Der Architekt. Проект Германия
Шрифт:
Пятна подсыхающей крови на внутренней обшивке салона. Вдребезги разбитая кабина. Степка, отвинтивший Железный крест у…
У кого?
— Давайте еще раз, — попросил товарищ Берия. — Этот… Этот непонятный гражданский. Умерший в вашем лазарете. Что конкретно при нем нашли? Детально?
— Ручка с золотым пером, не именная, я бы заметил, — ответил Шмулевич. — Два серебристых брелока, на одном изображение какого-то здания и надпись по-немецки «Нюрнберг — город партийных съездов», думаю, обычные сувениры. Что-то вроде пастилы в фольге, наш доктор предположил, что лекарство — пахло эвкалиптом. Личное письмо, оно приложено к другим бумагам, положили в коричневый портфель
— «Ob.» — традиционное сокращение от «oberst», «полковник», — меланхолично вставил Шапошников. — Да и фамилия Шмундт хорошо знакома по десяткам разведсводок: старший адъютант Гитлера. «R» — Рудольф. Всё сходится.
Лаврентий Павлович внимательно посмотрел на Шмулевича поверх пенсне, без дозволения Верховного встал и быстрым шагом вышел в секретарскую. Звонить кому-то?
— Та-ак… — протянул товарищ Молотов. — Любопытно.
— Очень верно замечено, — практически без акцента отозвался Сталин. — Предположим… Только предположим, товарищи, пока нет окончательных доказательств, что мы сейчас говорим об одном определенном лице по имени Адольф Гитлер. И что он действительно исчез на дне белорусского болота. Косвенных подтверждений предостаточно, но будем осмотрительны в выводах… Что дальше?
— Я не верю в провокацию такого масштаба, — немедля отозвался Молотов. — Он, безусловно, большой прохвост и мистификатор, но не верю и точка! Разбить правительственный самолет именно в районе действия партизан, подбросить подлинную документацию, пожертвовать людьми? Добавим сюда громкие события в Берлине. Нет, это слишком. Проверить и перепроверить неоднократно, убедиться, получить подтверждения из других источников — это необходимо, но…
— Я не об этом, товарищ Молотов, — слегка поморщился Верховный. — Вопрос ребром: что дальше? Борис Михайлович?
— Политические оценки давать остерегусь, на это есть политбюро, — ровным голосом ответил Шапошников. — С точки зрения строго военной, у нас на руках оказалось больше козырей, чем можно вообразить. Оперативное планирование противника, прежде всего. Думается, в Германии сейчас идет тяжелейшая схватка за власть между различными группировками, а это непременно отразится на управлении войсками и фронтом. Нельзя терять момент.
— Согласен. — Сталин подошел к своему столу, взял трубку, повертел в руках. Положил обратно. — Они уже прямо назвали имя нового канцлера. Шпеер.
Взгляд в сторону Молотова.
— Лично при довоенном визите в Германию не встречался, — сказал нарком. — Недавний выдвиженец, до февраля этого года серьезных должностей не занимал, ведал строительством гражданских объектов, по образованию архитектор. Молод, невероятно работоспособен, политикой никогда не увлекался, после назначения на министерство показал себя отличным специалистом в военной экономике. Редкий талант, прямо скажу. Непонятно, как он очутился в канцлерах — некая внутренняя и очень сложная интрига, с учетом, что по последним данным практически всё прежнее руководство партии нацистов или ликвидировано, или просто исчезло… А Шпеер считался креатурой и другом Гитлера.
— Проходная фигура? Марионетка? — уточнил товарищ Сталин. — Человек, которому будут указывать другие? Но кто? Военные? Крупная буржуазия? Или, не исключено, он ставленник Западных держав, сумевших устранить Гитлера руками внутригерманской оппозиции фашизму?
— Неизвестно. Ситуацию придется наблюдать в развитии.
— Согласен, — повторил Верховный.
Вернулся
И всё из-за нескольких строчек, написанных дамским почерком на дорогой веленевой бумаге, с подписью «Ihre Eve».
— Я вот об одном думаю, — товарищ Сталин некоторое время стоял спиной к гостю и соратникам. Потом медленно развернулся, повстречавшись взглядом с каждым. — А как прикажете прямо сейчас объявить советскому народу о случившемся у немцев? В каком контексте? Что товарищ Поспелов, как главный редактор «Правды», завтра напишет в передовице? Что партия и правительство Советского Союза скажут людям?
Снова молчание. Каждому было понятно — такие вопросы решает лично Верховный. Каждому, но не Семену Шмулевичу, не знакомому с кремлевским этикетом. Комиссар решил, что если вопрос задан, то и отвечать необходимо:
— Может быть, проявить осторожность?
Шмулевич заметил, как на него взглянул Молотов — недоуменно. Берия улыбнулся углом рта, и только Шапошников остался стоически невозмутим.
— Продолжайте, — заинтересованно сказал Сталин.
— Нейтральная формула. Что-нибудь вроде «буржуазно-демократической революции» или «олигархического переворота». Трактовать впоследствии можно как угодно.
— Очень хорошо, — помедлив, произнес Верховный. Снова взял незажженную трубку со стола, машинально поднес мундштук к губам. — А уж в зависимости от действий нового руководства Германии мы решим — буржуазная это революция или демократическая.
Сталин опять сделал паузу, прошелся вдоль стола и тихо, но очень внятно повторил:
— Да, именно мы решим.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАНЦЛЕР
Рассказывает Альберт Шпеер
— I —
ВАЛЬКИРИЯ [5]
Берлин,
4 ноября 1942 года
Буду предельно откровенен: в моей жизни хватало моментов, которые в литературе или кинематографе именуются «острыми». В минувшем феврале лишь чудо спасло мне жизнь и я не погиб в одном самолете с доктором Тодтом. Несколько лет назад мой автомобиль (а ехал я с женой и детьми) попал под обвал в Альпах, колоссальная гранитная глыба свалилась на горное шоссе всего в пяти метрах от машины — ощущения самые мерзкие, руки потом тряслись до вечера, и я не мог сидеть за рулем.
5
Обычно план с кодовым обозначением «Валькирия» ассоциируется с неудачной попыткой переворота 20 июля 1944 года под руководством К. фон Штауффенберга. В действительности «Валькирия» являлась общим оперативным планом действий, рассчитанным на случай возникновения внутренних беспорядков, высадки вражеского десанта и прочих чрезвычайных обстоятельств. Директивы «Валькирии» утверждены Гитлером в 1942 году. Тот факт, что ими воспользовались заговорщики Штауффенберга, является в некотором смысле исторической иронией.