Депрессия. Торг. Писательство
Шрифт:
Например, в альбоме не сохранились мои первые писательские опыты. Восстановить хронологию легко – точно знаю, что мне было девять лет, когда мой рассказ «Человек без стыда» был напечатан в газете «Черный кот». Эта газета издавалась в городе Тверь, и там был конкурс «ФантАс» для детей и юношества. У меня сохранился – не в памяти, а по-настоящему, лежит в укромном местечке книжного шкафа – тот выпуск газеты с моей первой печатной публикацией. И там указан возраст автора, так что мне совершенно точно было девять.
Но я не помню, как писал тот маленький рассказ. Или как отправлял его в газету – ничего не помню на сей счет.
Может быть, потому что это был не самый первый для меня опыт сочинительства. Если не ошибаюсь (а с этим моим странным,
Где-то тогда я понял, что сам хочу стать писателем. Но в какой конкретно момент эта идея ко мне пришла – не помню. В альбоме сей знаменательный, судьбоносный момент никак не отмечен.
Как нет в нем ровным счетом ничего и о том, когда и почему я начал толстеть.
Обычный маленький мальчик Миша просто в какой-то момент стал толстеньким мальчиком Мишей. Есть, опять же, реальные фото – разница между ними вряд ли составит больше пары лет. И на одних снимках я еще худой, хоть и с довольно милыми пухлыми щечками, а на других уже сам превратился в одну распухшую, как от зубной боли, щеку.
Рискну предположить, что лишний вес у меня появился после того, как сгорел дом нашей семьи – в том самом поселке, в окрестностях которого я познал вкус печеной картошки и вляпался в коровьи экскременты. Безусловно, пожар в доме нанес мне серьезную травму – по счастью, лишь психологическую. И, как часто бывает, я вполне мог свои душевные страдания «заедать», оттого и толстел. В общем-то, ничего удивительного, и даже вполне логично предположить, что так оно все и было.
Но я ничего не помню об этом.
Я очень ярко помню другое. Один-единственный мимолетный момент, или даже не момент, а мысль, посетившую меня в тот самый день, когда сгорел дом в поселке. Кажется, меня и родителей везли куда-то. Кажется, мы проезжали мимо пепелища, оставшегося на месте нашего дома. Мне было больно. Я был в ужасе. У меня было огромное, размером с Вселенную, горе, потому что, знаете ли, это полный капут, когда вам всего девять лет и сгорает дотла ваш дом.
И вот тогда я почему-то подумал, что пожар – это испытание. Словно сам Господь (рок, фатум, некая могущественная, несоизмеримо огромная Сила) НЕ ХОЧЕТ, чтобы я писал рассказы. Или таким жестоким способом устраивает мне некую проверку на вшивость. Понимание этого было четким и ясным. Но еще ярче была пронзившая мой детский разум мысль: «Я все равно СТАНУ писателем». Всем назло.
Что касается лишнего веса – надеюсь, вы догадываетесь, что мы тут постепенно подходим к определенной метафоре, подразумеваемой под этим словосочетанием, – то я так и
Мне было девять, когда мой рассказ напечатали в газете. И я тогда выиграл тот конкурс «ФантАс», потому что мой «Человек без стыда» оказался лучшим из того, что публиковалось там в течение года. Но как раз тогда сгорел мой дом, семья перебралась в общежитие в другом районе, так что про свою победу я узнал гораздо позже – когда уже был толстым.
Значит, толстеть я начал где-то в девять-десять лет, получается. В одиннадцать я уже совершенно точно был толстый – это заметно на фото из газеты «Черный кот», корреспондент которой провел целое расследование, чтобы все-таки отыскать победителя их конкурса. Номер с той фотографией (в общажной комнатушке, на фоне полки с книгами) у меня тоже есть, а статья обо мне так и называлась: «Награда нашла победителя».
Одиннадцать лет – тот самый период, когда детишки уже начинают корчить из себя взрослых, перенимая у тех все самое худшее. Драки, издевки, унижение – все это по-настоящему начинается как раз в этом возрасте или немного позже. И если вам не повезло так же, как мне, то это сопровождает вас вплоть до выпускного класса, заставляя порой всерьез подумывать о суициде.
Каждый писатель (если он чего-то стоит, как писатель, конечно) в каком-то смысле – коллекционер слов. Потому что все мы, знаете ли, любим пополнять свой словарный запас. И наше время подарило нам массу новых словечек, таких как «харассмент», «абьюз» и «токсичность». Но в детстве – в тот мой «толстый» школьный период – я ничего из этого, разумеется, не знал. Я знал другое. Страх, стыд, стеснение, дискомфорт. Боль. «Эй, кабан!», «слышь, иди сюда», «деньги есть?», «а если найду?» и тому подобное. Однажды мне приснилось, что я избиваю до полусмерти кого-то из своих обидчиков (да, и такое в альбоме воспоминаний у меня тоже есть). Однажды я хотел взять с собой в школу нож, чтобы убить кого-то из тамошней гопоты. По счастью, не взял, и трагедии не случилось. На самом деле, спасибо маме, которая поговорила со мной и подсказала, как лучше быть. Ее совет реально помог мне тогда. Помог избавиться от ЛИШНЕГО ВЕСА – а комплексы, уж поверьте, давят ОЧЕНЬ сильно и отягощают побольше, чем килограммы жира.
Но это еще не совсем та метафора, к которой я вас веду. Мы шагаем по дорожке из таких вот метафор-плиток, от альбома с воспоминаниями к лишнему весу, как чему-то большому (простите за каламбур). Надеюсь, вы все сами поймете, когда придем. Уже совсем скоро – маячки расставлены.
Я не могу сказать, что был самым третируемым ребенком в классе или школе. Многим приходилось гораздо хуже – их пугали, били, отнимали карманные деньги. Заставляли делать всякое. Их реально обыскивали, а они терпели эти унижения – день за днем. В той школе орудовала целая банда малолетних наркоманов без стыда и совести… и когда-нибудь я обязательно об этом напишу. Но сейчас о другом.
Мне во многом было легче, чем другим париям – потому что парией как таковым я и не был. Ну почти не был. Где-то удавалось спастись за счет юмора и неплохо подвешенного языка. Но мне все равно было тяжело, ведь за хохмами скрывались страхи и комплексы обычного толстого мальчишки из довольно бедной семьи. Все это тоже было «лишним весом», от которого удалось избавиться далеко не сразу.
Тетрадки с рассказами – вот что меня тогда еще спасало. И, разумеется, книги. Я читал «Они жаждут» Маккаммона и «Жребий» Кинга – и находил там таких же, как я, юнцов, у которых комплексов было больше, чем прыщей. Которые сталкивались со схожими проблемами и с чем-то еще худшим, но выходили из битвы победителями.