коммандос и Валеевым впридачу. Как смотришь на это, Альварес?
– Я не просто готов, я прошу, чтобы нас отправили! – Венесуэльский капитан рвался своими глазами посмотреть, что делается за границей. Впервые услышав, что русские называют своего командира на местный лад, он не мог не высказаться по этому поводу. – Когда я был лейтенантом, меня мои солдаты тоже звали аделантадо. Это не звание и не должность, а почетное обращение. А майор Валеев?..
– Это наш штатный снайпер. Правда, дальнобойную винтовку он с собой брать не будет; я думаю, обойдется простым «Винторезом».
– Обойдется, – согласился Бахтияр Ахматович.
– «Тирофихо» – такой боец нам очень нужен, – одобрительно сказал Альварес.
– «Тирофихо», насколько я знаю, зовут главу FARC в Колумбии Мануэля Маруланду, – сказал Денисенко. – Или звали… Его, кажется, недавно убили.
– О его смерти объявляли десятки раз, – улыбнулся Альварес. – И всегда очень торопились выдать желаемое за действительное. Каких только болезней ему ни приписывали, самых смертельных! А Маруланда всегда оказывался живым и здоровым. Только «Тирофихо» – это не имя собственное. Это, если грубо перевести прозвище, «Меткий выстрел». Маруланда очень хорошо стреляет из любого оружия – хоть из винтовки, хоть из автомата, хоть из пистолета…
– Бахтияр Ахматович тоже разницы между оружием не делает, – сказал Кирпичников.
– Тем лучше для моей группы! – Капитан не скрывал своего удовлетворения.
Быстро обсудили все варианты, которые могли возникнуть, если американцы обнаружат группу Лукошкина или тот решит обойти засаду. Капитан Радимов показал на карте маршрут движения змеи-робота, с которой лучше было не встречаться, чтобы она не предупредила операторов об опасности.
– Все, – сказал Хулио Сезар, – не будем терять времени. – Потрогал ладонью толстый ствол «винтореза» майора Валеева. – Глушитель?
– Встроенный.
– Это еще лучше… Вперед!
Лукошкин думал точно так же, как просчитывал Кирпичников. Это было неудивительно, поскольку оба офицера прошли одну школу и учились одинаково реагировать на конкретные ситуации. Конечно, многое зависело от человека, но все же основные принципы подготовки офицеров спецназа ГРУ были едиными, и потому офицерам, даже находящимся в отдалении друг от друга, часто удавалось координировать свои действия так, как будто они были обеспечены устойчивой связью.
Двинувшись с того места, откуда был сбит американский «беспилотник», строго на юг, группа достаточно долго прорубалась через густые заросли. Быстрее пошли только после того, как миновали заболоченный участок и перешли вброд небольшую речку, укрытую от взгляда сверху растительной кровлей. Другой берег был выше и суше. Так, на вполне приличной для сельвы скорости, шли около часа, когда сержант, шедший впереди Лукошкина, остановился и поднял руку с раскрытой ладонью. Наверное, во всех частях спецназа армий мира этот жест означает одно и то же – внимание. Лукошкин не мог не заметить, что другие коммандос, даже те, что шли спиной к сержанту, как-то умудрились среагировать на команду и тоже остановились. Может быть, сержант издал дополнительно и звук, который Лукошкин отнес к обычным лесным, но коммандос этот звук поняли.