Дердейн. Трилогия
Шрифт:
Они прибыли в парк Пандамонов за полчаса до начала лекции.
«Сегодня в парке людно, — заметил Ифнесс. — Заранее собираются, конечно, приезжие зеваки. Настоящий столичный житель не торопится на представление. Обыватели, заинтригованные назревающим скандалом, явятся за минуту до начала лекции».
«Что, если никто не придет?» — с меланхолической надеждой спросил Этцвейн.
«Придут, придут, — успокоил его Ифнесс, — в том числе Человек Без Лица. Ему-то предстоящий спектакль, разумеется, не по душе. Он может даже выставить дискриминатора у павильона, чтобы припугнуть лектора. Подозреваю, однако, что сначала он вас выслушает, а потом уже будет действовать смотря по обстоятельствам. Необходимо раздосадовать его или испугать настолько, чтобы он нажал кнопку и передал детонирующий сигнал».
«Но голова-то не оторвется!»
«Замыкающие реле ошейников изредка отказывают. Аноме подумает, что реле неисправно и повторно передаст тот же сигнал, потом захочет проверить передатчик и нажмет кнопку поиска. Тогда вы почувствуете вибрацию справа — помните?»
«Да-да, — бормотал Этцвейн. — Надеюсь, разочарованный отсутствием взрыва, он не разрядит в меня пистолет».
«Приходится рисковать... Осталось двадцать минут. Давайте-ка отойдем в тень и повторим текст вашей лекции».
Стеклянный колокол городских часов пробил шесть раз. Из-под деревьев на площадку павильона вышел «отважный путешественник». Не оглядываясь по сторонам, он приблизился к возвышению сцены размашистыми, но строгими шагами, поднялся на трибуну по ступеням молочного стекла — и нагнулся, чтобы прочитать извещение в пурпурной рамке, лежавшее на зеленом стекле пюпитра:
«Ваше объявление заинтересовало АНОМЕ.
Он призывает к сдержанности — чрезмерная откровенность может повредить ходу некоторых тайных правительственных расследований. По мнению АНОМЕ, рогушкои — докучливые бесстыдники, шайка сомнительной репутации, в последнее время уже не создающая, однако, серьезной опасности. Правильно проинформированный гражданин подчеркнет в своем выступлении малозначительный, преходящий характер проблемы или даже предпочтет обсудить другой вопрос, более занимательный и полезный для широкой аудитории».
Этцвейн отложил извещение и обвел взглядом лица собравшихся. На скамьях перед трибуной разместилось не меньше сотни людей. Вокруг, на площадке, столпились пришедшие позже — тоже не меньше сотни. Неподалеку, по левую руку, стоял Ифнесс, спрятавший копну мягких белых волос под капюшоном уличного торговца. Благодаря какому-то удивительному изменению позы землянин теперь ничем не выделялся среди уроженцев Гарвия. Человек Без Лица — неужели он здесь? Этцвейн переводил глаза с одной физиономии на другую. Прямо напротив — скуластый аскет со впалыми щеками, гладкими черными локонами и горящими глазами. Аноме? Дальше, в толпе — коротышка с большой круглой головой и тонким, презрительным ртом. Он? Или красавчик-эстет в зеленом плаще, с аккуратно подстриженной, окладистой темной бородой? Суровый старик в матово-сливовом одеянии посредника Эклектического Божества? Еще лицо, за ним другое — всюду внимательные, настороженные глаза...
Помолчав еще несколько секунд, Этцвейн заставил себя собраться и распрямиться. Слушатели ждали. Взявшись руками за края трибуны, Этцвейн чуть наклонился вперед и заговорил — извещение Аноме побудило его изменить приготовленный текст: «В объявлении я сулил поразительные вести — и выполню обещание сейчас же».
Этцвейн повысил голос: «Достопочтенный Аноме лично проявил интерес к моим наблюдениям — внемлите же его совету!» Этцвейн прочел правительственное извещение нарочито торжественным тоном. Подняв глаза, он заметил, что аудитория существенно оживилась — на него смотрели с удивлением и ожиданием. Ифнесс внимательно изучал толпу и, пользуясь неприметной маленькой камерой, то и дело фотографировал.
Нахмурившись, Этцвейн продемонстрировал прочтенный документ: «Судя по всему, Аноме придает большое значение моим намерениям. Очень рад — тем более, что другие корреспонденты явно вводили его в заблуждение. Преходящая, малозначительная проблема? Докучливые бесстыдники? Советую Аноме оторвать голову тем, кто его обманывает. Рогушкои угрожают всем, в том числе каждому из присутствующих. Они не «шайка сомнительной репутации» — Аноме не знает, о чем говорит! Это беспощадные, хорошо вооруженные бойцы, и вдобавок сексуальные маньяки. Вас интересуют их привычки? Они не совокупляются, как люди — оплодотворенная рогушкоем женщина спит до тех пор, пока у нее не родится гурьбой дюжина детенышей-чертенят, после чего она больше не может забеременеть от мужчины, но способна произвести на свет еще дюжину рогушкоев. Каждая женщина, живущая в Гарвии, может стать матерью двадцати четырех или даже сорока восьми меднокожих бесов!
Хванские Дебри кишат рогушкоями. В кантонах, граничащих с Хваном, давно считают, что рогушкоев подослали из Паласедры.
Достойная удивления ситуация, не правда ли? Почтенные, уважаемые граждане умоляли Аноме истребить кровожадную нечисть. Аноме им отказал — более того, оторвал им головы! Почему? Спросите себя. Почему Человек Без Лица, защитник Шанта, подчеркнуто игнорирует гибельное вторжение врага?»
Ошейник задрожал у Этцвейна под затылком — сработало детонирующее реле. Человек Без Лица гневался! Этцвейн тут же повернулся из стороны в сторону, пытаясь уловить, в каком положении сигнал принимается сильнее. Но дрожь прекратилась прежде, чем он успел определить направление. Этцвейн сжал кулак левой руки — подал знак землянину.
Ифнесс кивнул и стал наблюдать за толпой с удвоенным вниманием.
Этцвейн продолжал: «Почему Человек Без Лица старается затушевать угрозу и затыкает рот тем, кто о ней говорит? Зачем он направил мне извещение, призывающее к «сдержанности»? Друзья мои, я только задаю вопросы, но не спешу на них ответить. Неужели Человек Без Лица...»
Вибрация возобновилась. Этцвейн повернулся туда-сюда, но снова не мог с уверенностью сказать, кто из слушателей пытался его казнить. Прямо перед ним сидел человек в зеленом плаще, исподлобья следивший за оратором неподвижными холодными глазами.
Затея с пеленгующей антенной завершилась провалом — по крайней мере, в том, что касалось детонирующего сигнала. Незачем было провоцировать Аноме сверх всякой меры — правитель мог решиться на открытое убийство. Этцвейн направил речь в менее крамольное русло: «Неужели Человек Без Лица одряхлел и поглупел настолько, что потерял представление о реальности? Может быть, он болен? Не пора ли ему передать полномочия и обязанности энергичному, решительному преемнику?»
Наблюдая за реакцией слушателей, Этцвейн видел, что они разочарованы. Многие озирались, наблюдая за соседями — так же, как и Этцвейна, их больше интересовала реакция других, свои выводы они уже сделали.
Подняв над головой извещение в лиловой рамке, Этцвейн произнес фальшивым тоном проказника, изображающего примерное послушание: «Уважение к Аноме не позволяет мне продолжать разглашение тайн. Могу сказать только то, что рогушкои пугают не меня одного. Я говорю от имени группы, посвятившей себя обеспечению безопасности Шанта. Теперь мне предстоит отчитаться перед ними. Через неделю я выступлю снова — надеюсь, что тогда мне удастся привлечь желающих к участию в нашей организации».
Провокатор спрыгнул с возвышения и сразу, чтобы избежать праздных расспросов, быстрыми шагами отправился туда, откуда явился. На ходу Этцвейн прикоснулся к переключателю на ошейнике, чтобы привести в действие автоответчик. Оказавшись за стволами деревьев, он оглянулся. Не спеша, за ним следовал эстет в зеленом плаще. За эстетом, столь же непринужденно, шел Ифнесс Иллинет. Этцвейн поспешил дальше. Ошейник задрожал с правой стороны — кто-то передал поисковый сигнал.