Департамент «Х». Кибер-террор
Шрифт:
Причина остановки стала понятна сразу. Где-то в стороне, приближаясь к группе по касательной, летел вертолет. Чей он, одинаково хорошо понимали и Лукошкин, и сержант-коммандос. Поэтому, когда он снял с плеча ремень ПЗРК и посмотрел на майора, тот согласно кивнул, хотя и показал пальцем на густую крону деревьев над головой. Листва, конечно, помехой не будет, но если ракета попадет в ствол дерева или в лиану, осколки посыплются на голову коммандос. Но сержанта это предостережение не смутило. Он знал, как воевать в сельве. Подготовив «Иглу», сержант забросил ремень за плечо, и ловко, как обезьяна, принялся взбираться по лиане на толстый ствол большого и, видимо, высокого дерева. Лиана в этом случае служила просто веревкой, помогающей при подъеме.
Лукошкину командовать в этой ситуации необходимости не было. И не только потому, что эти венесуэльские парни ему не подчинялись. Просто они и без его команд все понимали и все делали правильно и слаженно. Когда сержант нашел для себя подходящее место, дающее ему обзор, два других коммандос тут же среагировали. Сверкнул мачете, перерубая один конец лианы, лиана перелетела со ствола на ствол, и сержанту была готова опора, помогающая не терять равновесия и лучше прицелиться. Тут же было обрублено еще несколько лиан, упавших на землю, а за другие лианы коммандос потянули – и открыли взгляду своего сержанта чисто небо. Значит, парни взбирались не из-за любопытства. Они знали, что делают, и исполняли всё молча, без напоминания. А у сержанта открылся хороший обзор, и он имел возможность прицелиться. Опора, созданная помощниками, не дала сержанту слететь с дерева после пуска ракеты. Спускался он быстро, но еще до того, как оказался на земле, до слуха донесся взрыв. Ракета догнала вертолет, и самонаводящаяся головка направила ее точно в двигатель.
– Вперед! – не дожидаясь, когда спустится сержант, скомандовал Лукошкин и ладонью показал направление.
Хотя команда была отдана на русском языке, коммандос его поняли, и группа бросилась к предполагаемому месту падения вертолета.
Торопился Лукошкин не зря. Он надеялся, что хоть кто-то из членов экипажа остался жив и его удастся вытащить из догорающей машины. Если не будет возможности допросить или допрашивать будет некого, тела из вертолета все равно лучше вытащить, чтобы постараться найти у пилотов карту.
До места падения добрались быстро. Вертолет рухнул вниз, пробив крону деревьев, и застрял между несколькими стволами буквально в полуметре от земли. Корпус заклинило стволами, и это несколько смягчило падение. К удивлению Лукошкина, весь экипаж такой большой машины состоял всего из одного человека. По пояс голый, весь в татуировках, пилот без движения лежал на боку.
Вертолет мог взорваться в любую минуту, потому Сергей сделал знак рукой, требуя, чтобы коммандос отступили подальше, а в вертолет полез один. Коммандос жесту подчинились, но, как только майор вылез вместе с телом погибшего пилота, два человека сразу подбежали, чтобы принять груз. А Лукошкин снова полез в вертолет, но ненадолго. Он только снял с ветрового стекла обыкновенный автомобильный навигатор, которым, вероятно, пилот вертолета пользовался вместо карты. Хорошо, что стекло при падении не вылетело целиком, и «присоска»-крепление выдержала удар.
Вертолет рванул, едва Сергей успел отойти от него на безопасное расстояние.
– Что делать с телом? – спросил сержант, кивая на мертвого пилота.
– Документы забрать, пилота похоронить. Не по-человечески так его бросать.
Фраза для Лукошкина была сложной; тем не менее, Сергею хватило его испанского, и его поняли. Возражений не последовало. Пока коммандос копали не слишком глубокую могилу, сам Лукошкин разбирался со стандартным навигатором. Тот мог работать от системы питания автомобиля, от аккумулятора вертолета и от собственной батареи, хотя и ограниченное время. У Лукошкина в собственной машине стоял аналогичный, только другого производителя. Понятие «трек» одинаково звучало и на русском, и на испанском. Сергей увидел на экране маршрут, по которому летел вертолет, и точку, в которой он повернул назад. Очевидно, разворот был совершен после посадки, во время которой кто-то покинул вертолет.
– Сержант! Как я и предполагал, они выставили засаду на нашей тропе, – Лукошкин показал линию маршрута вертолета и нашел на своей карте точку разворота. – Мы здесь шли. Сейчас там перекрыто.
– Вертолет большой, – сказал сержант. – Засаду выставили сильную.
– Скажи мне вот что… Как в сельве обычно ходят? Возвращаются по своим следам или просто выдерживают направление?
– По следам идти сложно. Так никто не ходит.
– Это значит, засада будет вынуждена вытянуться в ослабленную линию? Иначе она не сможет перекрыть большой участок пути к границе. Может быть, даже вне пределов визуального контакта…
Последнее слово особенно сложно переводилось на испанский, и потому оно было сказано по-русски. Сержант, кажется, понял.
– Да. Обязательно вытянутся. Иначе они нас могут не заметить, – согласился он, и голос выдавал его мысли.
Лукошкин переглянулся с венесуэльским коммандос. Они подумали об одном и том же.
– Подходим с фланга, – предложил Сергей, – и снимаем по одному. Я снимаю без звука. Кто еще так работать может?
– Все что-то могут, – ответил сержант, но как-то не слишком уверенно.
Должно быть, коммандос еще не доводилось бывать в таком деле. А если люди не испытаны, лучше не бросать их сразу в серьезную переделку. Могут занервничать и все испортить.
– Хорошо. Парней из засады я беру на себя. Твои коммандос пусть тихо относят в сторону тела, чтобы о них не спотыкаться, и страхуют меня своими стволами. Работаем?
– Работаем.
– Пленных есть чем связать?
– Лиан полно. Всегда ими пользуемся.
– Рот найдется, чем заткнуть?
– Синяя лиана. Листья с колючками. Рекомендую попробовать. Языком не пошевелишь. И колется, и сам язык немеет на несколько часов… Она здесь всюду растет.
– Годится! Покажешь, как эта лиана выглядит…
Глава десятая
Большую часть пути группе капитана Альвареса было продвигаться гораздо сложнее, чем группе майора Лукошкина. Сергей имел возможность пользоваться лопаткой, шедшие с ним коммандос прорубали заросли с помощью мачете, и у них не было необходимости прислушиваться к тому, что творится впереди. Группа Альвареса в начале пути тоже работала мачете, и даже Валееву представилась возможность показать свое умение обращаться с малой саперной лопаткой. Однако, преодолев две трети пути, Хулио Сезар после некоторого раздумья приказал пробираться вперед уже без мачете, что было значительно труднее. Раньше вся нагрузка ложилась на передовую пару, которая прокладывала тропу, а остальные шли за ней уже свободно. Но когда соображения безопасности заставили Альвареса отказаться от такого способа, идти стало сложно сразу всем. Мачете все же использовали, но только для того, чтобы прорубить, скажем, коридор в тонких кустах – там не было громкого звука. Но потом все равно приходилось самому извиваться как лиана, чтобы пробраться дальше. Темп значительно снизился.
Одновременно пропала связь с Кирпичниковым. Альварес долго пытался вызвать Владимира Алексеевича на связь. В конце концов Валеев не выдержал.
– Бесполезно. И расстояние большое, и горные породы вокруг лагеря экранируют сигнал. Не теряй времени, связи уже не будет.
Альварес предпринял еще две попытки, после чего внял совету человека, лучше знающего особенности «подснежника». По расчетам, группе Хулио Сезара требовалось около трех часов, чтобы преодолеть расстояние до точки высадки десанта противника. Сверху ее должно было сопровождать «ведро». В случае опасности «беспилотник» мог спуститься ниже кроны деревьев и показать безопасное направление, которого следовало придерживаться. Наверное, невидимое с земли «ведро» где-то там и летало, но на глаза пока не показывалось. Три часа уже минуло, а маршрут был еще не завершен.