Дердейн. Трилогия
Шрифт:
Этцвейн наклонился к стене объявлений, раскрыв рот от изумления. Бессознательным жестом, свойственным всем жителям Шанта в минуты недобрых размышлений о Человеке Без Лица, он поднял руку и прикоснулся к ошейнику, прочитал объявление второй, третий раз. Сомнений не было — таково было напутствие Аноме. Дрожащей рукой Этцвейн потянулся к листу, чтобы сорвать его, но сдержался. Пусть висит, пусть все читают! Более того... Он достал из кармана самопишущее перо и быстро написал на пергаменте:
«Рогушкои — убийцы, чудовища! Наши дома жгут, наших женщин насилуют, детям разбивают головы о камни, а
Рогушкои плодятся и размножаются, вытесняя мирных жителей, а Человек Без Лица говорит: «Уступите им дорогу»!
Вайано Паицифьюме разговаривал с врагами по-другому!»
Этцвейн отпрянул от стены объявлений, внезапно смутившись. Поступок его был почти равносилен подстрекательству к мятежу — а в таких случаях Человек Без Лица редко проявлял терпимость и понимание. Гнев снова бросился ему в голову: подстрекательство, несдержанность, непокорность? А как иначе? Самоуспокоительное бездействие властей могло вызвать возмущение у кого угодно! Этцвейн озирался — тревожно, но с вызовом. Никто из прохожих не обращал на него особого внимания. Этцвейн заметил человека, медленно переходившего площадь с задумчиво опущенной головой. Ифнесс? Так точно, Ифнесс — он шел в каких-то двадцати шагах от стены объявлений, но, казалось, не видел никого вокруг. Подчинившись внезапному порыву, Этцвейн побежал и догнал его.
Ифнесс обернулся без удивления. Этцвейну невозмутимое спокойствие меркантилиста показалось слегка наигранным.
«Я вас увидел... решил, что было бы невежливо не поздороваться», — недружелюбно, с каким-то упреком сказал Этцвейн.
«Очень приятно, — кивнул Ифнесс. — Как продвигаются ваши дела?»
«Неплохо. Я снова играю с маэстро Фролитцем, в таверне гостиницы «Фонтеней». Заходите как-нибудь послушать».
«Зашел бы с удовольствием — но, к сожалению, в ближайшее время буду очень занят. Вижу, вы решили одеться по местной моде», — Ифнесс вопросительным взглядом оценил новый наряд Этцвейна.
Этцвейн нахмурился: «Пустяки, тряпки. Зря выбросил деньги».
«А ваша петиция Человеку Без Лица? Вы получили ответ?»
Этцвейн холодно воззрился на меркантилиста, подозревая, что скрытный Ифнесс притворяется из любви к искусству — не мог же он не узнать знакомого у стены объявлений, проходя рядом по полупустой площади! Тщательно выбирая слова, Этцвейн ответил: «Я купил петицию за пятьсот флоринов. Ответ вывесили — он на стене».
Они вместе подошли к бордовой атласной панели. Ифнесс читал, слегка выдвинув голову вперед.
«Хм», — произнес он. Потом резко спросил: «Кто приписал замечания снизу?»
«Я».
«Что?! — Ифнесс Иллинет кричал, Этцвейн никогда не видел его в таком волнении. — Да вы понимаете, что за нами следят в телескоп из здания напротив? Сперва вы расписываетесь в неблагонадежности на публичном объявлении, бесполезно рискуя жизнью, потом останавливаете меня посреди площади, у всех на виду, и вовлекаете в разговор? Теперь меня считают вашим сообщником! Вам не сносить головы — неужели не ясно? Ошейник взорвется через считанные минуты. Теперь и я в опасности!»
Этцвейн хотел было с горячностью оправдываться, но Ифнесс удивил и остановил его, быстро приложив палец ко рту: «Ведите себя естественно, без видимого напряжения, не жестикулируйте. Спокойно пройдите к Гранатовым воротам и продолжайте медленно идти дальше. Я вас догоню: нужно сделать несколько приготовлений».
В голове у Этцвейна кружилось — он перешел площадь, стараясь, по возможности, придавать походке непринужденность. Проходя мимо управления Эстетической Корпорации, он взглянул на окна, откуда, по утверждению Ифнесса, велось наблюдение в телескоп. Почти полусферический выступ из необычно светлого, прозрачного стекла, прямо напротив стены объявлений, вполне мог служить линзой. Вряд ли Человек Без Лица собственной персоной просиживал часы, прижавшись глазом к объективу — этим, разумеется, занимался бдительный чиновник. Телескоп, конечно же, позволял различить цвета на ошейнике Этцвейна. Внимание шпиона было приковано к автору подозрительной дорогой петиции — видели, как он писал крамольные замечания, видели, как он встретился и говорил с меркантилистом... если верить заявлениям Ифнесса. «По меньшей мере, — думал Этцвейн, — мне наконец удалось вывести Ифнесса из состояния надменной безмятежности ».
Этцвейн прошел под Гранатовыми воротами, получившими такое прозвище за украшавшие их рельефные гирлянды фруктов из темно-алого стекла, и двинулся дальше по проезду Сервена Айро.
Ифнесс догнал его: «Возможно, ваши действия останутся без последствий. Но я не стал бы рисковать даже одним шансом из десяти».
Этцвейн отозвался угрюмо и резко: «Мои действия объяснимы, чего нельзя сказать о ваших».
«Вы предпочитаете потерять голову?» — самым елейным тоном спросил Ифнесс.
Этцвейн неопределенно крякнул.
«Слушайте меня внимательно, — сказал Ифнесс Иллинет. — Человека Без Лица скоро поставят в известность о вашей проделке. Почти наверняка он оторвет вам голову — как уже поступили с тремя людьми, настоятельно требовавшими обуздания рогушкоев. Предлагаю предотвратить вашу безвременную кончину. Кроме того, я намерен выяснить, кто именно выполняет функции Аноме, и принудить этого человека изменить политику».
Этцвейн обернулся к спутнику с ужасом и уважением: «Вы способны это сделать?»
«Попытаюсь. И ваша помощь может оказаться полезной».
«Что заставляет вас строить такие планы? Весьма неожиданно для агента купеческой ассоциации!»
«Что заставило вас подать петицию за пятьсот флоринов?»
«Мои мотивы вам известны», — упорствовал Этцвейн.
«Именно так, — кивнул Ифнесс. — Поэтому вам можно доверять. Идите быстрее, за нами нет хвоста. Направо, к Старой Ротонде».
Покинув стеклянные теснины центра, они прошли полкилометра на север по проспекту Фазаренских Директоров, свернули в переулок, затененный сине-зелеными живыми изгородями, и проскользнули в узкий проем — к коттеджу с фасадом, выложенным бледно-голубой плиткой. Ифнесс открыл замок, пропустил Этцвейна внутрь: «Быстро, снимайте куртку!»
Мрачный Этцвейн молча стянул с себя тунику. Ифнесс указал на кушетку: «Ложитесь лицом вниз».
Этцвейн снова подчинился. Ифнесс подкатил стол на роликах. На столе позвякивали инструменты — целый набор инструментов. Этцвейн приподнялся было, чтобы рассмотреть их получше, но Ифнесс коротко приказал ему лечь: «Теперь, если хотите жить, не двигайтесь!»
Ифнесс Иллинет зажег яркую лампу, прихватил ошейник Этцвейна небольшой струбциной, продел металлическую полоску между ошейником и кожей Этцвейна, закрепил на концах полоски подковообразное устройство и прикоснулся к кнопке. Устройство тихо загудело. Этцвейн почувствовал щекотку вибрации. «Металл лишен электрической проводимости. — сказал Ифнесс, — Можно безопасно снять ошейник». Включив тихо жужжащую миниатюрную дисковую пилу с рукояткой, меркантилист разрезал по окружности, как масло, флекситовую оболочку ошейника, отложил пилу, раздвинул края разреза и вытащил острогубцами начинку — похожую на прокладку трубку из мягкого черного материала: «Декокс удален». Ифнесс повозился во внутреннем замке ошейника острым крючком на конце металлического стержня — блестящее кольцо раскрылось и упало с шеи Этцвейна.