Департамент «Х». Прицел бога
Шрифт:
– Застава где? – спросил Кирпичников.
– Осталась у нас за спиной. Она рядом с перевалом, контролирует подходы. С нашей стороны к ней подойти можно тоже только через перевал. Но у нас нет необходимости в этом. Многим людям показываться на глаза тоже не следует. Хотя там служат только свои, тем не менее за всех ручаться нельзя. Известно, что предают только свои – враги же изначально враги.
– Согласен, – кивнул Владимир Алексеевич.
– Скоро войдем в коридор среди скал. Там нас будет ждать Джафар. С ним всегда грозная собака Чингис. Но она обучена и послушна; ее можно не бояться, если не задумал худого. Сам Джафар говорит, что собака умеет читать мысли и всегда чувствует, если кто-то плохо к нему относится.
До скал, среди которых располагался коридор, дошли минут за десять. Турумтай на ходу посигналил фонариком. Откуда-то из непроглядной темноты скал, с расстояния в полста метров, пришел точно такой же ответный сигнал.
– Джафар на месте, ждет нас.
– Отлично. А что его собака? – спросил Кирпичников. – Почему не лает?
– Почему не лает? – повторил вопрос Турумтай и внезапно встал столбом. – А почему собака не лает? Где бинокль?
Остановился весь отряд. Вопрос о бинокле был услышан и несколько раз повторен по цепочке. К иранскому подполковнику подбежал пасдаран из его группы и протянул бинокль. Рядом с Владимиром Алексеевичем тут же оказался полковник Денисенко и дал такой же своему командиру. Оба прибора были с тепловизорами. Место ответного сигнала и Кирпичников, и Турумтай определили правильно, но перед тем, как поднять прибор к глазам, Кирпичников все же дал команду:
– Всем залечь!
Турумтай с небольшим опозданием повторил команду на своем языке. С таким же опозданием вслед за российскими офицерами залегли пасдараны. Стоять остались только два командира, но и тот, и другой присели за большими камнями. Чтобы определить ситуацию, много времени не понадобилось.
– Если собака не лает, боюсь, что вот-вот залает пулемет, – сказал Владимир Алексеевич. – Сколько вы Джафаров насчитали, Турумтай?
– Я насчитал семь афганских полицейских. Расположились веером, чтобы охватить наш отряд полукольцом. Не пограничников, а именно полицейских. В этот бинокль видно плохо, но все же, мне кажется, на этих людях полицейская форма. И пулемет с двумя пулеметчиками. Всего девять человек. Пулеметчики вроде бы солдаты афганской армии. Трудно сказать точно, но похоже, что это не пограничники. Джафара я не увидел, как и собаки.
– Хорошо, что здесь нет американцев, – из-за спины Кирпичникова сказал Денисенко. – Иначе нам не поздоровилось бы.
– Чем вам афганцы не угодили? Они воюют лучше американцев – если, конечно, захотят воевать. Если не захотят, их не заставишь.
– Вопрос, Турумтай, не в том, кто как воюет, – вступил в разговор оказавшийся здесь же подполковник Вельчанинов, – а в качестве вооружения. Американское оружие может иметь приборы ночного видения; нас уже обнаружили бы, и расстреляли спереди и сбоку. За спиной, думаю, тоже уже кто-то идет. А афганская армия вооружена советскими автоматами, которые когда-то сюда поставляли. Насколько я знаю, только патроны у них свои.
Турумтай поднял бинокль и стал смотреть в обратную сторону, изучая только что пройденный путь. Но рассмотреть его полностью возможности не было, потому что отряд только что прошел первую группу скал, которые закрывали видимость. Но с тактикой организации засад, которую используют в Афганистане, подполковник был, видимо, хорошо знаком, и понимал, что для уничтожения отряда мало устроить только один заслон по фронту. Как правило, если позволяют условия, выставляется второй заслон для удара сбоку, и третий для удара в спину или встречного удара отступающего противника. Он также понимал, что заслон, идущий сзади, должен держаться на дистанции, чтобы не попасть под обстрел своего первого заслона, и поэтому рассматривать собственные тылы смысла пока не было.
Кирпичников, как старший и по званию, и по должности, сразу взял командование на себя. С Вельчаниновым взаимопонимание было полным уже не первый год. И стоило только Владимиру Алексеевичу глянуть на подполковника, как Василий Юрьевич сразу понял.
– Какую группу?
– Боковой заслон.
– Есть.
Вельчанинов поднял руку, и сразу позади встали три офицера его группы. Василий Юрьевич включил «подснежник» [19] , Кирпичников и остальные российские офицеры сделали то же самое. Теперь работала связь, хотя в горах она не всегда бывает устойчивой. ОМОГ уже через секунду растворилась в темноте.
19
«Подснежник» – коротковолновая миниатюрная радиостанция ограниченного радиуса действия. Состоит из собственно радиостанции, размером чуть больше трубки мобильника, наушника, который прячется в ухе, и микрофона, который на гибком поводке крепится к воротнику. За счет ограниченного радиуса устойчивой связи «подснежник» практически невозможно прослушать с мощных стационарных станций радиоконтроля.
– Турумтай! – Голос Владимира Алексеевича явственно показывал, что в боевой обстановке он предпочитает командовать сам.
– Я! – Иранский подполковник готов был подчиняться.
– Пусть твоя группа контролирует тыл, – Кирпичников резко перешел в разговоре на «ты». – Выставь заслон. Заодно посмотришь, как работает «летающее ведро». Только попрошу пока видеосъемкой не заниматься, это мы успеем сделать позже. Радимов! Ставрова! Присоединяетесь к иранской группе.
Турумтай без разговоров шагнул назад. Его команда звучала негромко, и иранцы беззвучно двинулись в обратный путь, на ходу готовя оружие. Капитан Радимов и майор Ставрова отправились следом за ними; Костя уже начал снимать с плеч контейнер с «беспилотником»-разведчиком. В такой обстановке, когда вокруг темнота, да и многочисленные скалы скрывают возможного противника, «взгляд» сверху может оказаться решающим.
Рядом с Кирпичниковым остались только полковник Денисенко, подполковники Валеев и Лукошкин, и майор Старогоров. Валеев уже понимал, что главная боевая единица в данной ситуации – он со своей дальнобойной крупнокалиберной снайперской винтовкой. Стрелок уже присоединил к винтовке прицел и теперь навинчивал глушитель. Кирпичников протянул снайперу бинокль Денисенко и рукой показал направление. Бахтияр Ахматович смотрел не больше пяти секунд. Нужно было только найти место, а рассмотреть противника можно уже и в оптический прицел, который значительно сильнее бинокля и имеет даже электронный «зум». Валеев устроился за большим валуном, положив на камень винтовку. Самому ему при этом пришлось встать на одно колено.
– Я – Терек, – вышел в эфир Вельчанинов. – Я на месте. Есть группа из пяти человек. Два ручных пулемета, автоматы. Начинаю работать.
– Я – Первый. Работай. Постарайся захватить пару человек, только без риска. У нас такой возможности, скорее всего, не будет – Робин никого нам не оставит. Они опомниться не успеют, как он их перестреляет.
– Я – Робин, – вступил в разговор Валеев. – Могут успеть опомниться. Жалко, нет «Винтореза» – дистанция как раз для него. Там бы не опомнились. У «Барретта» скорострельность низкая...
– Если я успею, присоединюсь со своим «Винторезом», – пообещал Вельчанинов – у него в группе был свой снайпер.
– Работай. Мы ждем тебя.
– Но, если брать живьем, придется подождать. Надо подобраться ближе.
– Мы ждем. Я – Первый. НЛО, что у вас?
– Я – НЛО, – отозвался капитан Радимов. – Работаем. Залегли. Запустили «ведро». Психо ведет, я за ноутбуком. Пока никого не видим. Ищем в инфракрасном режиме. «Ведро» набирает высоту, иначе все не охватить.
– Работайте. Если что-то будет, сообщай.