Департамент налоговой полиции

Иванов Николай Федорович

– Все нормально. Выезжаю на Речной.

Отстранил трубку, не давая ей прилипнуть к потному уху. Однако ответ послышался сразу:

– Мы уже отошли от причала. Но там тебя ждет моторка. Догоняй на ней. Не промахнись – пятый островок от бухты Радости.

– Не промахнусь, – успокоил Василий Васильевич скорее себя, чем собеседника. – На Речной вокзал, – приказал он водителю, безмолвно сидевшему за рулем.

Пока машина разворачивалась, Василий Васильевич еще раз оглядел здание бассейна и довольно потер руки: он еще никогда не промахивался…

Впрочем, если бы даже они и ошиблись в расчетах, этот остров не миновали бы все равно: у кромки

воды, повизгивая, бегали две обнаженные девицы – разве такое проскочишь! Сплошной загар, не оставивший белых полос на их телах, убедительно свидетельствовал о том, что в таком виде они провели все лето.

Заплатить девочкам столько, что они ублажали взоры своим первозданным видом целыми днями, не обращая внимания на посторонних, – такое мог позволить себе только НРАП, «новый русский американского пошиба», как окрестил для удобства Василий Васильевич своего шефа, Козельского Вадима Дмитриевича. Впрочем, девушки были достойны того, чтобы замереть и позавидовать тому, кто владел ими: молоденькие, белокурые, без единой лишней жиринки, с бедрами четкой округлости, подчеркивающей женственность – еще не до конца разбуженную, но уже постыдно обнаженную и манящую к себе. С острыми грудками и выпертыми вперед, тугими даже на вид сосками. Такие груди не нужно приводить в божеский вид жеманным забрасыванием рук за голову, как вроде бы ненароком делают для снимков потасканные фотомодели.

Девицы замахали руками, и моторист, во все глаза уставившийся на них, направил катер прямо к берегу. Сейчас впиться носом в песок, вылететь пробкой к ногам этих очаровашек – и нет большего счастья, потому как нет и ничего лучше на свете, чем прекрасное женское тело…

– Глаза лопнут, прости господи! – первым пришел в себя Василий Васильевич, заодно приводя в чувство и моториста.

– Лучше пусть глаза, чем брюки, – вздохнул тот, но скорость сбавил и всмотрелся в место, к которому хотел причалить.

Не дожидаясь, когда катер замрет у берега, Василий Васильевич спрыгнул за борт. Угодил в воду – вот что значит спешка и стремление дотронуться до шоколадных упругих тел.

Только больше, чем его желание, проявилась выучка тех, кто завлекал и заманивал. Ускользая из-под рук, оставляя вместо себя только воздух, они повели прибывшего гостя в глубь острова, где над кустарниками лениво курился на солнце дымок костра. Он-то и отрезвил больше всего: девицы – собственность шефа, а собственность без разрешения трогать руками запрещено. В жизни нужно успеть взять хотя бы свое, а чужое только кажется лучше и ближе. Тем более собственность НРАПа. Прошло уже три месяца со дня их первой встречи, и Василий Васильевич успел почувствовать норов нового шефа, который однажды пригласил его пообедать в «Балчуге», и НРАП предложил приличную сумму за какую-то ерунду. Ерунда со временем стала превращаться в более серьезные дела, но и оплачивалась значительно выше. Так что терять такого клиента из-за пигалиц, пусть и голых, – эмоциональные порывы для юнцов, не знающих жизни.

НРАП лежал на песке, издали переворачивая прутиком угли. Конечно, у богатых свои причуды, но зачем Козельскому нужен был костер в жару, оставалось лишь гадать да удивляться.

Чуть поодаль, в одном прыжке от хозяина, не мешая ему думать и в то же время не выпуская его ни на миг из внимания, полулежал телохранитель. Василия Васильевича он знал и покивал ему головой, то ли разрешая подойти к шефу, то ли здороваясь. Девицы резвились чуть дальше, не отвлекая, создавая лишь иллюзию чего-то нереального.

По крайней мере Василий Васильевич в подобных ситуациях еще не оказывался, несмотря на то что НРАП поручал ему все новые и новые задания. Может, это особый знак приближения к себе? Может, эти девицы, как добрые феи, открыли последние двери, отделявшие его от шефа?

– Раздевайся, прихвати последнего солнышка этого лета, – предложил Козельский.

Пока Василий Васильевич послушно освобождался от мокрых, облепленных песком туфель и носков, телохранитель поднес шесть бутылок пива – холодных, словно только что вытащенных из морозилки. А может, и в самом деле вытащенных – НРАП мог позволить себе удовольствие иметь переносной холодильник.

Не успел Василий Васильевич насытиться горчичной прохладой пива, как из-за кустов показались двое вальяжных молодящихся седовласых мужичка, наверняка пришедших в большую жизнь из выборного комсомола. Они без спросу взяли по бутылке, заставив посумрачнеть шефа, но по тому, что он не сказал им ни слова, чувствовалась и его определенная зависимость от этих людей.

– Как поездка? – НРАП обернулся к Василию Васильевичу.

– Думаю, удачно. Есть настоящие ихтиандры, по крайней мере под водой они смотрятся предпочтительнее, чем на суше. А главное, немало тех, кто хотел бы заниматься, но не имеет возможности. Все их фамилии и адреса завтра будут у меня, так что через несколько дней смогу доложить по каждой кандидатуре в отдельности.

– Хорошо, очень хорошо, – поблагодарил НРАП и словно в награду протянул еще одну бутылку. – Проверь каждого. Особенно обрати внимание именно на этих, оставивших клуб из-за безденежья. Может, стоит организовать им выезд в какой-нибудь санаторий дня на три, якобы на отдых.

– Деньги…

– Деньги надо считать не сегодняшние, а завтрашние, – перебил Вадим Дмитриевич. – Эти хлопцы потом для нас сделают столько, что окупят сто бассейнов на сто лет. Словом, через два месяца, к началу первенства мира в Камеруне, три-четыре человека должны быть на крючке в готовности выполнить любой мой приказ.

– Есть.

НРАП поднялся, разминаясь, сделал несколько резких взмахов руками.

– Девочки! – прервав деловой разговор, окликнул он промелькнувших за кустами фей.

Те коньками-горбунками встали перед ним – мгновенно и безропотно, ничуть не смущаясь своего вида. Козельский прутиком, которым только что помешивал угли, провел по вжавшимся от щекотки девичьим животикам, затем обвел подавшиеся вперед груди. Прятать несуществующий животик и выставлять грудь – здесь скорее всего у них сработал тысячелетний инстинкт преподнести себя в самой эффектной позе, чем уберечься от щекотки.

– Вы любите друг друга? – спросил Вадим Дмитриевич девушек, и те, ни слова не говоря, обнялись, принялись ласкаться и целоваться – не крикливо, в меру целомудренно, если можно так сказать об их обнаженных телах. Если опять же забыть, что ласка женщины к мужчине более естественна…

– А наших гостей? – остановил фей НРАП, показывая взглядом на очарованно замерших в ожидании подобных ласк «комсомольских членов правительства».

Из мадонн-монахинь те мгновенно превратились в магдалин-развратниц. Словно дьяволицы, набросились они на свои жертвы, и стало ясно, что все продемонстрированное ими до этого было игрой, за которую они получают деньги. А теперь – работа…

– Давай пройдемся немного, – пригласил оставшегося не у дел и не у тел Василия Васильевича хозяин. – Все равно на тебя не хватило.